Калининград оказался древним городом России. Именно такая десятирублёвая юбилейная монета (серии города России), являющаяся повсеместным платёжным средством, была выпущена в канун празднования 750-летия Калининграда. На оборотной стороне монеты, по версии авторов, изображён Кенигсбергский Кафедральный собор – представленный как российский символ. Подобный монетный тираж сразу же привлёк к себе внимание, поскольку Калининград, стал российским (советским) городом лишь в 1945 году, а Кафедральный собор – заложенный в 1333 году никак не является древним
Гипертекстуальность наглядно представлена в современной геральдической культуре районов и городов Калинин градской области в их сравнении с прусскими довоенными гербами. Вместе с тем, только некоторые гербы представляют собой некоторый символический промискуитет, в большинстве они идентичны символическому пространству Восточной Пруссии2. Нынешний символический код эксклава, не выстроен по принципу «Russifizierung» - связанным с отрицанием Восточно-прусской истории, а скорее по принципу «Aufstockung» -надстраивания над первичным контекстом нового семантического уровня.
На уровне индивидуального сознания система противоречий чётко фиксируется в совокупности достаточно не типичных для других российских территорий суждений о себе. Подобное наслоение пространств в эксклаве позволяет и жителю понимать себя, и регион сразу в трёх ракурсах: русском, европейском (причём европейская идентичность актуализируется, как априорно содержащаяся) и региональном, (калининградском), так что его идентификация будет уникальна для россиянина из материковой России. Здесь сказывается слабость укоренённости региона в российское культуристорическое пространство. В связи с этим идентификационный комплекс суждений калининградца парадоксален: «Я - патриот России», «Я - сторонник неделимой России», «Я - за демократию европейского образца», «Я сторонник более плотного взаимодействия Президента и Правительства России с руководством ЕС, по поводу интеграции Калининграда в ЕС, Шенген, зону ЕВРО».
Такие идентификации жителя региона, изначально могут казаться полярными, однако они сообразны феномену «сетевого консорциума пространств» в рамках одного региона, не подчёркивая доминирование того или иного пространства, а только их коммуникацию и конкуренцию в настоящем и в проектируемом.
Противоречия символических схем вынуждают к формированию новых устойчивых схем, кодифицированных таким образом, что символы, ранее казавшиеся плохо совместимыми в сознании субъекта, теперь же отвечают идентификации самого субъекта. Многообразное пространство становится нормой, выступая основой надёжных ожиданий в будущем.
Методологические вопросы социологического изучения региональной налоговой политики
Продолжающиеся процессы регионализации в России актуализируют обращение к методологии исследования эффективности региональной налоговой политики, приобретающей важное общественно-политическое и экономическое значение. Однако до сих пор нет единого трактования этой категории. С одной стороны под ней понимается механизм общегосударственного регулирования территориального развития в виде определения границ суверенитета субъектов РФ в установлении налогов регионального и местного уровня, прочих налоговых и неналоговых платежей, а также доли налогов, подлежащих перечислению в федеральный бюджет. С другой стороны региональную налоговую политику можно рассматривать как набор целей, задач и мер региональных органов власти. При этом важно подчеркнуть, что если на государственном уровне налоговая политика носит обобщенный для всех субъектов РФ характер, за исключением объявленных зон с льготным налоговым режимом, то на региональном уровне она должна быть дифференцированной, адекватной среде её воздействия, привнося в неё, таким образом, черты «территориальности».
Хотя в России в отличие от США налоговая политика фактически плохо согласуется с социально-экономической политикой, эти компоненты неотделимы друг от друга, находятся во взаимодействии и взаимном влиянии. Территориальный аспект, привносимый в региональную налоговую политику субъектами РФ, предполагает переход на мезоуровень, где во внимание необходимо принимать не только макроэкономические показатели и зависимости, но и факторы, формирующие специфику экономической среды, на которую в первую очередь оказывают влияние социальные факторы. На этом основании экономическая социология представляется наиболее адекватным полем изучения региональной налоговой политики.
Важно также отметить, что на мезоуровне добавляется новый субъект со своими интересами, увеличивающий вариативность поведения системы, и, как следствие, происходит усложнение социально-экономических взаимоотношений. Поэтому в центре нашего внимания находятся не столько чисто экономические механизмы оптимизации налоговой политики, сколько система взаимодействий структурных элементов политики и социально-экономические последствия этого взаимодействия. В связи с этим исследованию подлежат не органы законодательной и исполнительной власти, региональные власти, налогоплательщики, формирующие сложную многоуровневую структуру, а совокупность их интересов и мотивов, носящих разнонаправленный характер, находящихся во взаимодействии, и механизм достижения согласованности этих интересов.
Сегодня участие государства в региональной налоговой политике сводится к установлению границ самостоятельности субъектов РФ в определении размеров налогов и других платежей, а также к передаче на места исполнения значительной части государственных полномочий. В условиях такого самоустранения от решения значительного объема социальных вопросов интерес государства сводится к максимизации платежей в федеральный бюджет при сохранении в субъектах минимума средств, необходимых для их существования. «Перераспределение полномочий в бюджетной сфере … завершилось беспрецедентным перекладыванием социальных обязательств федеральных органов на региональные и местные уровни без необходимой передачи на места финансовых результатов».
Региональные органы власти при осуществлении налоговой политики нередко руководствуются либо личными интересами, либо интересами представляемых ими групп. При этом субъект РФ заинтересован в максимальном сохранении собранных налогов и сборов в муниципальном бюджете для финансирования увеличившихся бюджетных полномочий. В составе региональных властей необходимо рассматривать также институт политических партий, которые щедро раздают «социальные обещания», становящиеся впоследствии дополнительным бременем для регионального бюджета, для того, чтобы заручиться поддержкой населения или бизнеса в период выборов.
Налоговые инспекции представляют органы исполнительной власти, осуществляющие посреднические и контрольные функции в сфере налогообложения. Особенность данного института в отсутствии прямого интереса к росту поступлений в бюджет того или иного уровня, в то же время чиновничьи проверки налогоплательщиков преследуют своей целью не столько контроль над соблюдением налогового законодательства, сколько возможность обеспечить себе дополнительный приработок за минимизацию штрафных санкций или возможность избежать их полностью.
Налогоплательщики, на наш взгляд, представляются наиболее перспективным ресурсом оптимизации системы регионального налогообложения. Именно на этом уровне решается проблема поступления средств в федеральный, региональный и местный бюджеты. Налогоплательщик в своем решении платить или не платить налоги руководствуется личными интересами, возможностью избежать налогообложения, степенью риска, величиной возможной выгоды, а также уровнем налоговой сознательности и налоговой законопослушности.
М. Леруа при рассмотрении налоговых взаимоотношений вводит принцип налоговой справедливости. «Налоговую справедливость» можно рассматривать в нескольких аспектах. В региональном аспекте существует проблема справедливости распределения бюджетных субсидий, трансфертов. Позиция регионов-доноров такова, что распределение средств справедливо осуществлять пропорционально вкладу каждого региона в формирование государственного дохода. Логичным было бы предположить, что справедливость для регионов-реципиентов - в равном субсидировании территорий независимо от уровня развития или даже осуществление трансфертов в пользу отстающих. Решение вопроса о справедливости налогообложения находится в предметном поле социологии, в значительной мере определяется направленностью политики государства на сглаживание территориальной дифференциации или поддержку регионов- «локомотивов».
Еще одним из методологических вопросов, требующих своего разрешения, является отсутствие строгого совпадения границ региона и системы налогообложения. В качестве подтверждения этого факта можно привести законодательное закрепление самых крупных предприятий России за налоговыми инспекциями Москвы и Санкт-Петербурга независимо от их территориального расположения.
Основываясь на рассмотрении общества Т. Парсонсом как системы отношений между её частями и отношений типа «система – окружение», целесообразно исследовать региональную налоговую систему, встроенную в государственную политику, в четырехмерной системе координат: «государство-регион», «регион-регион», «государство-налогоплательщик» и «регион-налогоплательщик», а также как сложную многомерную систему взаимодействия государства, региональных органов власти, органов исполнительной власти и налогоплательщиков.
Роль структуры федеральных округов в развитии межрегионального взаимодействия современной России
Федеральные округа Российской Федерации были созданы в соответствии с Указом Президента России № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе» от 13 мая 2000. По своей сути федеральные округа не являются частью административно-территориального деления Российской Федерации, их создание представляет собой некое политическое действие, актуализированное на рубеже XX века центробежными процессами, направленное на интеграцию субъектов РФ, повышение эффективности управления на уровне регионов. Сегодня с момента реформы прошло чуть менее восьми лет, данная структура, представленная Координационными Советами при уполномоченных представителях, явилась инструментом интеграции российского общества, к 2007 году по сути вытеснила функции ассоциаций экономического взаимодействия, в которые входили «первые лица» субъектов федерации. При этом в ходе массового опроса 2005 года12 было выявлено, что 72% респондентов с высшим образованием вообще ничего не знали о работе полпредов, не считали, что деятельность полномочного представителя Президента хоть как-то влияет на развитие их региона 38% опрошенных; 35% с высшим образованием вообще затруднились ответить либо дали неверный ответ на вопрос к какому федеральному округу относится область, край, республика, в которой они проживают. Наряду с этим, полагали, что главная задача полпредов - представлять интересы регионов, входящих в федеральный округ, перед центральными властями, 34% опрошенных. Чуть более четверти респондентов (27%) соглашаются с альтернативным суждением: главная задача полпредов - представлять центральную власть в регионах. Затруднились ответить на этот непростой вопрос 39% участников опроса.