На 1 января 1997 года в России было зарегистрировано 120 политических партий. Еще около 20 функционирует де факто. Вначале общественное сознание вполне благосклонно встретило это нарождающееся многообразие, тем более, что оно представляло все цвета политического спектра, присущие каждой цивилизованной стране. Это, прежде всего, партии либерального направления, ориентирующиеся на аналогичные партии других стран и отстаивающие ценности свободного рынка. Далее, это партии центра, которые пытаются в своей деятельности соединить новые потребности времени, с позитивным опытом ранее функционирующей экономики. Кроме того, это партии левого толка – социалистической и коммунистической ориентации, которые также представляют достаточно широкий диапазон мнений и программных установок. Следует отметить и появление партий национального и националистического направления, которые ориентируются на защиту интересов России, нередко абсолютизируя их и противопоставляя интересам других стран и народов. И, наконец, возникли партии, сосредоточивающие свои усилия на решении отдельных общественных проблем – экологических, культурологических и т.д.
Появление этих партий на политическом небосклоне в конце 80-х – начале 90-х годов люди встретили с надеждой: они увидели в этом многообразии выход из того политического и идеологического одномыслия, которое завело страну в тупик. Но час упования и надежд завершился очень быстро. Уже в середине 1992 года 88% опрошенных во всероссийском исследовании отвечали, что не ориентируются ни на одну из политических партий и ни одну из них не хотели бы поддерживать.
Этот показатель продолжает быть устойчивым и а середине 90-х годов, с одной лишь поправкой, что разочарование в деятельности этих партий или безразличие начало превращаться в партофобию, активное неприятие огромного количества политически амбициозных людей, создавших огромное количество крошечных, малочисленных и никого не представляющих политических объединений.
Почему же не складывается многопартийность в России? Очевидно, что одним из факторов становления новых партий является их четкая и понятная людям программа действий, целей и задач. Но заявления, программы новых партий часто не содержат ясно и понятно сформулированных экономических, политических и социальных ориентиров, в результате чего многие из них имеют одно и то же или похожее «лицо».
Даже беглый анализ состояния дел любой из новых партий показывает, что они не имеют социальной базы. Разговоры о среднем классе только запутывают представление о социальной опоре каждой из них. А раз нет отчетливо выраженных социальных сил, то понятно, почему большинство этих партий малочисленны и не выдерживают испытания временем.
Не менее актуально звучит вывод, полученный на основе изучения жизни партий: все они без исключения представляют собой структуры уходящего XX века, а будущее принадлежит массовым движениям и организациям. Анализ социологической информации показывает, что многие движения, такие как «зеленое движение», социальная защита, будучи организационно рыхлыми, тем не менее, пользуются большей поддержкой, чем вновь возникающие политические партии.
Потребуется, судя по всему, какой-то срок, чтобы новые партии прошли отбор временем. Историческая их перспектива не так радужна, как могло показаться в начале 90-х годов. Несомненно, что им предстоит пройти трудный путь становления и далеко не все из них выживут в политической борьбе. И успех или неуспех многих из них будет зависеть от того, насколько они смогут выразить интересы определенных групп, найти свою социальную нишу.
Все более очевидным становится факт, что жизнь новых партий строятся на иных принципах, чем в КПСС. Во многих из них нет монолитности, жесткой регламентации и иерархии, мнимого единства. В их структуре обычно существует несколько идейных течений, которые различаются между собой в средствах и методах достижения цели. Более того, трудности становления уже привели к расколу некоторых из них. Но несомненно одно: многообразие идей в рамках одной концепции становится характерным для многих политических партий.
В жизни нашего общества получилось так, что властные отношения ассоциировались с деятельностью Коммунистической партии. Произошел не оправдавший себя в истории перекос власти, сосредоточение ее в руках у партии, и течение длительного периода встроенной в административно-командную систему. Коммунистическая партия в течение многих лет фактически являлась государственной партией. Это выразилось в том, что все основные вопросы политики и в центре, и на местах не могли быть решены без одобрения или поддержки ее органов. Противоречивость ситуации отразилась и на других общественно-политических организациях, которые отторгались от властных структур, превращались в «приводные ремни», в безропотных исполнителей чужой воли. Такое положение имело огромные негативные последствия, так: как создавались условия для произвола, для авторитарных решений, для протекционизма и замены власти народа властью коррумпированных групп.
Еще один из уроков очевиден: придя к власти на основе доверия народа, КПСС постепенно утратила реальные шансы быть выразителем его нужд. В ее деятельности возобладали догматизм, карьеризм, морализаторство, начетничество, декларативность, отрыв политических установок от жизни, чрезмерная вера в чудодейственную силу слова. Все чаще складывалось такое положение, когда идеи существовали сами по себе и, будучи несопоставимы с практикой, объективно не могли влиять на общественное сознание и поведение людей. Горькими издержками аукнулся широко распространенный подход, когда внимание сосредоточивалось на том, каким должно быть в теории то или иное явление, а не на том, каково оно в реальной жизни.
Разъясняя идеи, убеждая людей, партии стремятся мобилизовать их на решение по-своему понимаемых общественных задач. Но если они ограничиваются лишь разъяснением каких-либо взглядов, идей, теорий, сообщением сведений о событиях внутренней и международной жизни, то они выполняют свою роль лишь частично. В той же мере для партии важно, насколько ее поддерживает население. В конечном итоге вес и роль политической партии определяются не тем, сколько в ней членов, а количеством людей, голосующих за нее на выборах.
Ценность каждой политической партии все больше определяется тем, насколько она полно, четко и предметно отразит чаяния и надежды людей, а также их веру в жизненность осуществления обещаний ее лидеров. Поддержка партий, как показывает социологический анализ, зависит не от того, что думает ее политический руководитель, а от того, насколько учитывается настроение людей, что их радует или волнует, что беспокоит, в чем они нуждаются, к чему стремятся.
Особо следует отметить и тот факт, что роль любой партии в немалой степени зависит от действительного положения, ценностных ориентиров и убеждений каждого ее члена.
При этом необходимо видеть и противоречивость развития политических структур. Если притязания политических партий учитывают объективный ход исторического процесса, то политические отношения данной общественно-экономической системы развиваются без потрясений. И чем меньше согласуются политические интересы с объективными закономерностями общественного развития, тем больше вероятность коллизий, политических конфликтов и конфронтации (вплоть до революции как способа решения этого противоречия).
Результаты политических изменений в российском обществе имели глобальное значение, как для внутренней, так и для внешней российской политики. К началу XXI века Россия подошла в активном поиске дальнейших путей своего развития. Большинство отечественных экономистов, каких бы идеологических и теоретических взглядов они ни придерживались, сходятся сегодня во мнении, что Россия является очередным кандидатом на вхождение в группу стран «догоняющего» развития.
Осуществление стратегии «догоняющего» развития требует колоссальных инвестиционных ресурсов. Российские эксперты совершенно правы, когда утверждают, что при следовании данным путем альтернативы курсу на восстановление обрабатывающей промышленности не существует. Однако сегодня доля производственного оборудования в возрасте до 5 лет составляет менее 10 % – против 65 % в США. Инвестиции в основной капитал в сопоставимых ценах составляли в 1998 году лишь 22 % от уровня 1990 года, а более 70 % инвестиций, направляемых в промышленность, идут на развитие экспортоориентированных сырьевых или металлургических производств. Бюджетные средства переориентированы на финансирование правительственного аппарата, направляются на оплату внешнего долга или расходуются в региональных конфликтах.
Прямые иностранные капиталовложения, (которые обеспечили в ряде стран в Азии львиную долю средств, направленных на развитие национальной промышленности) в России остаются весьма незначительными. Суммарный приток прямых иностранных инвестиций в нашу страну не превысил 2 % ее годового ВВП. В расчете на душу населения иностранные инвестиции составляют в России не более 80 долл., что в 15 раз меньше, чем например, в Венгрии. А для того, чтобы по уровню капитализации сравняться с большинством развивающихся стран, Россия должна в ближайшие годы привлечь капиталовложений на астрономическую сумму в 1 трлн. долл., что абсолютно нереально. Таким образом, новые западные технологии вряд ли станут доступны нашей стране в ближайшие 15-20 лет.
Россия по-прежнему остается критически зависимой от экспорта нефти и газа и от импорта потребительских товаров, продовольствия, а также большинства современных информационных технологий. В отличие от многих других развивающихся стран, в Российской Федерации фактически отсутствуют сборочные предприятия крупнейших иностранных компаний, которые могли бы насытить отечественный рынок конкурентоспособными товарами, увеличить налоговые платежи и частично разрешить проблему занятости. Россия не производит комплектующих к компьютерным устройствам, микрочипов, программного обеспечения, мобильных телефонов, систем спутниковой связи и многих других очевидных атрибутов современной эпохи.