2 Предсоциологический этап развития российской социальной мысли
Своеобразие социального мышления России было заложено принятием византийского православия и соответствующего стиля мышления с его догматизмом, тоталитарностью, вненациональностью, апологией государственности. Вплоть до XVIII века социальная мысль страны функционировала в религиозной оболочке и посредством религиозных формул пыталась решать социальные проблемы, в основном связанные с задачами политического самоопределения общества.
Собственно социальная мысль как светское знание возникла в ходе и результате реформ Петра Великого. Определилась и центральная проблема размышлений: путь России. Стремление Петра внедрить в российскую жизнь европейские социальные формы без учета социокультурного контекста заложило противоречия как всего последующего развития России, так и русских социально-философских поисков: за или против петровских реформ, самобытность или общечеловечность.
Итак, XVIII век - век просветительской философии - закладывает основы социальной мысли России. В первой половине века можно наблюдать весьма любопытную тенденцию обоснования с помощью просветительских идеалов, идей естественного права необходимости деспотического социально-политического устройства (Ф.Прокопович, 1681-1736; Я Татищев, 1686-1750). Заметим, что проблемы государства, политической власти с этих пор вообще станут постоянной темой российской социальной мысли.
Во второй половине XVIII века выделяется группа просветителей либерального толка (Д. С. Аничков, 1733-1788; Я. П. Козельский, 1728-1794; С. Е. Десницкий, ок. 1740-1789; А. Н. Радищев, 1749-1802), которые более объемно, критически рассматривают петровские реформы и одновременно стремятся выделить структурные элементы общества, их роль в социальном процессе. В частности, представляют интерес анализ хозяйственной деятельности как ключевого фактора общественного прогресса (Десницкий); постановка проблемы общины, ставшей потом ведущей темой русской социальной мысли, обоснование роли географического фактора в истории (Радищев) и др.
Особое место в становлении русского социального мышления занимает первая четверть XIX века, когда начинается (по выражению А. И. Герцена) «великий ледоход» русской мысли и рождается подлинно национальное русское философское сознание в форме философии истории. Мыслители первой половины XIX века фактически закладывают программу социологического поиска, которая и будет реализована во второй половине XIX - начале XX века.
А. И. Галич(1783-1848) формулирует основы антропологической традиции русской философии и социологии. Я. И. Надеждин(1804-1856) вводит в социальную мысль идею историзма и во многом выступает в качестве основоположника теоретической социологии в России. П. И. Пестель(1793-1826) формулирует идею революционного преобразования общества как способа его прогресса. Особое место принадлежит В. Н. Майкову(1823-1847), который первым познакомил Россию с идеями О. Конта и начал Говорить на социологическом языке. В статье «Общественные науки в России» (1845 г.) Майков, не принимая контовский термин «социология», ставит задачу формирования новой «социальной философии» как общественной науки о законах социальной жизни людей и народов.
Одной из самых замечательных фигур XIX века является П. Я. Чаадаев (1794-1856), своим знаменитым философическим письмом, опубликованным в 1836 году, задавший направление философско-социологических поисков в России. Без уяснения концепции Чаадаева невозможно понять как логику развития русской социальной мысли, так и ее нравственный пафос.
Не принимая упрощенных идей просветительского прогрессизма, Чаадаев в своей философии истории ставит задачу найти новые способы осмысления социальных фактов, исходя из единства истории человечества и ее законосообразного характера. Проблема фиксируется в логике единства общечеловеческого и национального, проявления родовой сущности человечества в национальной форме. Чаадаев формулирует некоторые законы общечеловеческого прогресса и в их плане рисует трагическую и безысходную картину российской жизни. У нас нет традиций, естественного прогресса, все основано на подражании и заимствовании, нам не хватает устойчивости, упорядоченности, внутреннего единства, мы живем без убеждений и правил - такие горькие характеристики дает Чаадаев русскому обществу.
В итоге он приходит к выводу о внеисторичности русского народа, выпадении его из общечеловеческой логики: «Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и будущего, среди плоского застоя»; «Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру»; «Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет».
В последующем взгляды Чаадаева становятся несколько более оптимистичными. Он полагал, что нужно только сделать правильный социальный выбор, поняв особенности России, в частности особую роль в ее истории географического фактора. И Чаадаев формулирует мысль, ставшую программной для всех последующих философских и социологических поисков в России: «...у меня есть убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество».
Идеи П. Чаадаева нашли продолжение в сформировавшихся в 40-е годы XIX века двух оригинальных направлениях русской социально-философской мысли - западничестве и славянофильстве. Если Чаадаев сформулировал программу русской социальной мысли, то славянофилы и западники задали модель ее развития, и именно в рамках этой модели эволюционировала философия и социология России, сформировались ведущие социальные концепции. Оба названных направления решали одну проблему - судьбу России; у них была одна логика и один метод, одни и те же заслуги и слабости. Расхождения же шли по вопросу о том, что понимать под социальным развитием и как оно должно осуществляться: органическое прорастание социальных форм в процессе естественной эволюции культуры посредством духовного самоопределения народа и личности в контексте национальных ценностей и традиций (славянофилы) или же в той или иной степени насильственное внедрение общечеловеческих социальных форм в соответствии с рационалистическим идеалом (западники). В этом ключе представители обоих направлений сформулировали ряд идей и категориальных структур, которые в дальнейшем получили социологическую интерпретацию.
В славянофильстве (И. Д. Киреевский, 1806-1856; А. С. Хомяков, 1804-1860; К. С. Аксаков, 1817-1860 и др.) можно выделить следующие идеи, получившие социологическое значение: самобытность культурных типов; органичность социальной эволюции; община как социокультурная структурообразующая форма социального бытия; соборность как принцип организации и идеал социальной жизни, где достигается соразмерность личного и общественного при их равномощности; отрицание государственности и элементы анархизма; особая роль духовной, в том числе религиозной, внерациональной детерминации социального поведения людей и др.
Что касается западничества (Т. Н. Грановский, 1813-1855; В. Г. Белинский, 1811-1848; А. И. Герцен, 1812-1870; Я. Г. Чернышевский, 1828-1889 и др.), то здесь выявились такие наиболее значимые идеи: единство мировой истории и ее закономерный характер; проповедь революционного прогрессизма (в революционном крыле западничества); анализ массового субъекта социальных преобразований (народы, классы); концепция социальных конфликтов и др. Заметим, что многие идеи западнического направления, особенно Чернышевского, непосредственно перешли уже в собственно социологию, но с поправками, учитывающими славянофильский подход.
И в качестве итога предсоциологического этапа российской социальной мысли необходимо рассмотреть идеи К. Д. Кавелина(1818-1885), который во многом является переходной фигурой, сочетавшей элементы и социальной философии, и социологии. Кавелин стремился выйти за пределы западничества и славянофильства, преодолеть их крайности и заложить основы новой социальной науки. В этом плане он сформулировал ряд идей, которые оказались центральными в социологии России.
Стержень размышлений Кавелина - поиск социальных форм, которые позволили бы органично сочетать общечеловеческое и национально-самобытное при приоритете последнего. Иначе говоря, речь идет о социокультурных факторах внедрения социальных форм, поскольку «общечеловеческие идеалы могут быть только продуктом самодеятельного народного гения, результатом народной жизни» и «их нельзя переносить и пересаживать из одной страны в другую». Не соглашаясь с идеями Ф. М. Достоевского и других об изначально высокой нравственности русского народа, Кавелин подчеркивает необходимости конкретного анализа его «характеристических свойств и особенностей», придающих ему «отличную от всех других физиономию», что и позволяет обосновать органическое становление форм народной жизни. Воспринятые же извне формы определяют жизнь народа «лишь настолько, насколько им ассимилированы и усвоены, а усвоено и ассимилировано может быть только то, что отвечает существу и потребностям народа».
Итак, на предсоциологическом этапе русская социальная мысль сформулировала программное поле социологических исследований, поставила ряд кардинальных вопросов, заложила основы социальной методологии. В . итоге вторая половина XIX века и становится тем периодом, когда рядом с социальной философией возникает и бурно развивается русская социологическая наука.