Примечания
1. E. Jones, Social Aspects of Psyhoanalysis, 28, London, 1924. Если теория Фрейда представляет собой вариант концепции «первородного греха», то истолкование, даваемое в данной работе, может быть названо доктриной «социально порожденного греха».
2. «Нормальный» в том смысле, что этот ответ соответствует основной характеристике данной культуры, даже если он не одобряется ею. Этим не отвергается значение биологических и индивидуальных различий, которые могут играть важную роль при распределении проявлений поведения, отклоняющегося от нормы. Однако наше внимание сосредоточено на социальной и культурной основе такого поведения; поэтому мы абстрагируемся от прочих факторов. Я полагаю, что именно в этом смысле Джеймс С. Плант говорит о «нормальной реакции нормальных людей на ненормальные условия». См. D.S. Рlant, Personality and the Cultural Pattern, New-York, 1937, 248.
3. От institution – установление. Отсюда институционный, институционализированный и т. д. – входящий, включенный в систему установлений. – Прим. ред.
4. Было высказано мнение, что современная американская культура имеет тенденцию развития в этом направлении. См. A. Siegfried, America Comes of Age, New York, 1927, p. 26-37. Предполагаемое исключительное (?) значение, придаваемое достижению денежного успеха и материального благополучия, имеет своим результатом преимущественный интерес к технологическим и социальным средствам, предназначенным для достижения желаемого, в то время как институционные способы контроля приобретают второстепенное значение. В такого рода ситуации создаются все новые средства, поскольку выбор средств, применяемых для достижения цели, расширяется. Следовательно, в известном смысле, здесь происходит парадоксальное явление: «идеалистическая» ориентация порождает «материалистов». Ср. с проведенным Дюркгеймом анализом условий культуры, ориентирующих на преступления и нововведения, причем в том и другом случаях ради достижения эффективности, а не ради соблюдения норм морали. Дюркгейм был первым из тех, кто заметил, что «вопреки распространенному представлению, преступник не относится к числу решительно асоциальных, паразитических элементов, не является инородным, не поддающимся ассимиляции телом, введенным в общественный организм; он представляет собой обычный элемент социальной жизни». См. «Les Regies de la Methode Sociologique», Paris, 1927, p. 86-89.
5. Ритуализм такого рода может соединяться с мифологией, рационализирующей эти действия таким образом, что они по видимости сохраняют свой статус средства, однако главные усилия предпринимаются в направлении строгого подчинения ритуалу, независимо от такой рационализации. В этом смысле ритуал особенно охраняется в случае, когда такая рационализация совсем не имеет места.
6. Боязнь новизны. – Прим. перев.
7. В этой связи уместно вспомнить слова Элтона Мэйо, перефразировавшего название хорошо известной книги Тонн: «В действительности проблема заключается не в болезни стяжательского общества; она заключается в стяжательстве больного общества» («Human Problems of an Industrial Civilization», New York, 1933, p. 153).
Мэйо рассматривает процесс, посредством которого богатство становится символом социального продвижения. Он считает, что это является результатом социальной аномии. Мы рассматриваем цель достижения денежного успеха, разъединенную со средствами ее достижения, в качестве одного из элементов, порождающих аномию. Полный анализ должен был бы включить в себя исследование обеих фаз этой системы взаимозависимых переменных.
8. Маловероятно, чтобы укоренившиеся в индивидуальном сознании нормы полностью перестали существовать. В той мере, в какой они продолжают присутствовать, они служат причиной внутренних напряжений и конфликтов. Этот процесс включает в себя определенную степень уравновешивания. Открытый отказ от соблюдения институционных норм сопровождается скрытым сохранением их эмоциональных коррелятов. «Чувство вины», «сознание греха», «угрызения совести» представляют собой явные проявления этой неснятой напряженности; символическая приверженность к номинально отрицаемым ценностям либо стремление к рационализации составляют более тонкую разновидность снятия напряжения.
9. По причинам, указанный выше, «многим», но не всем тем группам, где отсутствует интеграция. Те группы, где основное предпочтение отдается институционным средствам, т. е. где выбор альтернатив весьма ограничен, характеризуются не аномией, а ритуализмом.
10. Деньги имеют некоторые особенности, обусловливающие их особую пригодность для того, чтобы играть роль символа престижа, независимого от институционного контроля. Как подчеркивает Саммел, деньги – вещь чрезвычайно абстрактная и безличная. Как бы они ни были приобретены – в результате обмана либо институционными средствами, – их можно использовать для покупки тех же самых товаров и услуг. Анонимный характер культуры больших городов, сочетаясь с этой особенностью денег» приводит к тому, что богатство, источники которого могут быть неизвестны общине, в которой живет плутократ, служит символом общественного положения.
11. Придание богатству значения символа успеха отражается, возможно, в использовании понятия «фортуна» для обозначения богатства. В этом смысле слово стало общеупотребительным в конце XVI столетия (Спенсер и Шекспир). Подобное же использование латинского fortuna стало заметным в первом столетии до нашей эры. Оба эти периода были отмечены продвижением к престижу и власти «буржуазии».
12. К. Davis, Mental Hygiene and the Class Structure, Psychiatry, 1, 1928, 62–63; Т. Раrsоns, The Structure of Social Action, New York, 1937, p. 59–60.
13. На этом уровне происходит взаимодействие между двумя планами, различаемыми Эдвардом Сапиром, а именно между определяемыми данной культурой типами поведения и личными навыками индивидуума. См. его Contribution of Psychiatry to an Understanding of Behavior in Society, American Journal of Sociology, 42, 1937, p. 862–870.
14. Эта пятая альтернатива существует в ином плане, чем четыре другие. Она представляет собой переходную реакцию, которая стремится институционализировать новые способы, ориентированные на достижение обновленных целей культуры, разделяемых членами общества. Она включает в себя поэтому усилия, направленные на изменение существующей структуры, а не на приспособленное к структуре поведение в рамках структуры, и требует рассмотрения дополнительных проблем, не интересующих нас в данном случае.
15. В целом (лат.). – Прим. перев.
16. Ясно, что это положение носит эллиптический [не полностью охватывающий явление. – Ред.] характер. Этого рода лица могут иметь некоторую ориентацию в отношении ценностей своих особых дифференцированных группировок в пределах более широкого общества или, частично, общества, придерживающегося общепризнанных ценностей. В той мере, в какой это происходит, их поведение не может быть отнесено к типу IV («пассивного отрицания»). Например, данное Нелсом Андерсоном описание поведения и установок праздношатающегося бездельника может быть легко перестроено в терминах нашей аналитической схемы. См. «The Hobo», et passim, Chicago, 1923, p. 93–98.
17. J.D.Lоhmаn, The Participant Observer in Community Studies, American Sociological Review, 2, 1937, p. 890–898.
18. Имеется в виду район публичных домов, игорных притонов и т. п. – Прим. ред.
19. Меняющаяся в ходе истории роль этой идеологии является полезным объектом изучения. Некогда стереотип «каждый посыльный может стать президентом» более или менее согласовывался с фактами. Такого рода вертикальная мобильность была тогда, вероятно, более обычной, чем теперь, когда классовая структура стала более жесткой (см, прим. I на стр. 309.)! Но и теперь эта идеология продолжает существовать, возможно, потому, что она все еще выполняет полезную роль для сохранения status quo. В той мере, в какой она принимается «массами», она представляет собой полезную приманку для тех, кто, если бы была отнята эта утешительная надежда, мог бы взбунтоваться против всей существующей структуры. Ныне эта идеология используется для уменьшения вероятности приспособления типа V. Короче говоря, роль этой идеи изменилась: из более или менее правильной эмпирической теоремы она превратилась в идеологию в том смысле, как ее понимает Маннгейм.
20. Имеется все больше доказательств того (хотя ни одно из них не является окончательным), что наша классовая структура становится более жесткой, а вертикальная мобильность уменьшается. Тоссиг и Джослин пришли к выводу, что руководители американского бизнеса все в большей мере рекрутируются из высших слоев общества. Линды также установили, что для представителей рабочего класса в Миддлтауне «уменьшились шансы на продвижение». Очевидно, что эти объективные изменения важны не только сами по себе; субъективная оценка ситуации лицом является главным из факторов, определяющих реакции. Пока еще трудно сказать, в какой мере классы, находящиеся в наиболее неблагоприятных условиях, осознали эти изменения в сфере социальной мобильности, однако Линды представили показательный в этом отношении материал. Пишущий эти строки считает уместным напомнить в этой связи о том, что все чаще появляются карикатуры, повествующие в трагикомическом тоне о том, что «мой старик говорит, что не каждый может быть президентом. Он говорит, что найти постоянную работу на три дня в неделю тоже неплохо». См. F. W. Т a u & s i g, С S. J о s 1 у п, American Business Leaders, New York, 1932; R. S. and H. M. Lynd, Middletown in Transition, ch. 12, New York, 1937, p. 67 ff.