В рамках уголовного процесса следовало бы особо выделять среди международных документов (договоров) Всеобщую декларацию прав человека, принятую 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей ООН, и Международный пакт о гражданских и политических правах человека, который был ратифицирован 18 сентября 1973 года и вступил в силу 23 марта 1976 года.
Существуют и другие авторитетные международные документы, положения которых имеют определенное значение для решения ряда процессуальных вопросов. К ним можно отнести, например, одобренные Генеральной Ассамблеей ООН Основные принципы независимости судей, Декларацию принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью и Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то'ни было форме. Эти и подобные им документы не являются юридически обязательными, но их положения должны приниматься во внимание при подготовке и принятии законодательных актов, а равно в процессе их применения.
Значительное практическое значение для регулирования уголовного судопроизводства имеют договоры о правовой помощи. В них решаются многие вопросы сотрудничества правоохранительных органов при расследовании и осуществлении правосудия по уголовным делам. В свое время договоры были заключены со всеми восточноевропейскими странами, входившими в так называемый социалистический лагерь, а также некоторыми другими. В наши дни среди международных документов такого рода видное место отводится разработанной государствами-членами СНГ Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам. Она была одобрена в Минске 22 декабря 1993 года и вступила в силу 10 декабря 1994 года (СЗ РФ, 1995, № 17, ст. 1472). В ней имеется Раздел IV «Правовая помощь по уголовным делам», в котором установлены согласованные правила о выдаче лиц, совершивших преступления, уголовном преследовании по просьбе государств-членов Конвенции, о взаимном предоставлении информации, а также совершении некоторых других действий, связанных с производством по уголовным делам.
Эта многосторонняя конвенция не препятствует заключению двусторонних соглашений такого рода. Сравнительно недавно были заключены, например, договоры о правовой помощи с Республикой Молдова (вступил в силу 26 января 1995 года — СЗ РФ, 1995, № 20, ст. 1766), Азербайджанской Республикой (вступил в силу 20 января 1995 года — СЗ РФ, 1995, № 18, ст. 1598) и Латвийской Республикой (вступил в силу 29 марта 1995 года — СЗ РФ, 1995, № 21, ст. 1932). В этих документах содержится более подробная регламентация вопросов уголовного судопроизводства по делам, затрагивающим интересы России и других стран.
Следует также иметь в виду, что для производства по уголовным делам могут иметь значение соглашения о статусе российских воинских формирований, находящихся на территории других государств, консульские конвенции, заключаемые на двусторонней основе, договоры о торговом судоходстве и другие. В соглашениях о статусе воинских формирований обычно конкретизируются положения, связанные с подсудностью дел о преступлениях российских военнослужащих и некоторых других. В консульских конвенциях и договорах о торговом судоходстве можно найти так называемые юрисдикционные нормы, в которых устанавливаются условия, дающие основание для применения российских законов, в том числе уголовно-процессуальных. Например, ч.ч. 2 и 3 ст. 16 Договора о торговом судоходстве между СССР и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии (вступил в силу 27 апреля 1972 года — ВВСС, 1972, № 20, ст. 161) предусматривают, что уголовная юрисдикция на борту судна, находящегося «не в своем» порту, осуществляется лишь по просьбе или с согласия консульского должностного лица того из договорившихся государств, которому принадлежит торговое судно, и что из этого общего правила возможны исключения, скажем, для случаев совершения тяжких преступлений. Другими словами, если на борту торгового судна под английским флагом, находящегося в российском порту, будет совершенно преступление, которое по английским законам считается тяжким, то российские компетентные органы вправе возбудить уголовное дело и производить следственные действия (избрание меры пресечения, допрос, обыск и т.д.) без согласия консульского должностного лица.
Сходные юрисдикционные положения можно найти и в соответствующих соглашениях со многими другими странами.
7. Совсем новое явление для источников российского уголовно-процессуального права — решения Конституционного Суда РФ. Этому суду не дано полномочие издавать какие-то нормативные акты, обязательные для организаций, должностных лиц и граждан. Однако принимаемые им решения (постановления) могут существенно влиять на содержание и юридическое значение законодательства. Осуществляя конституционный контроль, он, по представлению государственных органов, круг которых строго ограничен законом об этом суде, либо при определенных там же условиях по жалобе гражданина, вправе признать какой-то закон полностью или частично противоречащим Конституции РФ. Такое решение по сути своей означает, что закон в целом или его часть не подлежат применению. И это может коснуться закона, регламентирующего уголовное судопроизводство.
Чтобы правильно применять уголовно-процессуальное законодательство, нужно знать соответствующие постановления Конституционного Суда РФ. Практика такого рода пока что формируется. Но уже есть постановления, существенно повлиявшие на содержание законодательных предписаний в сфере уголовного судопроизводства. Одно из них было принято 3 мая 1995 года (СЗ РФ, 1995, №19, ст. 1764) в связи с жалобой по конкретному делу о привлечении к уголовной ответственности одного гражданина за злостное уклонение от уплаты алиментов и клевету. Этот гражданин до того, как его реально заключили под стражу, пытался обжаловать в судебном порядке санкционированное прокурором постановление о его аресте. Но его жалоба не была принята к рассмотрению судом со ссылкой на то, что в ст. 220 УПК говорится о возможности подачи такой жалобы лицом, находящимся под стражей, и в суд по месту содержания под стражей (ст. 220 ). В соответствии с этими статьями формально отказ в рассмотрении можно было признать законным.
Однако Конституционный Суд РФ, опираясь на предписания ст. 18 и ч. 2 ст. 55 Конституции РФ, признал положения ст.ст. 220 и 220 УПК о том, что арест может обжаловать лицо, находящееся под стражей, только в суд по месту его содержания, противоречащими Конституции РФ, а следовательно, не подлежащими применению.
Представляет интерес для решения вопросов, возникающих при производстве по у головным делам, и постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября 1995 года № 13-П «По делу о проверке конституционности части пятой статьи 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н. Самигуллиной и А.А. Апанасенко» (СЗ РФ, 1995, № 47, ст. 4551).
Суть дела заключалась в том, что названным гражданам, которые при расследовании конкретных уголовных дел были признаны потерпевшими, суды отказали в принятии и рассмотрении их жалоб на постановления следователей о прекращении производства расследования по соответствующим делам. Свой отказ суды мотивировали ссылками на ч. 5 ст. 209 УП.К, которая предусматривает возможность обжалования такого рода постановлений прокурору, но не в суд. Другими словами, эти суды поступили так, как ранее поступали все суды в подобных случаях даже после того, как в российской Конституции в декабре 1993 года появилась статья 46, где, в частности, сказано:
«Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и дол жностных лиц могут быть обжалованы в суд».
Конституционный Суд РФ признал такую практику противоречащей Конституции РФ и тем самым практически объявил, что в судебном порядке можно обжаловать все действия следователя или прокурора, совершаемые при производстве по уголовным делам.
Приведенные и другие постановления этого суда существенно влияют на применение уголовно-процессуального законодательства.
8. При принятии решений в уголовном судопроизводстве широко применяются разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики.[6]
В соответствии со ст. 56 Закона о судоустройстве Верховный Суд РФ «изучает и обобщает судебную практику, анализирует судебную статистику и дает руководящие разъяснения судам по вопросам применения законодательства РСФСР, возникающим при рассмотрении судебных дел. Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РСФСР обязательны для судов, других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение». Разъяснения такого рода оформляются актами, называемыми постановлениями, и публикуются в «Бюллетене Верховного Суда РФ»[7] .
Этим полномочием Верховный Суд РФ всегда пользовался достаточно активно. Но повышенную активность ему приходится проявлять после того, как он стал самой высокой судебной инстанцией для судов общей юрисдикции в связи с упразднением Верховного Суда СССР и ему понадобилось оказывать более широкую помощь судам в применении постоянно обновляющегося законодательства, особенно принципиально новых предписаний новой Конституции РФ.
К числу постановлении Пленума Верховного Суда РФ, связанных с этими событиями, можно было бы отнести, например, следующие:
«О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации» от 24 декабря 1993 года № 13 (ВВС, 1994, №3);