Убеждение в антироссийском характере политики западных держав еще более укрепилось в конце 1999 года под влиянием их реакции на события в Чечне. Подавляющее большинство российских политиков, журналистов и рядовых граждан убеждены, что Запад не может и не хочет объективно оценить причины вооруженных действий российских войск в Чечне. Это большинство полагает, что одностороннее и жесткое их осуждение при отсутствии какой-либо конструктивной альтернативы борьбы с чеченским терроризмом свидетельствует прежде всего об усилении антироссийской направленности западной политики. В этом российское общество более всего убеждает то, что оно считает "двойным стандартом" в поведении Запада: бомбардировки городов и территории Югославии там морально оправдываются, а сходные действия России в Чечне квалифицируются как недопустимые нарушения прав человека.
Резкое усиление антизападных настроений (аффективный модус отношения к Западу) весной и летом 1999 года оказало заметное негативное влияние на престиж западной модели (ра циональный модус), привело к росту изоляционистских настроений. По данным опроса, проведенного в июне 1999 года, 69% респондентов согласились с формулировкой "у России должен быть свой, особый путь развития" и лишь 23% полагали, что она "должна ориентироваться на общемировые пути развития", 62% опрошенных оценили происходящие в последние десятилетия в России перемены как "утрату ее самобытности под натиском западных влияний" и лишь 21% считают, что сегодня Россия "возвращается в мировое сообщество после долгой изоляции". Даже среди лиц моложе 30 лет, обычно наиболее расположенных к выбору западного пути, за развитие по общемировым стандартам высказались в это время только 30%, а изоляционистскую позицию поддержали 64%.
Ухудшение российско-западных отношений, рост взаимного отчуждения и подозрительности способны, таким образом, в значительной мере, хотя и не полностью, подавлять притягательную силу западного примера в массовых слоях российского общества. Идет ли в данном случае речь о некоем конъюнктурном феномене, очередном колебании маятника общественных настроений или о долговременной, возможно, необратимой тенденции?
Ответить на этот вопрос лучше всего помогают те довольно четкие социально-психологические границы, на которые как бы наталкивается "взрыв" массовых антизападных эмоций. Прежде всего они определяются стремлением любой ценой избежать крайних решений, чреватых риском военного конфликта. После начала натов-ских бомбардировок Югославии 86% опрошенных против 8% полагали, что России ни в коем случае нельзя дать втянуть себя в военный конфликт с НАТО, только 13% поддержали идею поставки вооружений Югославии, 4% - отправку добровольцев в эту страну, 3% - разрыв дипломатических отношений с ведущими странами НАТО [22]. По мере развития событий и повышения уровня информированности россиян о происходящем в Югославии увеличивался удельный вес более взвешенных оценок. Так, с апреля по июль 1999 года с 63% до 49% уменьшилась доля тех, кто возлагал вину за конфликт главным образом на НАТО, с 70% до 64% - доля считавших, что действия НАТО угрожают безопасности России [23].
Более того, в разгар конфликта вокруг Югославии 59% опрошенных (в том числе половина прокоммунистически ориентированных избирателей) против 26% высказывались за укрепление, отношений с США. По данным другого опроса, в июне 1999 года 23% респондентов считали, что Россия должна укреплять экономические и политические отношения в первую очередь со странами Западной Европы, 18% - с США; лишь 11% отдали приоритет странам Азии и Ближнего Востока [22, 24]. После окончания войны в Югославии 45% (в том числе 39% электората Г. Зюганова) против 32% считали, что России следует укреплять свое сотрудничество со странами НАТО; 44% против 30% полагали, что отношения России с этими странами постепенно наладятся. При этом каждый третий сторонник сотрудничества считает, что Россия должна в то же время предпринимать оборонительные меры против военной угрозы со стороны НАТО: 19% выступают за наращивание военной мощи России, а 14% поддерживают идею о создании коалиции государств, направленной против НАТО [24].
Итак, для значительной части, фактически для относительного большинства россиян Запад (США и Западная Европа) и его военно-политическое воплощение -Н АТО являются противником и источником угрозы. Но это такой противник, с которым хотелось бы и вполне реально "подружиться", во всяком случае наладить лояльные партнерские отношения, хотя и быть готовым к борьбе с ним. В данной позиции идеологические антизападнические стереотипы и иррациональные фобии смешаны с приоритетной для россиян потребностью в стабильном международном мире, изоляционистским отторжением "чужого", разрушающего привычные устои жизни, со стремлением "жить как все", с уязвленным национальным самолюбием, с надеждой войти в современный развитой мир. Нетрудно заметить, что нынешняя внешнеполитическая идеология российского руководства - сочетание защиты национальных интересов и собственных позиций на международной арене с поддержанием партнерских связей с западным сообществом - более или менее адекватна описанному состоянию общественного мнения.
* * *
Отношение российского общества к Западу, к западному опыту и ценностям в целом сегодня более позитивно, чем во времена "холодной войны". В стране сложилась массовая "западническая" ориентация, представленная прежде всего младшим поколением населения, группами, связанными с частным сектором экономики, частью интеллигенции. Но данная ориентация проявляется и в сознании других, еще более широких слоев российского общества. В этом сказываются последствия расширения информационного поля российских граждан и идеологического плюрализма, сближения с Западом в течение истекшего десятилетия. Труднее ответить на вопрос об уровне необратимости этой тенденции. Во всех своих аспектах, в том числе и в своем отношении к Западу, российское сознание остается неустойчивым и амбивалентным.
Один из наиболее глубоких источников этой амбивалентности - постоянно воспроизводящийся конфликт между культурно-психологической традиционалистской инерцией, воплощающими ее идеологическими стереотипами и мифами, с одной стороны, и прагматическими потребностями и мотивами, питающими модерни-заторскую тенденцию, - с другой. Та или иная из этих тенденций преобладает в мен-тальности различных социальных и демографических групп, в рамках различных субкультур, но очень часто они сосуществуют в сознании одних и тех же социальных и индивидуальных субъектов.
В качестве весьма характерного примера можно привести отношение россиян к ввозу западного капитала. Чаще всего к этому относятся крайне негативно. "Засилье иностранного капитала", угрожающее независимости России, ведущее к "разграблению ее богатств" - одна из наиболее популярных фобий массового сознания, обычно разделяемая большинством опрашиваемых. Но у многих суждения существенно меняются, если речь идет не об общей идеологической позиции, а о делах, ближе связанных с их конкретными прагматическими интересами. Так, в июле 1999 года 54% опрошенных высказались против и 25% за усиление притока иностранного капитала в Россию. Но на вопрос о желательности иностранных инвестиций в экономику региона, где проживает респондент, как положительно, так и отрицательно ответили по 42%. Месяцем раньше 38% опрошенных высказались за американские инвестиции в развитие той местности, где они живут [25].
Решающий фактор дальнейшей эволюции отношения к Западу - несомненно, социально-экономическое, политическое и культурное развитие самого российского общества. Однако вместе с тем на эту эволюцию оказывает и будет оказывать влияние политика Запада по отношению к России. В данной связи большое значение имеют не столько практические действия (например, те или иные формы помощи российским реформам), сколько общий "стиль" этой политики. Российское общество в силу рассмотренных особенностей своего психологического состояния в высшей степени чувствительно (можно даже оказать, ранимо) в отношении всех "сигналов", посылаемых ему с Запада. Любой признак враждебности, отчужденности, пренебрежительного отношения к российским проблемам и интересам, тем более явное стремление ущемить их способны вызвать очередной негативный перелом в восприятии Запада и снизить влияние его примера, повысить престиж консервативных и националистических политических сил. И напротив, признаки доброжелательности, сочувствия, уважения, понимания по отношению к России могут усилить прозападные тенденции, повысить престиж западных ценностей, экономических и политических институтов в российском обществе.
В условиях современной глобализации дальнейший ход событий в России будет оказывать значительное влияние на облик всего мира в предстоящие десятилетия. Россия, изолированная от западного мира, не способная преодолеть свою технико-экономическую отсталость, теряющая импульсы к модернизации под натиском националистических страстей, стала бы . о дним из наиболее острых источников глобальной нестабильности, международной напряженности и конфликтов с непредсказуемыми последствиями. В то же время Россия модернизирующаяся, преодолевающая социально-экономический кризис, укрепляющая и развивающая свои партнерские отношения с западным миром, могла бы внести весомый вклад в более гармоничное, сбалансированное развитие глобализационных процессов. Представляется, что правительства стран Запада и западное общественное мнение должны иметь в виду эти два альтернативных сценария, определяя линию своего поведения в отношении России.