Говоря о социальной обусловленности жизни науки, следует различать несколько аспектов. Особенности общественного развития в конкретную эпоху преломляются сквозь призму деятельности научного сообщества (особого социума), имеющего свои нормы и эталоны. В нем конгитивное неотделимо от коммуникативного, познание от общения. Когда речь идет не только о сходном осмыслении терминов (без чего обмен идей невозможен), но и об их преобразовании (ибо именно оно совершается в научном исследовании как форме творчества), общение выполняет особую функцию. Оно становится креативным.
Общение ученых не исчерпывается обменом информацией. Иллюстрируя важные преимущества обмена идеями по сравнению с обменами товарами, Бернард Шоу писал: “Если у вас яблоко и у меня яблоко, и мы обмениваемся ими, то остаемся при своих - у каждого по яблоку. Но если у каждого из нас по одной идее и мы передаем их друг другу, то ситуация меняется. Каждый из нас становится богаче, а именно - обладателем двух идей”.
Эта наглядная картина преимуществ интеллектуального общения не учитывает главную ценность общения в науке как творческого процесса, в котором возникает “третье яблоко”, когда при столкновении идей происходит “вспышка гения”. Процесс познания предполагает трансформацию значений.
Если общение выступает в качестве непременного фактора познания, то такая информация не может интерпретироваться только как продукт усилий индивидуального ума. Она порождается пересечением мысли, идущей из многих источников.
Реальное движение научного познания выступает в форме порой весьма напряженных диалогов, простирающихся во времени и пространстве. Ведь исследователь задает вопросы не только природе, но также другим ее испытателям, ища в их ответах информацию (приемлемую или неприемлемую), без которой не может возникнуть его собственное решение. Это побуждает подчеркнуть важный момент. Не следует, как это обычно делается, ограничиваться указанием на то, что значение термина (или высказывания) само по себе “немо” и сообщает нечто существенное только в целостном контексте всей теории. Такой вывод лишь частично верен, ибо неявно предполагает, что теория представляет собой нечто относительно замкнутое. Конечно, любой термин лишен исторической достоверности вне контекста конкретной теории, смена постулатов которой меняет и его значение.
Прослеживая социальный параметр науки как деятельности, мы видим многообразие его “сечений”. Эта деятельность вписана в конкретно-исторический социокультурный контекст. Она подчинена нормам, вырабатываемым сообществом ученых. (В частности, вошедший в это сообщество призван производить новое знание и над ним неизменно тяготеет “запрет на повтор”.) Еще один уровень представляет причастность к школе или направлению, к кругу общения, входя в который индивид становится человеком науки.
Наука, как живая система, - это производство не только идей, но и творящих их людей. Внутри самой системы идет незримая непрерывная работа по построению умов, способных решать ее назревающие проблемы. Школа как единство исследования, общения и обучения творчеству, является одной из основных форм научно - социальных объединений, притом древнейшей формой, характерной для познания на всех уровнях его эволюции. В отличие от организаций типа научно - исследовательского учреждения школа в науке является неформальным, т. е. не имеющим юридического статуса объединением. Ее организация не планируется заранее и не регулируется регламентом.
Не всякая школа лидирует в перспективном направлении исследований. Возможны ситуации, когда программа себя исчерпала, но школа продолжает ее отстаивать. В этих случаях школа объективно становится преградой на пути исследования проблем, в которых она прежде успешно продвигалась. Однако и эти случаи утраты некогда жизнеспособным научным коллективом своей продуктивности заслуживают серьезного анализа, поскольку они позволяют выявить факторы, от действия которых эта продуктивность зависела. (Подобно тому, как изучение патологических состояний может пролить свет на работу здорового организма.)
В этом отношении она подобна таким неформальным объединениям ученых, как “незримые колледжи”. Этим термином обозначена не имеющая четких границ сеть личных контактов между учеными и процедур взаимного обмена информацией (например, так называемыми препринтами, т. е. сведениями о еще не опубликованных результатах исследований).
“Незримый колледж” относится к вторичному - экстенсивному - периоду роста научного знания. Он объединяет ученых, ориентированных на решение совокупности взаимосвязанных проблем, после того как в недрах небольшой компактной группы сложится программа исследований. В “колледже” имеется продуктивное “ядро”, обрастающее множеством авторов, которые репродуцируют в своих публикациях, препринтах, неформальных устных контактах и т. д. действительно новаторские идеи этого “ядра”, оболочка вокруг ядра может сколь угодно разрастаться, ведя к репродукции знания, уже вошедшего в фонд науки.
К социопсихологическим факторам научного творчества относится оппонентный круг ученого. Понятие о нем введено с целью анализа коммуникаций ученого под углом зрения зависимости динамики его творчества от конфронтационных отношений с коллегами. Из этимологии термина “оппонент” явствует, что имеется в виду “тот, кто возражает”, кто выступает в качестве оспаривающего чье-либо мнение. Речь пойдет о взаимоотношениях ученых, возражающих, опровергающих или оспаривающих чьи-либо представления, гипотезы, выводы. У каждого исследователя имеется “свой” оппонентный круг. Его может инициировать ученый, когда бросает вызов коллегам. Но его создают и сами эти коллеги, не приемлющие идеи ученого, воспринимающие их как угрозу своим воззрениям (а тем самым и своей позиции в науке) и потому отстаивающие их в форме оппонирования.
Поскольку конфронтация и оппонирование происходят в зоне, которую контролирует научное сообщество, вершащее суд над своими членами, ученый вынужден не только учитывать мнение и позицию оппонентов с целью уяснить для самого себя степень надежности своих оказавшихся под огнем критики данных, но и отвечать оппонентам. Полемика, хотя бы и скрытая, становится катализатором работы мысли.
Между тем, подобно тому как за каждым продуктом научного труда стоят незримые процессы, происходящие в творческой лаборатории ученого, к ним обычно относят построение гипотез, деятельность воображения, силу абстракции и т. п., в производстве этого продукта незримо участвуют оппоненты, с которыми он ведет скрытую полемику. Очевидно, что скрытая полемика приобретает наибольший накал в тех случаях, когда выдвигается идея, претендующая на радикальное изменение устоявшегося свода знаний. И это не удивительно. Сообщество должно обладать своего рода “защитным механизмом”, который препятствовал бы “всеядности”, немедленной ассимиляции любого мнения. Отсюда и то естественное сопротивление общества, которое приходится испытывать каждому, кто притязает на признание за его достижениями новаторского характера.
Признавая социальность научного творчества, следует иметь в виду, что наряду с макроскопическим аспектом (который охватывает как социальные нормы и принципы организации мира науки, так и сложный комплекс отношений между этим миром и обществом) имеется микросоциальный. Он представлен, в частности в оппонентном круге. Но в нем, как и в других микросоциальных феноменах, выражено также и личностное начало творчества. На уровне возникновения нового знания - идет ли речь об открытии, факте, теории или исследовательском направлении, в русле которого работают различные группы и школы, - мы оказываемся лицом к лицу с творческой индивидуальностью ученого. Ее игнорирование столь же неправомерно, как редукция процесса научного познания к внутрипсихическим “вспышкам гения”.
Научная информация о вещах сливается с информацией о мнениях других по поводу этих вещей. В широком смысле и добывание сведений о вещах, и добывание сведений о мнениях других по поводу этих вещей может быть названо информационной деятельностью. Она столь же древняя, как сама наука. Для того чтобы успешно выполнить свою главную социальную роль (которая заключается в производстве нового знания), ученый должен быть информирован о том, было что известно до него. В противном случае, он может оказаться в положении открывателя уже установленных истин.