Ранее члены диаспор, сохраняя этническую и конфессиональную принадлежность, меняли гражданство, так что диаспоры становились ассоциированными частями других наций, например, украинцы в Канаде, японцы в Бразилии. Торговые меньшинства это затрагивало меньше, поскольку они могли иметь значительные внешнеэкономические связи и совершать маятниковые миграции. В эпоху глобализации эта, ранее частная, закономерность выходит на качественно более высокий уровень и становится одной из всеобщих. Растет количество людей с двойным гражданством, одновременно участвующих в экономической жизни двух и более государств, наций и этносов. Например, вкладывая труд в экономику одних государств, они направляют заработанные средства на историческую родину, платят двойные налоги и т.д. Как совокупность всех новых тенденций развивается тенденция магистральная — диаспоры приобретают все большую роль в экономической сфере. При этом их экономический потенциал становится соизмеримым и даже превосходит экономический потенциал государств и этносов на основной территории, а также государств и этносов, которые образуют среду. Так, кубинская диаспора США имеет доход, превышающий весь валовый национальный доход Кубы. В конце 70-х гг. прошлого века японцы Бразилии владели 5.8 млн. га сельскохозяйственных угодий, в то время как в самой Японии площадь всей обрабатываемой земли — 5 млн. га. Они составляли 2.5% от населения Бразилии, давая на внутренний рынок от 60 до 100% различных видов сельхозпродукции. При этом вместе с ростом экономической роли японской диаспоры шло увеличение инвестиций со стороны Японии. В кратчайший период с 1972 по 1974 гг. ее инвестиции переместились с шестого на второе место, уступая только США.
Таким образом, диаспора становится одним из важнейших субъектов экономических процессов нашего времени.