В терминах общепсихологических категорий массовая манипуляция - это разновидность процесса убеждения или внушения (суггестии), что делает необходимым рассматривать ее в связи с научными знаниями об этом явлении. Принципиально важно, что людям свойственно не только поддаваться внушению, но и вырабатывать психологические механизмы защиты от него - контрсуггестию. Между тем некоторые сторонники манипулятивного подхода представляют человеческую психику и сознание как своего рода пустой контейнер, в который политики и масс медиа могут заложить любое содержание. Специальные исследования последних десятилетий опровергают эту в свое время весьма распространенную точку зрения. Обнаружилось, что эффективность пропаганды, в том числе наиболее мощной - телевизионной, отнюдь не беспредельна, а во многих случаях просто низка. В США рост расходов на проведение избирательных кампаний не ведет к росту числа голосов, поданных за соответствующих кандидатов. Интересен такой факт: американцы, наиболее активно следящие за политическими телепередачами, образуют наиболее нестабильную и колеблющуюся по своим политическим симпатиям часть электората. Очевидно, в условиях политической конкуренции, чем интенсивнее поток манипулирующей информации, которой подвергает себя человек, тем больше он сопротивляется ей и старается занять позицию, равно удаленную от соперничающих сторон. Этот психологический феномен американские исследователи назвали «воинственным нейтралитетом»17.
В целом в современных обществах массовая информация - один из главных источников формирования социально-политических установок населения. Однако ее манипулятивное воздействие обратно пропорционально многообразию, плюрализму всей той суммы социальных знаний, которой располагает каждый индивид. В эту сумму входят, во-первых, те представления, которые человек усваивает в процессе первичной социализации: в родительской семье и школе, во-вторых, получаемые им в различных контактных группах, в которых он участвует на протяжении своего жизненного пути (дружеских, производственных и т.д.). Втретьих, любой индивид обладает знаниями, почерпнутыми из собственного опыта, ибо макросоциальные явления, политические события и решения влияют на условия его жизни, а это влияние так или иначе осознается и переживается им. Наконец, весьма важно, что идейное содержание самой массовой информации, получаемой человеком как в различные периоды его жизни, так и в каждый данный момент неоднородно: сегодня оно может быть иным, чем усвоенное им несколькими годами ранее; в различных телепередачах, газетных статьях, пропаганде соперничающих политиков и партий он сталкивается с противоположными ценностями и суждениями. Кроме того, если не все, то многие люди формируют свои взгляды под влиянием не только массовой информации, но и идей, почерпнутых из арсенала культуры: художественной и научной литературы, в частности, созданной в другие исторические эпохи и далекой от интересов сегодняшней идейно-политической борьбы.
Многочисленными эмпирическими исследованиями установлено, что эффект пропагандистских кампаний, воздействие какого-то комплекса идей, интенсивно распространяемых масс медиа, зависит от их соответствия потребностям, настроениям, установкам, ранее сформировавшимся в психологии массовой аудитории. Этот вывод вполне подтверждается и опытом политической борьбы в современной России. Успех Жириновского и поражение гайдаровского «Выбора России» на декабрьских выборах 1993 г. многие объясняют тем, что пропагандистская кампания первого была весьма искусной и продуманной, а «выбороссы» вели ее на крайне низком профессиональном уровне. Этот вывод бесспорен, но, во всяком случае, не меньшую роль сыграл другой фактор: за Жириновского проголосовали главным образом группы населения, наиболее пострадавшие от последствий реформ 1992-1993 гг. Из всего того комплекса идей, которые звучали в его пропаганде, они «услышали» прежде всего то, что соответствовало их настроениям. Соперниками Жириновского в борьбе за недовольных и разочарованных избирателей были коммунисты, но равного с ним успеха им помешали добиться антикоммунистические установки, сохранившиеся в этой части избирательного корпуса: преимуществом лидера ЛДПР был имидж «нового человека», не связанного с дискредитированной КПСС.
О манипулировании как доминирующем факторе формирования политических ориентации, по-видимому, можно говорить лишь применительно к тем ситуациям, в которых влияние всех или большинства источников социально-политических представлений массовых групп населения гомогенно, характеризуется единой направленностью. Ситуации, близкие к такой монолитной модели, возникают на высших точках развития изолированных от внешних влияний тоталитарных обществ. Более типичны ситуации, в которых гомогенность коммуникативных влияний существует на уровне неких базовых социальных ценностей (например, таких, как «социализм», «демократия»), но распространяемые по коммуникационным каналам представления о способах их реализации и оптимальных системах более конкретных идейно-политических приоритетов достаточно гетерогенны (например, социализм «реальный» и «с человеческим лицом»). В современном мире процесс социально-психологической индивидуализации (см. главу II) порождающий отторжение всего, что воспринимается как навязываемое индивиду социальными институтами, ведет, скорее, к ослаблению эффекта манипуляции. Во всяком случае, опросы, проводимые в различных странах, показывают, что за последние два-три десятилетия повсеместно резко снизился уровень доверия населения к масс медиа.
Индивидуально-психологический подход. Концепция авторитарной личности
Четвертый подход к анализу политического выбора можно назвать индивидуально-психологическим. Он основан на посылке, что устойчивые характерологические черты индивидуальной психики («психические структуры») - врожденные или приобретенные - влияют на общественно-политические позиции человека. Классическим трудом, представляющим данное направление, считается фундаментальное эмпирическое исследование «авторитарной личности», выполненное в США в 40-х годах под руководством одного из основоположников неофрейдизма Т. Адорно18. Используя весьма рафинированную методику, авторы этого исследования установили системную взаимосвязь различных психологических черт и взглядов людей, которых они определили как «потенциальных фашистов». Наиболее очевидной оказалась взаимосвязь между преобладанием примитивно-стереотипных способов восприятия, антисемитизмом и «этноцентризмом». Этим последним термином обозначался воинствующий национализм, «псевдопатриотизм», выражавшийся во враждебном отношении к другим этническим группам. Столь же характерна для этого типа приверженность к иерархическому принципу социальных отношений, предполагающему подчинение «чужих» групп «своей».
Менее отчетливой, но тоже значимой оказалась взаимосвязь между этноцентрическими и иерархическими установками «потенциальных фашистов», с одной стороны, их общими экономическими и политическими воззрениями - с другой. Следуя укоренившемуся в американской политической культуре делению политических ориентации на консервативную и либеральную, исследователи установили, что консерваторы разделяют указанный комплекс установок чаще, чем либералы. Однако были выявлены и группы консерваторов со слабо выраженным этноцентризмом и «этноцентристов», не принадлежащих к консерваторам. По-видимому, в этом результате сказалась расплывчатость и многозначность понятий, обозначающих американский политический дуализм. В США 40-х годов консерватор - это прежде всего сторонник традиционного индивидуалистического капитализма, что не исключает ни приверженности демократическим политическим традициям, ни этнической и расовой терпимости. Либералы же выступали за вмешательство государства в экономику с целью социальной защиты обездоленных слоев населения и предотвращения кризисных потрясений.
По данным исследования, авторитарную личность отличают не только определенные этнонациональные и социально-политические установки, но и характерологические личностные черты: приверженность принятым нормам («конвенциализм»), готовность к подчинению иерархии и идеализация иерархической структуры общества, авторитарная агрессивность, суеверность и стереотипная ментальность, дух разрушения и цинизма, гипертрофированный интерес к сексуальной проблематике, проекция собственных признаваемых порочными склонностей на других людей, поиск «козлов отпущения». Авторитарной личности Адорно и его сотрудники противопоставляли либеральную, или демократическую, личность, отличающуюся полярно противоположными чертами.
Несомненным достижением исследования «авторитарной личности» был типологический психологический портрет определенной разновидности «политического человека» и установление структурной взаимосвязи между такими установками и характерологическими чертами, как агрессивный национализм, антидемократизм, иррационализм, крайне примитивный, тяготеющий к мифам, стереотипам и фобиям когнитивный аппарат. Достоверность этого портрета подтверждается тем, что выявленный им психологический комплекс нетрудно обнаружить в социально-исторических условиях, весьма далеких от Соединенных Штатов 40-х годов. Многие его черты мы узнаем, например, у людей, принадлежащих к национал-«патриотическому» течению или к так называемым красно-коричневым в России 90-х годов.
Менее убедительно был решен в исследовании Адорно вопрос о происхождении этого комплекса. Авторы пытались ответить на него, руководствуясь психоаналитической методологией, обращаясь к переживаниям, испытанным авторитарными индивидами в раннем детстве в их отношениях с родителями, первичных восприятиях проблем секса, Другого, Я. Критики исследования отмечали, что такой подход неоправданно игнорирует более поздний опыт субъекта и его актуальную социальную ситуацию. Дальнейшие исследования авторитарной личности подтвердили значение этих факторов. Так, было доказано, что авторитарные черты чаще проявляются у людей старше 30 лет, чем у более молодых, у менее образованных (что, очевидно, связано с когнитивными особенностями данного типа), в более бедных и обделенных социальных слоях, а в буржуазной среде главным образом у мелких собственников с относительно низкими доходами19.