Неубедительными выглядят аргументы, приводимые Сартром Ж.-П. на обвинения в непристойности, пессимизме, ссылки на народную мудрость, которая, якобы, насквозь пропитана трагическим мировосприятием. В аргументах, приводимых в целях реабилитации экзистенциализма, утверждается, что это учение предоставляет человеку возможность Выбора. Неужели это так? Разве до возникновения этого учения люди были лишены права выбора себя и мира? Справедливым будет отметить лишь, что на данный феномен субъектной реальности экзистенциализмом было обращено особо пристальное внимание.
Сартр Ж.-П. делает «чистосердечное признание» в аристократичности экзистенциализма: «…это исключительно строгое учение, меньше всего претендующее на скандальную известность, и предназначенное, прежде всего, для специалистов и философов». [7, с. 7] Сартр Ж.-П. приводит ряд фактов, свидетельствующих о том, что простые люди воспринимают экзистенциализм как нигилизм и непристойность. Тут уж неважно, какой смысл вкладывают в экзистенциализм его адепты. А тот неоспоримый факт, что экзистенциализм либо превратно понимается, либо отвергается нефилософской публикой, в силу личностной не значимости, свидетельствует о его интеллектуальной аристократичности. Сартр Ж.-П. признает это, открыто заявляя, что экзистенциализм - учение не для средних умов, не для широких масс.
Превозносимый до небес «категорический императив» экзистенциализма – существование предшествует сущности - методологически куц. Из того бесспорного и объективного обстоятельства, что явление онтологически ближе субъекту, чем сущность, вытекает ничтожно мало антропологических и гносеологических следствий. Апостериори можно предположить, что смысловым конструктам Истины, Добра, Красоты отказывается в самостоятельном духовно-нравственном статусе. Возможно, такого рода ценности отвергаются экзистенциализмом из-за того, что бывали часто посрамлены историей, и не в последнюю очередь, войнами. Тем не менее, отрицать их гуманную ценность представляется несправедливым. Более того, нигилистическое отношение экзистенциализма к общечеловеческим ценностям, которыми во многом опосредуется жизнедеятельность народа, закрывает дорога к нему уже и для определенной части «философов-специалистов», что не способствует его развитию и адаптации к современным социальным реалиям.
В самом конце работы «Экзистенциализм — это гуманизм». Сартр Ж.-П. пишет: «Меня упрекали за сам вопрос: является ли экзистенциализм гуманизмом. Мне говорили: «Ведь Вы писали в «Тошноте», что гуманисты неправы, Вы надсмеялись над определенным типом гуманизма, зачем теперь к нему возвращаться?» [7, с. 30] Действительно, слово «гуманизм» имеет два различных значения. Под первым типом гуманизма Сартр Ж.-П. понимает взаимное пользование благами цивилизации. Творцы научно-технического прогресса, художники, композиторы, писатели даруют миру продукты своего творчества, делая более удобным и оптимальным процесс жизнеобеспечения, насыщая жизненное пространство книгами, картинами, симфониями и тому подобное.
В самом деле, это бесценные дары немногих творцов Нового не творцам — потребителям. Гении и таланты дарят свои произведения всем — и современникам и потомкам. В этом их бескорыстие и гуманизм. Представим, что этой «соли Земли» не было бы вовсе, либо они не творили. Трудно даже вообразить насколько серой и тусклой была бы жизнь без «…звездных часов человечества», без свершений и достижений уникальных одиночек. Для того чтобы делать эти «подарки», творцы-гуманисты сжигают себя на костре вдохновенного труда. По существу они дарят нам свою жизнь, посвященную созданию, того, чего до них не было, а после них становится достоянием всех.
И, хотя данный тип человеколюбия представляется нам каплей в море гуманизма как такового, он не перестает быть таковым. Сартр Ж.-П. прав, утверждая, что некорректно было бы «…оценивать человека по наиболее выдающимся действиям… Такой гуманизм абсурден, ибо только собака или лошадь могли бы дать общую характеристику человеку и заявить, что он поразителен, чего они, кстати, вовсе не собираются делать…». [7, с. 19] Осуществляемые в последние десятилетия исследования общих ценностей Европы и мира неминуемо выходят на некие синтетические представления о европейском и мировом человеке, и занимаются этим вовсе не «лошади и собаки», а специализированные научные структуры Европейской Комиссии, ООН.
Резкому осуждению подвергается также один из постулатов гуманизма, «…который рассматривает человека как высшую ценность». [6, с. 34] Когда Сартр Ж.-П пишет о том, что выбирая, человек выбирает Другого и формирует таким образом определенный тип человечества, он тем самым косвенно утверждает непреходящую и основополагающую ценность Человека вообще.
Сартр Ж.П. писал: «Экзистенциалист никогда не рассматривает человека как цель, так как человек всегда незавершен. И мы не обязаны думать, что есть какое-то человечество, которому можно поклоняться». [7, с. 35] На этот категорический тезис хотелось бы возразить одним лишь напоминанием о том, что Мой ребенок, будучи «незавершенным человеком», тем не менее, является для меня сверхценностью. «Культ человечества приводит к замкнутому человечеству, …замкнутому гуманизму…, и стоит сказать, к фашизму», - писал Сартр Ж.-П. [7, с. 36] Трудно определить, что подразумевает Сартр Ж.-П. под «культом человечества», но можно предположить, что данное утверждение — сетования человека, прошедшего сквозь ужас войны и потерявшего веру в гуманность массового человека.
Первым принципом экзистенциализма Сартр Ж.-П. объявляет самодетерминацию человека. Весьма гуманно, это хотя бы слегка приоткрывает дверцу, ведущую из «темного царства» субъективности в «светлое будущее» человечной активности. Второй принцип экзистенциального гуманизма Сартра Ж.-П. заключается в том, что: « …человек не замкнут в себе, а всегда присутствует в человеческом мире… мы напоминаем человеку, что нет другого законодателя, кроме него самого. В заброшенности он будет решать свою судьбу, поскольку мы показываем, что реализовать себя по-человечески он может не путем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне». [7, с. 28]
Приведем последний тезис работы Сартра Ж.-П. «Экзистенциализм-это гуманизм»: «…экзистенциализм — это оптимизм, это учение о действии», и попытаемся оспорить его. [7, с. 37] Каков шлейф социальной активности тянется за экзистенциализмом? Конечно же, прежде всего, это философские труды, создаваемые и «потребляемые» внутри достаточно узкого мирового философского бомонда, а также полупрофессиональной богемы. Затем, это художественные произведения адептов экзистенциализма, а также философствующих писателей (Пруст М. и другие.). В настоящее время существует экзистенциальная и гуманистическая психотерапия. Определенное воздействие экзистенциализм оказал на социологию искусство, и в самое последнее время, на педагогику. Глобальных переворотов в общественном сознании экзистенциализм не произвел – «не овладел массами».
2. Якобы гуманизм Хайдеггера М.
Переходя к рассмотрению экзистенциальной версии гуманизма Хайдеггера М., необходимо отметить, что он также был поставлен перед необходимостью написать в 1947 году небольшую работу «Письмо о гуманизме» в ответ на просьбу французского философа Боффе Ж., обусловленную выходом в свет работы Сартра Ж.-П. «Экзистенциализм — это гуманизм». Боффе Ж. спрашивает Хайдеггера М.: «Каким образом можно возвратить какой-то смысл слову «гуманизм?» [8, с. 14] Вполне возможно, что втайне Боффе Ж. надеялся спровоцировать дискуссию между Сартром Ж.П. и Хайдеггером М. на актуальную, после самой ужасной в истории войны, тему гуманизма, однако этого не произошло.
Понимание гуманизма, присущее и современной культуре Запада, мыслится Хайдеггером М. как «изобретение» Древнего Рима. Homo humanutus, человек человечный социально-этический конструкт римлян, родившийся как альтернатива Homo barbarus — человеку варварскому. Сущностью римского гуманизма была «пайдея» Древней Греции, именовавшаяся римлянами как institutio in bonas artes — «…наставление о добрых искусствах». [9, с. 15] И коренное отличие «человека-римлянина» от всех не римлян состояло именно в обладании такого рода человечностью.
После мрачного Средневековья гуманизм Древнего Рима снова возродился в эпоху Ренессанса в Италии, но теперь уже в форме борьбы со схоластикой. Хайдеггер М. констатирует: «К гуманизму, в его историографическом понимании, …всегда относится культивирование человечности». [9, с. 15] Хайдеггер М. безосновательно утверждает превосходство немецкой версии гуманизма 18 века, интерпретируя его как « …судьбу человека». [9, с. 16] Таким образом, истинный гуманизм кроется в глубине онтологии индивида «объективная» гносеология бытия субъекта может, по Хайдеггеру М., называться высшей истиной человека. Гуманизм, как теория, метафизичен и в том случае, когда он претендует на самостоятельность, и в том случае, когда, исходя из него, создаются некие социальные, теоретико-практические конструкты. В данном тезисе сквозит сермяжная правда, угадываемая по аналогии с современной социально-этической ситуацией жизненного мира планеты.
Трудно спорить с Хайдеггером М., когда он заявляет, что « …высшие гуманистические определения человеческого существа еще не достигают собственного достоинства человека». [9, с. 23]. Однако это не дает ему права рядиться в тогу теоретического вершителя судеб человечества и осуждать гуманизм за нечеткость философской доктрины и социально-политическую слабость. Да, гуманизм третичен, временами даже эфемерен, но незыблемо покоится на прочном фундаменте Человеческой Интенции к Благу. Хайдеггеру М. вряд ли удалось обогатить сокровищницу всемирного гуманистического концептуального фонда: «Мысль идет против гуманизма потому, что он ставит humanitas человека еще не достаточно высоко». [9, с. 18] Хайдеггер М. — противник гуманизма как такового: «…мысль «Бытия и времени» противостоит гуманизму». [9, с. 20]