Мы боимся одиночества, потому что боимся почувствовать свою ненужность. У человека должно быть что-то, что нуждается в нем. Вероятнее всего, это еще одно из появлений человеческого эгоизма. Родители боятся того момента, когда дети перестанут в них нуждаться. Ведь как только дети становятся самостоятельными, смысл жизни родителей постепенно утрачивается, и на смену мыслям о том, как накормить, обуть, выучить ребенка приходят мысли о брошенности, ненужности - об одиночестве. В человеке образовывается пустота, которую ему каким-то образом приходится заполнять.
Ещё мы боимся оставаться наедине с собой, потому что как только человек перестает думать о делах повседневных, делах праздных, возникают глобальные вопросы о бытие, о предназначении человека и т.д. Не все же люди философы, поэтому большинство пугает этот омут неизведанного, куда философ, да и художник, писатель, музыкант, словом, творческие люди, бросаются с головой.
И если, обычно, человек стремиться избежать состояния одиночества посредством ли постоянного общения с другими людьми, книг, телевизора, то человек, осознавший своё одиночество, пытается познать себя, тем самым познавая мир вокруг себя.
Чувство долга и любовь.
Но как же ещё человек может заполнить пустоту одиночества внутри себя? Этот вопрос, конечно же, напрямую связано с ощущением нужности, незаменимости для кого-то. Ведь человеку гораздо легче живется, если в нем живет любовь. Неважно какая, будь то любовь к природе, родителям, к другому человеку. И тут же появляется обратная от любви зависимость-чувство долга, ответственности перед кем-то. И все это постепенно наполняет человека, оставляя совсем немного места для возможности хоть иногда оставаться наедине с собой.
Но все это в большей степени удовлетворяет «социальное» одиночество, понятие глобального одиночества, Одиночества с большой буквы все же остается где-то внутри человека нетронутым.
Немного истории. Истоки.
Кто же способен искать ответ на проблему человеческого существования? Те самые люди, которые прошли муку одиночества, смогли одолеть ее, сохранив при этом познавательную энергию, которую дает одиночество.
В истории европейской мысли осознание бесприютности и одинокости человеческого существования возникло не вдруг и не сразу. Этот процесс углублялся от эпохи к эпохе, и с каждой ступенью, по мнению Бубера, одиночество становилось все холоднее и суровее, а спастись от него было все труднее.
Философ различает в истории два вида эпох: "эпохи обустроенности" и "эпохи бездомности". В эпоху обустроенности человек чувствует себя органичной частью космоса – как в обжитом доме. В эпоху бездомности мир уже не кажется гармонически упорядоченным целым, и человеку трудно найти себе "уютное место" в нем, – отсюда чувство незащищенности и "сиротства", т.е. одиночества.
Самочувствие обустроенности характерно, например, для мышления древних греков. Наиболее полное выражение оно нашло, как полагает Бубер, в философии Аристотеля. Мир тут представляется замкнутым пространством, неким "домом", где человеку отведено определенное место. Человек тут – вещь наряду с другими вещами, наполняющими мир; он не кажется себе непостижимой тайной; он не гость в странном и непонятном мире, а обладатель собственного угла в мироздании. В рамках такого мировоззрения нет предпосылок для того, чтобы человек осознавал себя фатально одиноким.
Первым, кто по–новому поставил вопрос о человеке – не как о вещи среди вещей, по мнению М. Бубера, был Августин Аврелий (354-430), живший в эпоху, когда под влиянием формировавшейся христианской картины мира рухнуло аристотелевское представление о шарообразном едином мире. Место погибшей сферической системы заняли два независимых и враждебных друг другу царства – царство Света и царство Мрака. Человек, состоящий из души и тела, был поделен между обоими царствами, стал полем битвы между ними, оказался как бы в подвешенном, бесприютном положении. "Что же я такое, Боже мой? Какова природа моя?" ( Августин). Он называет человека великой тайной. Именно эпоха бездомности могла побудить Августина удивиться бытию человека, не подобного прочим тварям вселенной и занимающего особое положение в мире.
Однако в дальнейшем христианская вера и мысль создали новый космический дом для одинокой души после-августиновского Запада. Христианство "обустроилось", его мир стал даже еще более замкнут, чем мир Аристотеля, ибо теперь не только пространство, но и время было представлено замкнутым, имеющим окончание в день Страшного суда. Строительство христианского "дома" увенчалось учением Фомы Аквинского (1225-1274), в котором вопрос о природе человека уже не казался проблемой.
В конце средневековья и начале Нового времени стройная картина мироздания вновь дрогнула. В философии Николая Кузанского (1401-1464) мир был представлен бесконечным в пространстве и времени, а Земля, следовательно, лишилась центрального положения. Довершил разрушение средневековой схемы Николай Коперник (1473-1543), объявивший Землю рядовой планетой Солнечной системы. Земная твердь начала утрачивать роль незыблемого фундамента всего мира: она сама подвешена в невообразимой бесконечности. Человек в этом мире оказался беззащитным перед бездной бесконечности.
В результате перемен в мировоззрении, происшедших в Новое время, личность "стала бездомной посреди бесконечного". "...Был расторгнут изначальный договор Вселенной и человека, и человек почувствовал, что он в этом мире пришелец и одиночка". С тех пор "идет работа над новым образом мироздания, но не над новым мировым домом... Человеческого жилища из этой Вселенной уже не выстроить". Поколению, которому предстоит выработать новую космологию, придется, считает Бубер, отречься от всякого образа мироздания и жить в неизобразимом мире (новый образ мира – никакого образа). Космос Эйнштейна можно помыслить, но нельзя вообразить. Человек вынужден принять как факт свою бездомность и затерянность во Вселенной.
Наконец, XX век, с его глобальными потрясениями, вполне открыл человеку глаза на его бесприютное, негарантированное существование. М. Хайдеггер, назвавший язык домом бытия, уже не строит ни космического, ни социального "дома". У Хайдеггера одиночество человека мыслится как благо, позволяющее ему быть самим собой. Одиночка Хайдеггера ищет общения только с самим собой.
Так М. Бубер излагает путь, приведший современную философию к представлению о фатальном одиночестве человека.
Одиночество, как познание.
Из предыдущего раздела стало ясно, что в человеческой истории бывали времена, когда люди не видели в самих себе непостижимой тайны, не было места чувству тревоги перед неразрешимыми вопросами вроде "что я такое?", "почему я существую?", "для чего я существую?". Человечество просто было не готово к таким вопросам. Сознание должно дойти до какого-то критического пункта в своем развитии, чтобы заметить таинственность человеческого существования. Возможно, именно в тот момент, когда человек осознает свое одиночество, он приходит к этим вечным вопросам.
"Когда я размышляю о мимолетности моего существования, погруженного в вечность, которая была до меня и пребудет после, и о ничтожности пространства, не только занимаемого, но и видимого мной, пространства, растворенного в безмерной бесконечности пространств, мне не ведомых и не ведающих обо мне, – я трепещу от страха и спрашиваю себя, – почему я здесь, а не там, ибо нет причины мне быть здесь, а не там, нет причины быть сейчас, а не потом или прежде. Чей приказ, чей помысел предназначил мне это время и место?" (Блез Паскаль)12
Заключение.
Воспринимать одиночество следует, как данное, не давая ему ни позитивной, ни негативной оценки. Это просто ещё одна отличительная черта человека, стоящая наряду со стремлением к свободе, эгоизмом и т.д. Также как Шопенгауэр находил выход избавления от страданий в аскетизме, т.е. через понимание того, что все люди страдают, и смирялся с этим, нужно увидеть, что все люди также одиноки, что этого нельзя отнять у человека.
«Человек тщетно пытается заполнить пустоту, бездонную пропасть суетным и преходящим, найти опору в непрочном и конечном..»13 Паскаль в своем суждении более чем прав, но может быть, одиночество-это все же не пустота…
Одиночество-это пространство. Кто–то пытается его заполнить внутри себя, используя внешний мир. А кто-то использует пространство внутри себя, заполняя пространство за пределами своего мира.
Одиночество нам необходимо, потому что сознание того, что ты один и никто тебя не понимает, дает необходимый всплеск эмоций. И этот выход энергии обязательно несет за собой какое-то действие, желание. Самое главное не упустить момент. Ведь, когда чувство одиночества тебя покидает, размышления выветриваются и верх одерживает интерес к большому, внешнему миру (т.е. к некой условности, иллюзии) о своих истинных желаниях и возможностях мы на время забываем. А много ли у нас этого времени, чтобы мы могли так легкомысленно его тратить?
Одиночество помогает нам сконцентрироваться на самом важном… Главное -научиться пользоваться этим правильно.
Список литературы: