Выясняя вопрос о «силах» познания, философ называл, во-первых, «чувственный органы», во-вторых, «душу», «сердце» и, в-третьих, опыт, практику. В его оценке органов чувств и их роли в процессе познания предпочтение отдавалось разуму. Чувства, считал Сковорода, способны выявить внешнюю сторону вещей и явлений, их «ризу», одежду, форму. Сущность мира скрыта от органов восприятия действительности: глаз, ушей и т.п. Чувства – скорее источник заблуждений, чем истины, хотя без них и нет «цельного знания». Поэтому органы чувств философ считал «хвостом», «пятками» познания, чем, разумеется, принижал роль чувственного момента в процессе достижения человеком «истинных знаний». Разум – глава, «сердце» познания. В трактате «Кольцо» автор сравнивает душу (разум) с «вечным двигателем» познания, указывая, что ее крылья – это мысли, мнения, рекомендации, советы.
Форма мысли – человеческая речь, понятия, слово. «Божественным» даром речи, учил Г. Сковорода, человек выделяется в мире живых существ. Велика роль языка в познании. В слове, как в семени растения, заключается огромная сила. О значении слова и речи в процессе познания и общения людей друг с другом Сковорода пишет в письме к священнику Я.И. Долганскому от 25.11.1773г. «Разговор, - указывал он, - есть сообщение мыслей и будто взаимное сердец лобызание; соль и свет компаний – союза совершенства»35.
Логическое мышление, считал Сковорода, есть высшая способность человека, позволяющая проникать в сущность натуры, бога. Украинский философ требовал доказательности выводов, строгой логической последовательности выяснения истины. Человеческий разум, доказывал он в произведении «Беседа, нареченная «Двое», всегда стоит перед выбором: ложь или истина, добро или зло. Этот выбор предлагает ему, с одной стороны, сам предмет познания: пища явно существует не только для тела, но и для души, песня для ушей и разума, на смену зимы приходит лето, стужа сменяется теплом и т.п. С другой стороны, в силу своих практических потребностей человек и духовные свои стремления облекает в творческую форму поисков истины, которой в готовом виде нет: она не дана богом вместе с рождением человека и не является ему сама собою, или путем откровения, наития божьего. Знаниями естественной истории, механики, физики, права, медицины и т.п., считал философ, современники обязаны наследству многих предшествующих поколений людей. Так Сковорода подходит к глубокой диалектической догадке о познании как о сложном историческом процессе.
Считая, что в поисках истины залогом непременного успеха являются активность пытливого разума и труд36, украинский философ стремился избежать ограниченностей рационалистических систем в понимании критерия истинности и целей познания. В отличие от рационалиста Декарта, в качестве исходного основания своей теории познания Г. Сковорода выдвигал принцип: натура – мать познания. В басне «Собака и Кобыла»37 он едко высмеивал «чересчур обученных» сторонников идей: «искусство – выше действительности» или «искусство увенчивает природу». В духе пантеистического миропонимания мыслитель – поэт и композитор доказывал, что природа выше искусства, науки и является их основанием. Из этого тезиса (вывода) следовали его эстетические и педагогические идеи. Природа – источник и руководительница творческих усилий человека. В ряде произведений («Благородный Еродий», «Убогий Жаворонок» и др.) он заявлял, что приращение художеств, научные открытия, мощь человека в борьбе за счастье зависят от труда и опыта людей: «…во всех науках и художествах плодом есть правильная практика»38.
Нелишне указать, какой смысл вкладывал украинский философ в понятие «практика». Рационалистическое, субъективно-идеалистическое и сенсуалистическое толкование опыта не удовлетворяли уже его предшественников рационалистов-деистов – Ф. Прокоповича и А. Кантемира. Развитие промышленного производства, опытных знаний, теоретическое обоснование их в России требовали нового подхода к трактовке понятия опыта. Поэтому свой взгляд на опыт, практику Г. Сковорода возвышает до включения в это понятие не только наблюдения, «общения с природой», но также «делания», воспроизведения, «труда», «действования» и т.п. Это представление являло собой новый взгляд на опытную сферу познавательного процесса. Теория, мораль, наука, считал он, - «семья благих дел» во имя человека и общества.
В басне «Две курицы» понятие практики связано с понятием «сродности», присущей всем людям. «Сродностью» называются природные склонности, а также некое «назначение» каждого человека: землепашцу – возделывать землю, сапожнику – делать сапоги, ученому – трудиться над приращением знаний и т.п. Практика всегда должна быть в единении со «сродностью», «сродность» - с трудолюбием. «Как практика без сродности есть бездельная, так сродность трудолюбием утверждается»39.
Познание себя с антропологической точки зрения – это познание человеком своих собственных «сил» и «средств», их организации.
Теория самопознания Сковороды представляла собой не только пантеистическое философское построение, но также, по форме, теологическое (точнее – теистическое) учение. Ее автор видел в самопознании богопознание, в котором он искал «истинного человека – подобного богу», поскольку считал, что знание человеком законов природы, полное освобождение от заблуждений и пороков в результате «самопознания» и «самосовершенствования» поднимает человека выше Платона, Эпикура, Сенеки и Декарта, т.е. делает его «богоподобным».
Гносеология Г. Сковороды – передовое учение своего времени. Главные ее выводы не только в условиях XVIII в., но и позднее играли большую роль в развитии естествознания и философии на Украине и в ряде других, прежде всего славянских, регионов мира.
IV. Социальная философия и нравственность.
Г. Сковорода стремился обосновать принципы анализа общественной жизни, во многом основываясь на выводах своей философии, опираясь на доктрины просветителей Петровской эпохи, «Ученой дружины Петра I», передовые идеи Киево-Могилянской академии других отечественных и зарубежных мыслителей. Демократические идеи седой античности и народные идеалы XVIII в. станут предметом его философского синтеза. Поскольку философия должны служить ариадниной нитью познания и преобразования действительности в интересах человека, поскольку Г. Сковорода стремился дать посильный анализ действительности екатерининской России с ее вопиющим разгулом беззакония, нестерпимым произволом царских чиновников и военачальников, бессмысленной расточительностью русских дворян и украинских панов и наряду с этим нищетой крестьянских масс, в целом – мира несправедливости и зла. На плечах бесправного и обездоленного люда утвердился мир «благородных» дармоедов, паразитическая праздность которых и их безумная погоня за престолами, скипетрами, золотом, чинами и «грунтами» (землей) составляет смысл их жизни, ее закон. «Мир есть пир беснующихся, торжище шатающихся, море волнующихся, ад мучающихся»40.
Г. Сковорода в своем разоблачении современного ему мира угнетателей приходит к широким обобщениям. Царскую власть он считал главной виновницей того, что высокие чины, права и земли раздавались по принципу дележа военной добычи: военачальники-дворяне, забирали все, солдатам – крестьянскому «черному» люду – не оставалось ничего.
Мыслитель-гуманист считал, что распространенные среди имущих и знатных членов общества сребролюбие и лихоимство порождены властолюбием и праздностью. В сочинении «Брань архистратига Михаила со сатаною» монахов-лихоимцев автор называет «лицемерами», «мартышками святости».
В «Житии Григория Сковороды» М.И. Ковалинского приводится знаменитый «Сон» украинского мыслителя, написанный им в селе Каврай (около Переяслава) в 1758 г. По сути своей это едкий памфлет на общественный строй России XVIIIв. В царских дворцах и чертогах веселится знать: каждый участник торжества – в маске; никто не имеет человеческого лица. Повсюду господствуют пороки…
Обличительные картины «Сна» Г.С. Сковороды возвышаются до степени гражданского протеста. В этом, как и в других произведениях, автор разоблачил грабителей народа – «шершней» (трутней), крепостников, родовитых тунеядцев, всех тех, кто стремился построить свое счастье на капитале или дворянском происхождении. Философ являлся прямым продолжателем Кантемира, предшественником Котляревского, Гребенки и Крылова.
В песне 17 «Сада божественных песен» Сковорода указывал на источник его «тоски», причину его удручающих мыслей. С одной стороны. Это отчетливое понимание поэтом бед, горя, нечеловеческих испытаний современного ему поколения простых людей; с другой – ощущение беспомощности каким-либо образом, но существенно помочь перебороть это горе. Мыслитель вплотную подходил к пониманию того трагического положения, в каком находились передовые люди его эпохи, пребывавшие, как и он в условиях крепостного рабства – этого «мрака ночи» томительного еще и тем, что спит народ. Оговоримся, что заключение мыслителя о «спящем» народе относится к середине 60-х годов, т.е. к периоду до Пугачевского восстания.
Стремясь поднять народ к лучшей жизни, Сковорода призвал его к «бодрствию», к борьбе с невежеством, нищетой, угнетением. Поиски средств преображения жизни составляют одну из сторон социальной концепции украинского мыслителя. Философ-демократ обращался к простым людям с призывом «сторониться» знатных особ или в общении с ними оставаться «самим собою». Сильных «мира сего» поэт уподоблял ястребам, которые живут кровью жаворонка и о его тело «точут когти». Даже метод «сродности» он применял как метод обличения того положения в царской России, при котором чины, звания, высокие посты занимали не по «призванию», не «по уму» и способностям, а по званиям, что открывало дворянам двери в жизнь, закрывая их для людей из «простого народа». Открыть эти двери народу, считал Сковорода, двери к свободной жизни должны прежде всего просвещение, наука, философия, новые моральные принципы, созданные в согласии со «сродностью» человека и в соответствии с его натурой.