И-Цзин, бесспорно, обладающая эзотерической природой, приводит в смущение исследователей Конфуция, которые справедливо утверждают, что учитель всегда придерживался строго практического подхода к философии. Хотя они и не отрицают, что Конфуций потратил многие годы, читая эту книгу, а в последний период своей жизни в Лу написал к ней пространный комментарий.
Далекий от пренебрежительного отношения к порой фантастическому содержанию И-Цзин, этот комментарий даже содержит инструкции о том, как использовать книгу в гадательных целях, подбрасывая в воздух маленькие палочки и расшифровывая образованные ими рисунки. На первый взгляд это походит на то, как если бы Гегель тайком танцевал в балете, но даже философы могут иметь свое хобби, и подбрасывание в воздух маленьких палочек с целью узнать, кто выиграет гонки в Шанхае в 2.30 дня, кажется достаточно безобидным.
Последние годы жизни Конфуций также потратил на передачу основ своей философии ученикам. Сейчас ясно, что его учение не было философией в западном смысле этого слова. Оно содержит суждения об эпистемологии, логике, метафизике и эстетике — традиционных разделах философии, — но только в форме беглых заметок, а не системы. Наставления Конфуция содержат еще и замечания о вкусе имбиря и длине ночных рубашек, не составляя теорию кулинарии или моды. Хотя судя по тому времени, когда он был министром внутренних дел, у него, похоже, была очень четкая теория моды. Так что, возможно, он и формулировал внушительные кулинарные и философские системы, которые просто до нас не дошли.
Конфуцианское учение и духовные наставления должны были составить основу образования класса мандаринов, которые свыше двух тысячелетий управляли китайской администрацией. Как и все иерархии такого рода, она в конце концов закостенела. Конфуций предвидел необходимость адаптации управления к времени: «Не меняются только мудрецы и идиоты». Но предупреждение Конфуция не помогло. Возможно, судьба всех чиновничьих служб в том и состоит, что ими управляют мудрецы и идиоты.
В 479 году до н. э., в 72 года, Конфуций лег на смертное ложе. Ученики присматривали за ним во время его последней болезни. Его последние слова были записаны любимым учеником Цзы-Лу:
«Большая гора должна разрушиться,
Крепкая балка сгореть,
Мудрый человек должен завянуть, подобно
растению».
Ученики похоронили Конфуция в городе Цюйфу на реке Ссу. Построенный на этом месте храм и прилегающие к нему территории оберегались как святыня. Свыше двух тысяч лет к этому месту устремлялся нескончаемый поток паломников. Краткий перерыв в этой традиции во время коммунистической эпохи, несомненно, закончился — наступил конец недолгого забвения древней китайской традиции, установленной задолго до рождения Сократа и Христа.
Судя по последним словам Конфуция, он знал о своем величии, но не был уверен в том, что его послание миру надолго переживет его самого. Беспокоясь на этот счет, Конфуций был совершенно прав. Конфуцианство прожило две с половиной тысячи лет, но иногда трудно определить его соответствие оригинальным учениям самого Конфуция (во многом столь же трудно, как связать инквизицию и сожжение еретиков с учением того, кто произнес Нагорную проповедь). Однако наследие Конфуция не было искажено его последователями полностью. Всего два столетия спустя после его смерти династия Хань совершила в китайской культуре первую великую революцию. Эта династия в основном руководствовалась принципами Конфуция, доказав их действенность своим четырехсотлетним процветанием, пережив большинство других китайских империй и дав культурный образец для всех последующих династий. На западе Конфуция признал Лейбниц и живший в то же время рационалист Вольтер, заявивший: «Я уважаю Конфуция. Он был первым человеком, не принявшим божественное вдохновение».
Незначительный отголосок учения Конфуция можно найти сегодня в боевом искусстве Кунгфу, которое названо по имени учителя (Кун Фу Цзы), хотя по сути своей оно также далеко от Конфуция, как Марс от Земли. Сходные отголоски жизни и дела Конфуция можно обнаружить и в новейшем заблуждении китайского мышления, вытеснившем наставления учителя. Личный культ Председателя Мао, паломничество коммунистов по Длинному Пути, почитание Маленькой Красной Книжки («Высказывания председателя Мао») — все это обладает несомненным сходством с культом, выросшим вокруг Конфуция (портрет которого висел в любой классной комнате Китая), его продолжительным странствием в поисках политической работы и почитанием классической книги Конфуция «Суждения и беседы». Но, вероятно, все это не сильно обеспокоило бы самого Конфуция. Он не раз замечал: «В отличие от других людей, я принимаю жизнь такой, какая она есть».
Сущность идей конфуция
Хотя Конфуций был прекрасным ученым и наставником, его влияние отнюдь не ограничивалось научными кругами. Его цель заключалась не только в том, чтобы учить людей правилам поведения и нравственности, но и в том, чтобы восстановить мир и порядок в обществе, терзаемом бесконечными феодальными войнами. Поэтому Конфуций учил, что каждый человек, от императора до простолюдина, должен знать свое место в обществе и жить соответственно.
Эта конфуцианская идея выразилась в понятии ли, что означает «уместность», «благопристойность», «целесообразность», «порядок», а в расширенном смысле «обряд», «церемония», «благоговение». В ответ на вопрос: «Что такое великое ли?» Конфуций дал следующее объяснение:
Из всего, чем живет человек, ли — наиважнейшее. Без ли мы не знаем, как должно почитать духов вселенной; как исполнять супружеский долг; как родителям обращаться с детьми и брату с братом. Без ли мы не знаем, каково место государя и вельмож, правящих и управляемых, старших и младших; какова мера главенства в семье. Вот почему для благородного мужа ли столь важно.
Так что ли — это правило, которым истинный благородный муж (цзюнь цзы, что иногда переводится как «совершенный муж») руководствуется в отношениях с другими. Если каждый следует ли, то, как говорил Конфуций, «все становится на свои места в семье, в государстве и в мире», и таким образом соблюдается дао. Но как выражается ли? Тут самое время вспомнить еще об одном ключевом понятии конфуцианства — жэнь, что означает «человеколюбие», «гуманность».
Тогда как ли сосредоточено на внешних ограничениях, жэнь — на «человеческом начале» или внутреннем мире человека. Как пояснил один из главных учеников Конфуция Мэн-цзы, человеческая природа в своей основе добра. Таким образом, ключом к устранению всего социального зла является самосовершенствование. Оно начинается с просвещения и познания. В первой главе книги «Великое учение» сказано:
За совершенством знания следует искренность помыслов, за искренностью помыслов следует выправленность сердца, за выправленностью сердца следует усовершенствованность личности, за усовершенствованностью личности следует выравненность семьи, за выравненностью семьи следует упорядоченность государства, за упорядоченностью государства следует уравновешенность Поднебесной. Для всех и каждого — от сына Неба и до простолюдина — усовершенствование своей личности является корнем.
Перевод А. Кобзева
Итак, по мнению Конфуция, соблюдение ли поможет человеку вести себя правильно в любой ситуации, а совершенствование жэнь поможет ему относиться ко всем по-доброму. По идее, эти принципы должны внести мир и гармонию в общество. Идеал конфуцианства, основанный на принципах ли и жэнь, можно кратко изложить так:
Доброта в отце, почтительность в сыне,
Обходительность в старшем брате, смирение и уважительность в младшем,
Добропорядочность в муже, повиновение в жене,
Человечность в старших, послушание в младших,
Благожелательность в правителях, преданность в вельможах и подданных.
Особенности философии Конфуция
Конфуцианство
Основатель этого учения — Кун-цзы, живший в VI—V вв. до н. э., родился около 550 г. Сам он ничего не писал, был всего лишь чиновником. Ученики записали по памяти его мысли, и это составило главную книгу конфуцианского канона — «Лунь-Юй» («Беседы и рассуждения»). По поводу аутентичности (подлинности) этой книги у историков есть сомнения, т. к. в эпоху династии Цинь конфуцианские книги сжигались. Позднее, в эпоху династии Хань, появляется несколько редакций этой книги, каждая из которых отличается от других количеством глав. Современный текст мы имеем в редакции китайских филологов средневековья, когда и сложился конфуцианский канон. По характеру он, судя по всему, более древний, чем «Дао дэ цзин».
Конфуций отрицает все сверхъестественное как таковое, в частности он отрицает «Дэ» — некую силу, благодать, харизму. «Дэ» является категорией даосской, этой силой обладал основатель Чжоуской династии, обладал император Хуан-ди. Носителями «Дэ» в даосизме выступают и бессмертные святые, и сам основатель даосизма — Лао-цзы. Для даосов «Дэ» является не просто даром богов, некоей силой, присутствующей вовне, но и собственно присущей человеку добродетельной силой.