Брентано обращает внимание прежде всего на то, что как бы ни различались психические феномены, мы можем констатировать, что ни один из них невозможен, если не опирается на представление. Именно представление лежит в основе всех актов сознания. Не только любое суждение или предположение, но и любое душевное переживание опирается на представление. Нельзя судить о чем-либо, не представив, о чем мы судим, невозможно радоваться или печалиться, не представляя хотя бы очень смутно, или только косвенно, предмет нашей радости или печали.
В то же время, это не означает, что все психические акты сводятся к представлениям и, соответственно, выводятся из них. Суждение и сомнение, надежда и отчаяние и т.д. обладают собственным своеобразием, однако не могут иметь места без лежащего в основе представления.
Это утверждение о первичной роли представления кажется самоочевидным, однако все же требует критического анализа. Прежде всего, отметим, что это утверждение сыграло большую роль в становлении феноменологии в целом. Речь идет о различии представления и суждения, иначе говоря, первичного опыта сознания и познающего сознания. Тем самым Брентано преодолевает тенденцию немецкого и, прежде всего, гегелевского идеализма — отождествлять сознание и познание. Это, в свою очередь, открывает возможность исследовать обширную сферу сознания, не примеривая каждый раз опыт сознания к гносеологическим структурам. Кроме того, выделение представления в качестве первичного акта сознания, лежащего в основе всех без исключения других актов познания, говорит о том, что сферу сознания Брентано мыслит всецело как сферу опыта, но не как сферу трансцендентальных структур, “схематизма чистого рассудка”, “чистой апперцепции”. Как мы увидим далее, единство сознания для Брентано — это также факт опыта, но не формальное условие объединения представлений.
Тем не менее, это утверждение требует анализа. Дело в том, что в представлении, как мы видим, Брентано различает акт представления и то, что представлено — представленное. Это одно из важнейших феноменологических различий, в котором как раз отделяется “само сознание” от того, чту дано в сознании. Однако в утверждении о том, что представление лежит в основе всех других психических феноменов, как раз не различается акт и предмет, или акт и содержание. (Пока мы не будем различать предмет и содержание). Иными словами, в этой формулировке Брентано не проводит строгого различия между тем, что же, собственно, лежит в основе других психических актов — акт представления или представленное. Конечно, мы можем рассуждать следующим образом: если нельзя судить о чем-либо, не представив это “что-либо”, то наше суждение основано на представленном. Иными словами, акт суждения надстраивается над тем, чту представлено, но не над актом представления. В свою очередь, представленное соотнесено с актом представления, и акт суждения (и все другие акты) о представленном отнесен к фундирующему акту лишь посредством представленного. При этом фундирующая отнесенность акта представления к акту суждения, сомнения, радости и т.д. остается непроясненной. Из аргументации Брентано следует лишь то, что в основе любых актов сознания лежит то, что представлено в акте представления. Это, в свою очередь, подталкивает к тому, чтобы считать основой актов сознания идентифицированный в представлении предмет. Насколько это противоречит первоначальному замыслу Брентано — исследовать психические феномены как таковые — этот вопрос мы рассмотрим позднее, когда попытаемся выявить наиболее общие предпосылки учения Брентано.
3. Понятие интенциональности.
В этом пункте мы переходим к следующему признаку психических феноменов. Здесь мы опять для целей анализа должны процитировать Брентано: “Мы говорили, что психические феномены таковы, что только относительно них возможно восприятие в собственном смысле слова. Мы можем точно так же сказать, что они суть такие феномены, только которым, кроме интенционального, присуще также действительное существование. Познание, радость, желание существуют действительно; цвет, звук, теплота — только феноменально и интенционально”[9].
Проводя это различие, Брентано обращает внимание на проблему реальной основы физических феноменов. Однако нас интересует здесь, прежде всего, формулировка Брентано относительно интенционального и действительного существования психических феноменов. Действительное существование познания, радости, желания и т.д. может означать только одно: мы непосредственно переживаем эти акты. Что же в таком случае означает интенциональное существование психического феномена? Если строго следовать словам Брентано, это означает, что психические феномены воспринимаются во внутреннем сознании. Отсюда следует, что внутреннему сознанию, или внутреннему восприятию, присуща “имманентная предметность”, которая в данном случае есть не что иное, как “психический феномен”.
Это и означает “интенциональное существование психического феномена”. Другое толкование вряд ли возможно: речь здесь вовсе не идет об интенциональной присущности предмета; признаком психического феномена выступает как раз его “действительность”, т.е. действительное переживание этого феномена. Однако термин “интенциональный” опять обнаруживает свою двусмысленность: если психический феномен существует интенционально или феноменально, то это означает, что он содержится во внутреннем восприятии. С другой стороны, внутреннее восприятие — это то, что дает нам возможность осознать психический феномен как нечто другое, чем внутреннее восприятие. Мы опять сталкиваемся с противоречивым описанием: “содержится” и “направляется на” противоречат друг другу.
Что касается интенционального или феноменального существования физических феноменов, то Брентано весьма настойчиво подчеркивает, что физическим феноменам вполне может соответствовать некоторая действительность. Брентано допускает существование физического мира, который существует, не будучи воспринятым, оспаривает чисто феноменалистическое воззрение. С точки зрения феноменализма, предмет известен нам благодаря восприятию. То, чем может быть этот предмет до восприятия или независимо от него, мы сказать не можем. Мы можем мыслить его в качестве воспринятого, но не в качестве невоспринятого — так аргументирует английский философ и психолог А. Бэйн (Bain).
Выводы
Итак, Франц Брентано – создатель теоретического направления в психологии. Последователь философии Аристотеля и католической неосхоластики. Был решительным противником Канта и немецкого идеализма; в противоположность последнему защищал ярко выраженный реализм. Брентано является основателем психологии как учения о психических феноменах; классифицируя их, он различает три основных формы: представления, суждения и эмоции. Существенным признаком психического феномена считал интенциональность.
В итоге, в историю философии Б. вошел несколько "однобоко" – только как основоположник "реалистической" линии (неореализм и критический реализм, представленные именами Мура, Александера, Уайтхеда, раннего Рассела, У.Монтегю, Э.Холта, Р.Б.Перри, А.Венцля, Селларса, А.Лавджоя, Сантаяны и др.). Однако учет реальных результатов, достигнутых в контексте мыслей и предположений Б. его учениками, превращает его из полузабытого мыслителя в фигуру первой философской величины 20 в. Главным образом это касается разработанного им методологического принципа – интенционализма, который он считал поворотным пунктом всей философии в Европе. В проработке теоретических основ и стилистики своей концепции Брентано изначально исходил из тезиса о "крайнем упадке" современной ему философии.
Центральным понятием брентановской философии является интенциональность. "Интенциональность" – это специальный философский термин, который означает направленность на объект.
С точки зрения феноменализма, предмет известен нам благодаря восприятию. То, чем может быть этот предмет до восприятия или независимо от него, мы сказать не можем. Мы можем мыслить его в качестве воспринятого, но не в качестве невоспринятого.
Список использованной литературы
1. Брентано Ф. Избранные работы. М., 1996.
2. Брентано Ф. Психология с эмпирической точки зрения. Т.2, раздел 7. Представления и суждения как два различных класса психических феноменов // Вопросы философии, 1995, № 2.
3. Мур Дж. Э. Опровержение идеализма / Историко-философский ежегодник’87, М., 1987.
4. Стивен Прист Теория сознания М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000
5. Твардовский К. Франц Брентано и история философии / Твардовский К. Логико-философские и психологические исследования. М., 1997.