Научная революция
В конце XVI–XVII вв. европейская наука пережила революцию, то есть качественный скачок в своем развитии, а именно:
– осуществился переход науки с эмпирического уровня развития – на теоретический: от «собирания фактов», от фрагментарных знаний о мире наука перешла к созданию фундаментальной научной теории – механики, которая на основе немногочисленных исходных принципов охватывала фактически всю природу, описывая движение материальных тел от атомов до планет;
– произошла математизация естествознания (без чего был бы невозмо-жен выход науки на теоретический уровень);
– наука стала опираться на принципиально новую методологию – эмпирическую, предполагающую опытное, экспериментальное обоснование знания. Основоположником этого метода в философии Нового времени был английский философ XVII века Френсис Бэкон;
– научные знания, научные открытия стали широко применяться на практике. Результаты научных исследований были востребованы быстро развивающимся машинным производством. Наука постепенно становилась производительной силой индустриального общества;
– наука стала важнейшим социальным институтом: раньше она была занятием одиноких мыслителей, теперь ученые объединились в научные сообщества, появились первые Академии наук, начали выходить научные периодические издания, значительно увеличилось число университетов.
Все эти качественные изменения привели к формированию науки в её современном виде. Если до этого, с момента своего возникновения в Древней Греции в VI–V веках до н. э., под наукой подразумевалась система логически обоснованных знаний, то теперь наука стала производством новых знаний о мире, имеющих опытное обоснование и практическое применение, производительной силой общества и его социальным институтом.
Формирование понятия субъекта. Взаимность субьективного и объективного. Перспективизм новоевропейской мысли.
Субъективность всегда выступала в числе самых концентрированно выраженных философских интересов, четко оформившись в период с XVII по XIX столетия, он внутренне пронизывает и мысль современности. Гносеологическое и экзистенциальное – таковы два главных аспекта, в которых проблема субъекта рассматривается в данной работе. Сознание кризиса в обоих случаях оказывается движущей силой мышления субъективности, а кризис сознания – его удаленной границей. Жить в проблематическом и критическом пространстве является наиболее общей философской формулой субъективности, и философия сама есть деятельность такого рода, которая основывается на специальном понятии субъекта или особой привилегии, данной ему философией. Даже если эта привилегия быть подчиненным и разрушенным.
Проблема субъекта связывает целый спектр тем, характерных для новоевропейской философии XVII—XIX вв., задающих также определенное развитие философской мысли XX в.; в ней концентрированно выражается образ философского мышления современной эпохи, в которую философия теснейшим образом связывается с психологией. «Субъективное рассмотрение», основоположником коего Шопенгауэр называет Декарта, обретает свое особое выражение на общем историческом и культурном фоне Нового Времени, продолжая звучать с той же настойчивостью на протяжении всего последующего развития философской мысли, переживая кризисы и радикальные перемены значений. Спектр основных параметров, по которым интерпретируется этот «субъективизм» новоевропейской философии , составляют следующие темы:
- «Внешнее и внутреннее» – внутренняя очевидность «фактов сознания» и проблематичность перехода от этой, изолированно установленной вначале, позиции к суждениям о «внешнем мире». Начиная с Декарта, в философии происходит переориентация античного понимания «ума-как-разума» к пониманию «ума-как-внутреннего-пространства» [1, с.47]. Теоретико-познавательная проблематика XVII в. придает особое значение рефлексии на «внутренний опыт», принимая за аксиому, что непосредственная данность этого «ума внутри» самому себе («привилегированный доступ») [1, с.27] должна служить отправным пунктом в поиске оснований знания вообще, в том числе знания о внешнем мире. Это движение мысли внутрь самого мыслящего субъекта в дальнейшем остается конститутивным для такой науки, как психология .
На определенном этапе мышления субъективность и бессознательное предстает как «мост» между субъектом и объектом, в том смысле, что природа самого отношения субъективного и объективного, внутреннего и внешнего коренится в бессознательных аспектах субъективности. Субъект приходит к объективному миру как бы через подземный туннель самоуглубления. Здесь субъективность предстает как инертная, пассивная деятельность, конституирующая объективный мир прежде, чем он будет явлен активному, сознательному субъекту в представлении. У Лейбница это «малые перцепции», которые обеспечивают неосознаваемую непрерывность. У Юма, Канта, Фихте проблема бессознательного выражается в понятии «способности воображения», от которой Я, как самосознание зависит как от своего «странного» аспекта и которая ограничивает непосредственную данность самосознания самому себе (внутреннюю очевидность), внося раскол и зависимость уже в саму субъективность, в саму спонтанность и свободу субъекта, «изымая» функцию зависимости и внешнего определения у Бога, присваивая ее парадоксальным образом (ибо здесь Я не властно над самим собой, но как бы вторично в отношении самого себя). Последнее связано с введением формы времени в декартовское «моментальное» осознание Я, осуществленным Юмом и Кантом. У Юма представляет особый интерес преломление темы «зависимости» в понятии «привычки»
У Ницше радикальная психологизация всего познания – «перспективизм» – в конечном счете, полностью разрушает прежнее представление «субъекта», который теперь также «мертв», как Бог. Воля есть не воля-к-жизни, но воля-к-власти, она не едина, а множественна, понятие «свободы воли» – не более чем философская фикция, как и представление «Я и мир объектов», за которым обнаруживается стихия динамического и творческого становления сил, в корне подрывающая устои субъект-объектного мышления. Не Я как мыслящий субъект является источником принципа субъективности, но именно сам этот «аполлонический» принцип, как скорее сила самого Космоса, «затронутого нарциссизмом» (воля к власти как пафос), служит источником «философской фикции Я», которая в отношении к своему источнику является, тем не менее, всего лишь паралогизмом, «слишком человеческой» подтасовкой. В этом же русле движется и мысль Бергсона, в понятии интуиции проявляется новое понимание «гносеологического» субъекта. Интуиция, не будучи познавательной способностью, которую можно было бы изучить прежде, чем познавать Вселенную (давая ответ на вопрос «как возможно познание»), усматривает в подобных метафизических вопросах «оптические иллюзии внутреннего мира, связанные со структурой человеческого ума», которые «стираются и исчезают по мере того, как мы возвышаемся над человеческой точкой зрения»
2)Рационализм как течение новоевропейской философии. Р. Декарт и понятие мыслящего субъекта. Методологическое сомнение Декарта и поиск абсолютно достоверного знания. Мышление как точка отсчета. Проблема субстанции.Дуализм Декарта . Пантеизм Б. Спинозы. Определение субстанции и ее атрибутов. Геометрический метод. Этические выводы из системы Спинозы. Свобода как осознанная необходимость. Монадология Г. В. Лейбница. Плюрализм субстнаций. Проблема взаимовлияния субстанций и учение о предустановленной гармонии.
Естествознание XVI--XVII столетий еще не формулирует эти новые принципы познания (по крайней мере без соответствующей степени общности). Оно скорее реализует их непосредственно в процессе ов-ладения своим предметом. Если философия Бэкона является предвестником нового (его философия скорее симпатизирует естествознанию Нового времени, чем создает для него философское обоснование), то в философии Декарта уже закладываются основания (достаточно общие) новой теории света, в которой не только обобщены, но и философски разработаны и оценены все полученные к тому времени результаты нового естествознания. Поэтому философия Декарта представляет собой новый, цельный и рационально обоснованный образ мира, не только соответствующий актуальному состоянию естествознания, но и полностью определяющий направление его развития. Одно-временно она вносит и основополагающие изменения в развитие самого философского мышления, новую ориентацию в философии Васильев В.В