МЕКСИКАНСКИЙ
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КРИЗИС 1994 года
Н.ОСОКИНА, экономист
Чужой опыт всегда поучителен. В этом смысле Мексика представляет определенный интерес, так как в последние годы она то демонстрирует миру значительные успехи, то оглушительные провалы экономического развития. Мексика относится к числу так называемых стран-моделей и ее опыт используется другими странами и международными организациями.
Редакция посчитала полезным ознакомить читателей с анализом мексиканского кризиса.
ПРЕДЫСТОРИЯ КРИЗИСА. Массовый приток иностранного капитала в Мексику начался после мирового энергетического кризиса, вызвавшего взлет цен на нефть. Стали осуществляться дорогостоящие проекты, но они мало способствовали структурной перестройке хозяйства, создав типичную для развивающихся стран ситуацию формирования полярных секторов экономики: современного экспорториентированного — динамичного, но ограниченного и слабо интегрированного в национальную экономику, и традиционного, низкоэффективного и трудно реформируемого. “Конкурентоспособность мексиканских товаров обнаруживала тенденцию к понижению”.
В начале 80-х годов цены на нефть стали снижаться. Вместе с тем стремительно рос внешний долг, а ужесточение финансовой политики в Великобритании и США привело к резкому увеличению учетных ставок. Началось бегство спекулятивного капитала из страны, в то же время платежи Мексики по долговым обязательствам возросли примерно втрое.
Летом 1982 г. Мексика внезапно объявила о приостановке выплат в счет внешнего долга и президент М. де ла Мадрид обратился за помощью к Казначейству США и МВФ, поддержка которых была необходима для дальнейшего сотрудничества с коммерческими банками. В конце года была опубликована «Хартия намерений» с обязательством изменить экономический курс, а именно:
ПРЕДПОСЫЛКИ КРИЗИСА. Какими же оказались результаты этих реформ, когда преобразования в экономической и социальной политике были осуществлены в полном соответствии с рекомендациями экспертов МВФ?
Итак, либерализация цен и макроэкономическая стабильность — на наш взгляд, не совсем совместимые понятия. По словам постоянного представителя МВФ А. Лопеса-Клароса, при проведении реформ допускается возможность краткосрочного неблагоприятного влияния на социально уязвимые группы населения. Однако в результате либерализации за чертой бедности оказалось 40 млн. мексиканцев (около половины населения). Была подорвана социальная опора стабильности — средний класс. В то же время на долю 300 богатейших семей приходится более половины национального дохода. Сформировалась, с одной стороны, “элитная” экономика, обслуживающая примерно 8 млн. чел., и, с другой — “народная”, обращенная к остальным 75 млн.
Консервация в традиционном секторе подорвала потенциал внутренних накоплений, усилилось противоречие между растущей потребностью в инвестициях для развития и покрытия бюджетных дефицитов и падающей способностью основной массы населения к сбережениям. Единственным способом его решения было дальнейшее поощрение притока иностранных инвестиций и, следовательно, дальнейший рост внешнего долга.
Интеграция в мировую экономику привела к кризису “традиционных” наименее конкурентоспособных отраслей (металлообработка, текстильная, кожевенная, бумажная промышленности, сельское хозяйство и др.).
Опыт приватизации в Мексике преподносился международными финансовыми организациями как образец и для Латинской Америки, и для Восточной Европы. Она была одним из ключевых направлений экономической политики страны. В 1982—1994 гг. было продано 940 предприятий, в том числе банки, авиакомпании, заводы. Приватизация дала казне более 20 млрд. долл, составляя примерно 6% ВНП (половина — от продажи банков). И все же частный сектор был не в состоянии “завести” экономику. Кроме того, приватизация была использована наркомафией для отмывания доходов и укрепления позиций в легальной экономике.
В отношении администрирования и прибыльности многие приватизированные предприятия так и остались монополистами. Потеряв в возможности проведения социально ориентированной политики административными методами, страна не выиграла в экономической эффективности приватизированных отраслей. Следовательно, последовательность проведения политики МВФ не гарантирует достижения удовлетворительных результатов (табл. 1).
Разразившийся в конце 1994 г. экономический кризис в Мексике был во многом предсказуемым и тем не менее стал неожиданным: правительство К.Салинаса заслужило в мире высокую репутацию за приверженность либеральным доктринам и “экономический профессионализм”. На фоне других стран, (включая США) внешний долг и торговый дефицит выглядели относительно нормальными, массированный приток иностранного капитала позволял не только покрывать платежный дефицит, но и наращивать валютные резервы. Статистические показатели позволяли считать, что сближение индексов цен в Мексике и США в конце концов автоматически устранит необходимость девальвации песо. Мексика вступила в “клуб богатых стран” — ОЭСР. С 1994 г. вступили в силу соглашения о НАФТА (North American Free-Trade Assosiation). До 1993 г. в стране поддерживалось умеренное экономическое развитие, увеличивались зарплата и занятость. В 1993 г. борьба с инфляцией привела к стагнации производства, но прогнозы на 1994 г. обнадеживали, а ряд мер правительства (снижение ставок подоходного налога и др.) укрепляли общий оптимизм.
Наиболее трезвомыслящие экономисты пытались обратить внимание правительства на уязвимость национальной экономики, выражавшуюся в сильной зависимости от притока капитала, дефиците платежного и торгового балансов, завышенном валютном курсе, угнетавшем экспорт и препятствовавшем прямым капиталовложениям — наиболее перспективному для национальной экономики виду инвестиций. Рост происходил за счет портфельных инвестиций, которые превышали потребности экономического развития и использовались в большей мере для роста потребления. Уже с 1992 г. появились предложения провести девальвацию песо и, тем самым, упредить осложнение ситуации.
1994 г. принес много неожиданностей.
В канун президентских выборов обострилась внутриполитическая обстановка.
Мексиканская биржа отреагировала на это крупными потрясениями, приведшими ее на последнее место в списке 24 крупнейших бирж мира. Падение акций предприятий вызвало перекачивание средств на рынок ценных бумаг с фиксированными доходами и отток капиталов из страны.
Стагнация производства и рост торгового дефицита превращали Мексику в страну повышенного риска с точки зрения выполнения финансовых обязательств и сохранения стабильности на финансовых рынках. Угроза сокращения притока иностранных инвестиций заставила правительство принять ряд экстренных мер, включая повышение процентных ставок по государственным облигациям и перевод большей части краткосрочных облигаций СЕТЕС на “тесобоны” — краткосрочные государственные облигации, индексированные к доллару. При определенных условиях такая политика эффективна, хоть и рискованна: она позволила привлечь 23 млрд. долл. инвестиций, но в канун краха оказалась убийственной, сделав кризис еще более глубоким — индексация задолженности вела к многократному росту государственного долга и понижала “лечебный” эффект девальвации (табл. 2).
Действия правительства и Центробанка, а также открытие США новой кредитной линии в 6 млрд. долл. временно успокоили иностранных инвесторов и поддержали видимость экономического благополучия. Первые девять месяцев 1994 г. катастрофы не предвещали: инфляция удерживалась на уровне 6,9%, экспорт продукции обрабатывающей промышленности вырос на 29,1% (без макиладорас — приграничных сборочных предприятий, все комплектующие для которых импортируются и практически вся готовая продукция вывозится). Планы правительства на 1995 г. предполагали снижение темпов инфляции до 4%, увеличение роста ВВП до 4%, позволявшие создать 600 тыс. дополнительных рабочих мест, увеличение социальных расходов почти на 11%. Однако эйфория длилась недолго.
КРИЗИС. 1 ноября 1994 г. было объявлено о снижении уровня валютных резервов с 29 млрд. долл. в начале марта до 17,1 млрд. Третьего декабря, по оценкам экспертов, они снизились до 12,7 млрд. 20 декабря курс песо упал с 3,5 до 4 за долл. 22 декабря банк Мексики прекратил интервенции на валютном рынке и провел девальвацию песо на 49,8%. Валютные резервы упали до 6,15 млрд. долл. Банк Мексики объявил о сокращении валютных резервов до 3,8 млрд. долл. и установил курс 5,5—6 песо за долл.
Сохранялась крайняя неустойчивость на мексиканской бирже. Курс песо продолжал сильно колебаться, падая в отдельные дни до 8 за долл. Мексика не располагала средствами для оплаты краткосрочных государственных обязательств, что создавало реальную угрозу платежеспособности страны.
ВЫХОД ИЗ КРИЗИСА. 3 января 1995 г. публикуется программа экстренных мер, предусматривающая сокращение внешнеторгового дефицита, восстановление равновесия между основными макроэкономическими показателями, сглаживание инфляционных последствий девальвации путем постепенного повышения цен, замораживания зарплаты, сокращения государственных расходов. Ограничение роста денежной массы и уменьшение объема банковских операций позволили избежать гиперинфляции, однако доверие иностранных кредиторов вернуть не удалось, по мнению одних, из-за недостаточной жесткости выдвинутой программы, по мнению других — из-за “несговорчивости” мексиканской стороны в отношении большей открытости финансовой системы страны.