Сказанное поднимает вопрос о сочетании примата мировой экономики, выражающего ее целостность, с совокупностью национальных рынков, обладающих собственной автономией. Поставленный вопрос побуждает более внимательно отнестись к проблеме противоречий и механизмов глобализации, так или иначе связанных с базисной ролью финансового капитала в мировой экономике.
Первое противоречие -экономики и политики-возникает на верхнем уровне глобализации, т.е. на уровне мировой экономики как системы региональных центров. Системная конкуренция, включая в свою сферу государственную политику, порождает экономико-политический маятник выравнивания интересов участников и стабилизирует денежную систему мира в формах, переплетающих экономику и политику. Это активизирует тенденцию к политизации мировой экономики, хотя о политизации как о негативном явлении можно говорить только применительно к избыточности данного процесса.
Второе противоречие охватывает противопоставление и единство национальной и мировой экономики. Тем самым оно относится к более низкому уровню мировой экономики. С ним связано формирование финансового инвестиционного единства мировых рынков. В своей актуальной, тем более политизированной форме - столкновения национальных и мировых приоритетов - данное противоречие способно выйти за рациональные границы взаимодействия международных финансовых организаций и национальных государств.
На самом конкретном уровне, там, где происходят процессы кластеризации мировой экономики, являющейся базой для выравнивания уровней эффективности производства мирового продукта и мировых факторов производства, мы попадаем в поле нетрадиционных рыночных конкурентных отношений. Это мир межнациональных корпораций, прямых инвестиций, формирования экономических стратегий, условий хозяйствования, технологий и т.п. Нетрадиционный характер рыночной конкуренции выражается в том, что хозяйственные связи имеют не только горизонтальные, но и вертикальные составляющие.
Благодаря системным связям разных уровней мировой экономики (вертикали мировой экономики) практика хозяйствования приобретает черты целостности мирового рынка. Абсолютная открытость национальных экономик, если таковую можно себе представить, преодолевается (в терминах диалектики - снимается) - это открытость по отношению к мировой экономике, но не хаос самой мировой экономики. Целостность мирохозяйственных связей совершенно необходима для формирования стратегических тенденций развития мировой экономики на принципах самоорганизации.
Противоречия глобализации и российские рыночные реформы
Процесс глобализации имеет два аспекта - политический и экономический. Если глобализация выходит за рамки конвергентного единства экономики и политики, она становится политизированной, т.е. преобразующейся в политические межгосударственные союзы.
Наш анализ проблемы соотношения экономики и политики применительно к мировому капиталу резко продвинула вперед военная акция НАТО в Югославии. Почему США (совместно с НАТО) сочли себя вправе применить военную силу для подавления коммунизма и насаждения демократического общественного строя? Это стало возможным, по нашему мнению, вследствие того, что процесс глобализации на современном этапе тождествен утверждению в мировой экономике монопольного положения финансового капитала развитых стран во главе с США, причем мировой финансовый капитал представлен бюджетно-денежными структурами и не включает сколько-нибудь целостной интеграции национальных инвестиционных денежных систем. Такая интеграция переживает лишь начало своего становления.
Политизированная глобализация характеризуется потенциальной неустойчивостью. Можно выделить слагаемые такой неустойчивости. Во-первых, это интеграция национальных бюджетно-денежных систем при высокой степени зависимости национальных бюджетов от мирового ссудного капитала. Во-вторых, это монополизация мировой экономики капиталами США и других развитых западных стран. В-третьих. это обособление государственных структур от общества и экономики и стремление к совмещению экономического и политического лидерства как на национальном, так и на мировом уровне. В-четвертых, это сочетание процессов углубления целостности мирового рынка как валютно-денежного оборота с упрощением и фрагментарностью его финансовой составляющей, причем на национальном уровне происходит квазирыночная трансформация финансовой системы.
За примерами далеко ходить не надо. В России за годы реформ de facto сложилась трехуровневая финансово-денежная система: Министерство финансов - Центральный банк - коммерческие банки. Такая структура внутренних финансов являет собой как бы проекцию мирового финансового капитала во главе с международными финансовыми институтами (Международным валютным фондом. Всемирным банком). Но и таком случае она ставит государство в оппозицию к национальному финансовому капиталу, особенно крупному. Государство явно стремится к огосударствлению инвестиционной деятельности, как минимум к сохранению своих лидирующих позиций по отношению к финансовому капиталу.
Деполитизировать процессы глобализации вполне возможно, но для этого мировоп рынок необходимо усложнить, введя в него национальные рынки на правах относительно автономных компонентов. Мировую экономику и ее национальные компоненты должно связывать соподчинение, в то время как обе формулы глобализации, о которых говорилось выше (Вашингтонский и пост-Вашингтонский консенсусы), выражают подчинение национальных финансовых капиталов мировому финансовому капиталу, национальных экономик - мировому рынку. Действует упрощенная схема: мировой финансовый капитал ограничен в своем развитии доминантной функциеи денежного капитала (это просто мировые деньги), национальный финансовый капитал поставлен в тиски бюджетно-денежной системы. Первая задача такой схемы - подчинить внутренние финансы мировым, вторая - преодолеть автономию внутреннего рынка. Неизбежным итогом действия изложенной схемы оказывается политизация.
Что значит усложнить схему мирового рынка? Речь идет о развитии дополнительного по отношению к мировому валютно-денежному обороту (денежному контуру по X. Минскому) мирового инвестиционного оборота (финансового контура в формулировке Минского), включающего оборот долговременных финансовых активов и вза имную метаморфозу финансов и денег. Развитие мирового инвестиционного оборота конечно, связано с интернационализацией инновационных процессов и обострением конкуренции технологий, но здесь есть самостоятельный ракурс глобализации, а имен-но, развитие базисной роли финансового капитала, которая нуждается п сосдине-нии относительно автономных валютно-денежного и инвестиционно-денежного оборотов.
Тем самым на повестку дня встала проблема внутреннего рынка как компонента развития мирового капитала, ибо инвестиционно-денежный оборот может быть от-делен от валютно-денежного исключительно вследствие укорененности национального фнансового капитала в реальном секторе экономики. Сказанное означает, что полнота проявления всех функций мирового финансового капитала (денежной и инве-тиционной) парадоксальным образом связана с развитием национальных рынков, в известном смысле - как контртезы мировой экономики, но одновременно и как очень важного ее компонента. При этом в силу погружения финансового капитала в коп-текст исторических особенностей различных государственных образований открываются возможности самых разных вариантов взаимодействия денежных и финансовых отношений, экономики и политики. Развитие мирового рынка обогащается всеми факторами, которые только может повлечь в процессы глобализации конвергенция на мировом и национальном уровнях.
Противоречие между государством и рынком не разрешается, если мировой финансовый капитал ограничен валютно-денежными оборотами или, что то же, денежным контуром. Во-первых, финансовый капитал монстизируется: резко усилиливаются его собственно денежные функции (денежный контур), для которых просто необходимы конвертируемость национальных валют и поддержание устойчивых валютных курсов. При этом соединяются вместе приоритет мирового рынка по отношению к национальной экономике в силу бюджетной зависимости государства от международных финансовых институтов, а также денационализация рынка, который зависает над государством именно потому, что имеет опору в своей зависимости от мирового рынка. Этот момент нужно иметь в виду, когда мы пытаемся осмыслить довольно большие сроки, на которые международные финансовые организации выдают валютные кредиты. Например, половину валютных кредитов Россия полу-чила на срок от года до трех, а вторую половину - на более длительные сроки [3, с.б]. Мировой капитал кредитует российское правительство в рамках интеграции бюджетно-денежных систем, сам по себе этот процесс не ведет к углублению ин-теграции инвестиционных денежных систем. Во-пторых, противоречие между эко-номикой и государством даже усиливается, несмотря на попытки его снятия (эффект болота). Политические союзы формируются вокруг основных стран-кредиторов, что ведет к монополизации мирового рынка, а значит, и к обострению экономических и политических конфликтов.
Что касается России, то вполне очевидно подчинение ее национальной бюджетной политики требованиям МВФ к ВБ, а экономики в целом - бюджетной политике. Надо поддчеркнуть, что отрицательным фактором внутреннего развития нашей страны явяется не столько содержание требований к бюджетной политике, сколько за-мещение последней экономической политики в целом. Именно это обстоятельство стимулирует изменение общественно-политических приоритетов российских реформ в сторону замедления рыночной трансформации и увеличения масштабов государственного регулирования на принципах бюджетного финансирования. Такая ситуация очень опасна для перспектив системной эволюции социализма, ибо российский рынок пока не создал рыночного аналога социалистической бюджетно-денежной системы. Недостаток последней состоял в том, что свойственный ей примат кредитных денег (а в них - долговременных инвестиционных кредитов) обеспечивался исключительно бюджетом, т.е. доходом, а не капиталом. В условиях же развитого рынка кредитные обороты должны быть укоренены в формировании единой денежной иныестиционной системы страны на базе структур и институтов финансового капитала во главе с ним.