Ко времени же появления “истинного царевича”, в 1601-1603 гг., обстоятельства создали и новые поводы к народному ропоту и возбуждению. Главным из них была чрезвычайная голодовка вследствие трехлетних неурожаев, постигших страну. Ужасы голодных лет были чрезвычайны и размеры бедствия поразительны. Страдания народа, дошедшего до людоедства, становились еще тяжелее от бесстыдной спекуляции хлебом, которой занимались не только рыночные скупщики, но и весьма почтенные люди, даже игумены монастырей и богатые землевладельцы. К общим условиям голодного времени присоединилось и политическое обстоятельство. В связи со слухами о самозванце и делом Романовых начались опалы Бориса на бояр. Они вели, по московскому обычаю, к конфискации боярских имений и к освобождению боярской дворни с “заповедью” никому тех слуг к себе не принимать.
Самозванец в августе 1604 года вторгся в Московское государство от Киева и пошел вверх по течению р. Десны, по ее правому берегу, надеясь этим путем выйти на верховье Оки, откуда пролегали торные (наезженные) дороги на Москву. Войска Бориса несколько опоздали со своим походом против самозванца. Борис назначил сборным пунктом для главной армии Брянск – город, лежавший одинаково близко к Смоленскому и Северному рубежам. Откуда бы ни появился враг, войска от Брянска могли быть брошены ему навстречу. Когда выяснилось, что самозванец идет “с Северы”, воеводы пошли туда и подоспели не к самому рубежу, а встретились с самозванцем только у Новгорода Северского. Прямая дорога на север, к Москве, была для него прочно закрыта. Зато он получал вести, что восточнее его город за городом признавал его власть. Быстрое подчинение городов соблазнило самозванца и он бросил осаду Новгорода Северского, и повернул на восток, к Севску, для немедленного соединения с казаками. Но Борисовы воеводы догнали и разбили наголову его горсти польско-литовских и русских людей. Самозванец тогда побежал на юг, не успев соединиться с казаками, и затворился в каменном Путивле, растеряв все свои силы и не имея твердой надежды на личное спасение. Казалось, его песня была спета. Но спасло его дальнейшее восстание казачества на московской украйне. Несмотря на поражение самозванца, казаки продолжали захватывать города на его имя. Так протекла зима 1604-1605 года.
Борис в борьбе с Лжедмитрием I допустил целый ряд ошибок. Он не верил, что самозванца поддержит народ, поздно объявил указ о том, кто стоит за спиной якобы воскресшего царевича Дмитрия, и, проявив нерешимость, Годунов не возглавил поход против самозванца. Судьба Лжедмитрия решилась под г. Кромы: маршрут движения из Москвы изначально был выбран через районы, где жило казачество и било много беглых крестьян – участников восстания Хлопка. Под Кромами цирские войска перешли на сторону самозванца.
Этому событию предшествовала неожиданная смерть Бориса Федоровича Годунова на 54 году жизни. Еще утром 13 апреля 1605 г. он принимал послов, а после обеда и небольшой прогулки кровь хлынула у него из носа и ушей, царь скончался. Спустя сутки состоялась новая церемония пресяги царю – сыну Годунова, шестнадцатилетнему Федору Борисовичу.
Падение Годуновых
Трагедия Бориса окончилась гибелью его семьи полным “захуданием” всего Годуновского рода – главным образом по той причине, что этот род, обратившись в династию, был обречен на политическое одиночество. Дружеские связи, скреплявшие дворцовую знать при царе Федоре, были порваны ссорой Романовых и Годуновых в 1598 году во время борьбы за царский престол. Эта ссора породила возможность самозванческой интриги, обратив имя царевича Димитрия в орудие борьбы. Не без связи с этой интригой были разгромлены Романовы и распался их союз “завещательной дружбы” с Борисом. А когда явился самозванец княжеская знать, подчиняясь личному авторитету и таланту Бориса, стала служить ему. Но когда Борис умер, она не захотела поддерживать его династию и служить его семье. В этой знати сразу ожили все ее притязания, заговорили все обиды, развилось чувство мщения и жажда власти. Княжата отлично соображали, что только основанная Борисом династия не имела ни достаточно способного и годного к делам представителя, ни сколько-нибудь влиятельной партии сторонников и поклонников. Она была слаба, ее было легко уничтожить, - и она действительно была уничтожена. Молодой царь Федор Борисович отозвал из войска в Москву князей Мстиславского и Шуйских и на смену им послал других князей. Перемены в составе воевод были произведены, вероятно, из осторожности, но они послужили во вред Годуновым. Войска, стоявшие под Кромами, оказались под влиянием князей Голицыных, знатейших и виднейших изо всех воевод, и П. Ф. Басманова, обладавшего популярностью и военным счастьем. Москва же должна была естественно пойти за В. И. Шуйским, которого считала очевидцем углицких событий 1591 года и свидетелем если не смерти, то спасения маленького Димитрия. Князья-бояре сделались хозяевами положения и в армии, и в столице и немедленно обьявили себя против Годуновых и за “царя Димитрия Ивановича”. Голицыны с Басмановым увлекли войска на сторону самозванца. Князь же Шуйский в Москве не только не противодействовал свержению Годуновых и торжеству самозванца, но, по некоторым известиям, сам свидетельствовал под рукой, когда к нему обращались, что истинного царевича спасли от убийства; затем он, в числе прочих бояр, поехал из Москвы в Тулу навстречу новому царю Димитрию.
Так держали себя представители княжеской знати в решительную минуту московской драмы. Их поведение нанесло смертельный удар Годуновым, и В.В. Голицын, как говорили, даже не оказал себе в удовольствии присутствовать при последних минутах Борисовой жены и царя Федора Борисовича.
Царь Федор Борисович и его мать по требованию самозванца были арестованы и тайно убиты, а патриарх Иов сослан в монастырь. 20 июня 1605 г. Лжедмитрий во главе перешедшей на его сторону армии триумфально вступил в Москву и был провозглашен царем, более того, он стал именовать себя императором. Новый патриарх, «лукавый и изворотливый грек» Игнатий венчал его на царство, а Филарет (Ф.Н. Романов) был возвращен из ссылки и назначен ростовским метрополитом.
Правление Самозванца
По-видимому, в планы княжат не входило дальнейшая поддержка самозванца. Они рассчитывали, погубив Годуновых не допустить до власти и их противника, ибо не считая его “ истинным царевичем”. Возвратясь из Тулы в Москву, Шуйский начал в Москве какую-то агитацию против царя Димитрия. Но в это время в Москву уже поспели агенты самозванца, и московское население , убежденное самим же Шуйским в подлинности царевича, слушалось не княжат, а новой администрации. После Шуйские были арестованы и сосланы.
Оказавшись в Москве, Лжедмитрий не спешил выполнить данные польским магнатам обязательства, понимая, что если бы он попытался ввести католичество или отдать исконно русские земли польским феодалам, то он не смог бы удержаться у васти.
У некоторых историков есть тенденция представлять самозванца человеком выдающегося ума и ловкости. Такую репутацию в его время создавали ему те, кто ему служил и кому приходилось оправдывать свою к нему близость и приверженность. Для народной же массы и для служилого люда в Москве новый царь явился сразу же в невыгодном свете. Первые же дни его царствования омрачились зрелищем политической казни: вывели на площадь и положили на плаху В. Шуйского. Палач уже занес топор, когда пришло помилование и казнь была заменена ссылкой. Самозванца сопровождали в Москву его сподвижники – казаки и польские роты; приехали польско-литовские паны. Весь этот народ думал, что именно ему москвичи обязаны счастьем восстановления династии, а новый царь своей удачей. Поведение пришельцев было надменно и грубо, нравы распущены. Они оскорбляли москвичей и озлобляли их, а новый царь не хотел и не мог их унять. Царь всегда был окружен чужеродными гостями и иностранной стражей. В их кругу он держал себя не по–царски, не соблюдая привычного для Москвы этикета. Ходили слухи о его кутежах и разврате, а том что он якшается с конюхами и, бродит по Москве в дурной компании, не держит постов, не блюдет старых обычаев. Уже в январе 1606 года , всего через полгода после приезда царя Димитрия в Москву, его секретарь Бучинский доносил ему, что, по слухам, в Москве точно уверились, будто Димитрий не настоящий царь. В Москве восстанавливалась среда дворцовой знати, а в то же время представители знати княжеской явно отодвигались на задний план. Шуйские, правда, были возвращены из ссылки, но не вернули себе царской милости.
Таким образом, достаточно было немногих месяцев для того, чтобы воцарившийся в Москве авантюрист потерял доверие и престиж в самых различных кругах столицы и перестал казаться “истинным царевичем”. Окончательно он погиб во мнении русских людей тогда, когда они убедились в его не правоверии и пристрастии к иноверцам. Продолжение крепостнической политики, новые поборы с целью добыть обещанные польским магнатам средства, недовольство русской знати, особенно усилившейся после женитьбы Лжедмитрия на Марине Мнишек, привели к организации против него боярского заговора, и в мае 1606 г. вспыхнуло восстание против него. Надобен был лишь вождь и руководитель, чтобы сплотить недовольных и организовать восстание. Таким вождем явился князь Василий Иванович Шуйский. Княжата с ним во главе с некоторыми членами Романовского круга решили действовать тотчас после свадьбы самозванца (май 1606 года).
Ранним утром 17 мая ударил набатный колокол. Москвичи, во главе которых встали бояре Шуйские, перебили более тысячи поляков. До 200 заговорщиков под шум погрома ворвались в Кремль, проникли во дворец и убили Басманова, а Лжедмитрий, в результате преследования восставшими, выпрогнул из окна Кремлевского дворца и был убит. Марина Мнишек была схвачена и арестована, она и ее окружение были высланы в Ярославль. Современники насчитали более двадцати ран на теле Лжедмитрия. Через три дня труп его был сожжен, а прах заложен в пушку, из которой выстрелили в ту сторону, откуда пришел самозванец. Когда цель заговора была достигнута, руководители заговора стали успокаивать народ и прекращать погром. Словом, они стали временным правительством и добились повиновения. Их слушались стрелецкие войска, под их руководством действовала администрация. Москва избавилась от всех тех, кого считала своими врагами. Дни 17 и 18 мая были днями стихийного брожения массы. А 19 мая был уже выбран новый царь – князь В. И. Шуйский. Как именно совершилось избрание царя точно не известно. Но с этого дня политическая жизнь Москвы вступила в новый фазис.