Предшественниками Кейнса в известном смысле на этом направлении были американские институционалисты, которые обратили внимание на ограниченность неоклассического анализа экономического поведения человека, который руководствуется якобы только отношениями спроса и предложения, тогда как в действительности на его поведение оказывают влияние различные институты - семья, профсоюзы, традиции, воспитание, культура, религия. Дж.Коммонс, например, рассматривал такую рыночную категорию как стоимость не как результат взаимодействия спроса и предложения, а как продукт юридического соглашения «коллективных институтов».
В 20-е годы 20-го века институционалисты обосновывали вмешательство государства в экономику целями обуздания власти монополий, в 30-е годы основной задачей государства считалось антикризисное регулирование. В связи с этим усложнилась структура большой экономической системы за счет встраивания в ее подсистемы нерыночных институтов, или стабилизаторов. Так, в непосредственном производстве отношения между трудом и капиталом утратили чисто рыночный характер за счет законодательного установления минимальной заработной платы и участия профсоюзов при заключении коллективных договоров между наемными работниками и их нанимателями.
В послевоенный период государственная поддержка бизнеса стала осуществляться через налоговые льготы, метод ускоренной амортизации, которая впервые стала применяться в США в 1942 г. Затем ее стали использовать и другие страны: в 1948 г. ФРГ, в I960 г. Франция, в 1962 - Великобритания.
К числу встроенных стабилизаторов следует отнести и социальные выплаты, включая пособия по безработице. Действительно, налоги, за счет которых финансируются пособия по безработице, резко возрастают, когда уровень занятости высок. Поэтому резервный фонд растет в период бума и оказывает давление на слишком большие расходы, сдерживая инфляцию. Наоборот, в период слабой занятости резервный фонд используется для выплаты доходов, чем увеличивает платежеспособный спрос, поддерживая потребление, что ведет к снижению темпов падения производства, тем самым, смягчая спад.
Другие типы пособий - такие, как благотворительные выплаты вне рамок системы социального страхования - по характеру своего автоматического антициклического регулирования также относятся к стабилизирующему типу.
Таким образом, не только производственный сегмент экономической системы выпадает из пространства свободной конкуренции в той мере, в какой существует государственное регулирование. Это относится и к обмену, и к распределению, и к потреблению.
Одним из условий вступления России во Всемирную торговую организацию является, как известно, дерегулирование сельскохозяйственного производства. Однако в США, Канаде и Европе благоприятные климатические условия не препятствуют субсидированию сельского хозяйства в суммах, несопоставимых с расходами на эту ключевую для России отрасль с точки зрения ее экономической безопасности. В США число работающих в системе Министерства сельского хозяйства уступает лишь Пентагону, но дело не в количестве, а в многообразии тех функций, которые осуществляют работники этого министерства по регулированию такой важной отрасли.
Государство в США использует мощный инструмент стабилизации экономики через систему закупки товаров и услуг для своих нужд на сумму порядка 2 трлн. долларов США, т.е. является постоянным участником отношений обмена. Приведенные данные не дают полной картины институциональных особенностей современной экономической системы, но могут служить разоблачению мифа о преимуществах свободной конкурентной рыночной системы, которой давно нет в природе.
Включение в экономическую систему нерыночных институтов вызвано объективной необходимостью обеспечения ее экономической безопасности и достигалось за счет сохранения целостности системы, большей или меньшей согласованности ее структурных элементов и компонентов. Периодически возникающие после кризиса 30-х гг. прошлого века спады не носили угрожающего для экономической безопасности характера, за исключением мировых кризисов 1974-75 гг. и наступившего в 2001 г. кризиса, продолжающегося в настоящее время, который по многим признакам носит системный характер.
Можно утверждать, что кризис начала 70-х гг. прошлого века явился прологом современного кризиса.
В начале 70-х годов минувшего века произошли два события, которые наложили отпечаток на все последующие годы. Это крушение золотого стандарта в результате отказа США обменивать государствам ― членам МВФ бумажные доллары на золото.
Массы бумажных долларов были выпущены на еврорынки, затем были выпущены еврооблигации, эмиссия которых не облагалась налогом, появились евро-коммерческие векселя с условием оплаты в евровалюте и т.д. Это был первотолчок к обособленному положению сферы обращения в экономической системе, которая быстро приобрела наднациональный характер.
Другим важным событием начала 70-х годов была организация международного картеля производителей и экспортеров нефти «ОПЕК» и его решение о многократном повышении цен на нефть.
Оба эти фактора оказали воздействие на характер очередного циклического кризиса, который отличался сочетанием высокой безработицы с высокой инфляцией формально противоречившим кейнсианской модели сочетания низкого уровня безработицы с дозированной инфляцией.
Для классического цикла в фазе депрессии характерно снижение цен и на этой основе рассасывание товарных излишков, кризис в 1974-1975 гг. в этом отношении не был классическим, цены держались на высоком уровне не только из-за цен на нефть, но и из-за избытка денег в обращении, связанного с крушением золотого стандарта.
Обвинения в сложившейся ситуации в адрес кейнсианского антициклического регулирования были, по меньшей мере, не корректными. Кейнс рекомендовал бумажную эмиссию в качестве денежного резерва правительства, который должен использоваться для инвестиций в производство в период спада, но с условием, что инвестиции должны пойти в реальный сектор экономики, а не на спекулятивные операции на рынках.
Двусмысленность курса на дерегулирование и либерализацию экономических отношений имеет и другой аспект - расхождение между идеологией экономического либерализма и реальной практикой государственного регулирования во всех экономически развитых странах с «рыночной экономикой».
Курс на дерегулирование в рамках рейганомики или тетчеризма был решительно продекларирован, но реализовался с большой осторожностью. На практике сохранялись кейнсианские методы воздействия на экономический цикл, например, широко известная практика регулирования ставки ссудного процента центральным банком США - ФРС, ее повышения в период высокой конъюнктуры и снижения в период спада.
Под государственной защитой и контролем оставались важные сферы, имеющие ключевое значение для экономической безопасности страны, например, сельское хозяйство и энергетика, не говоря уже о военных, космических программах.
Только в 1996 г. законодательный орган Калифорнии принял решение об отмене государственного контроля над системой электроснабжения в пределах его юрисдикции.
Предполагалось, что освобожденные от государственного контроля производители энергии вступят в благородную конкуренцию за потребителя, заработают рыночные механизмы и цены начнут падать, как это написано в учебниках «Экономикс». Согласно модели ценообразования А.Маршалла, образующийся в результате роста цен за счет превышения спроса над предложением излишек прибыли, который он назвал «квазирентой», должен быть инвестирован на прирост производственных мощностей, в результате предложение увеличится и цены снизятся.
Однако в реальной действительности оказалось, что для строительства мощных электростанций требуются миллиарды долларов инвестиций, т.е. длинных денег, тогда как дефицит электроэнергии в часы пик позволяет ее продавать по цене, в 8-10 раз превышающих затраты на ее производство. Калифорния столкнулась с практикой веерных отключений, которая произвела сильное впечатление на другие штаты, которые не торопятся воспользоваться преимуществами свободной рыночной экономики по калифорнийской модели[11].
Инвестиции в реальный сектор экономики становятся непривлекательными в сравнении с фантастической доходностью биржевых спекуляций и возможностями перевода предприятий в страны с низкими затратами на рабочую силу. Такая практика связана с деятельностью транснациональных корпораций (ТНК), которая взрывает национальные экономические системы и не вписывается в традиционную экономическую теорию международного разделения труда. Новая мировая экономика, которая стала обозначаться как глобальная, не получила достойной теоретической интерпретации. Ее, естественно, нет ни в системе А.Смита, ни в системе К.Маркса, ни в системе Дж.Кейнса, которые рассматривали интернациональные процессы как национальные процессы, вышедшие из своих границ, и не придавали им того особого значения, которое они приобрели в настоящее время.
2.2. Глобализация как угроза экономическому суверенитету государства
Действительно, в прошлом внешняя экономика не отрывалась от своей национальной почвы, международные экономические отношения имели межгосударственный характер и гарантировали неприкосновенность суверенитета и обеспечение экономической безопасности, в международном обмене действовал принцип взаимной выгоды.
Глобализация создает угрозу и суверенитету государства и его национальной безопасности, если ее рассматривать в аспекте деятельности ТНК, для которых территория земли равна экономическому пространству для осуществления свободного движения принадлежащих им товаров и капиталов.
Известно, что основу хозяйственной глобальной системы составляет около 500 ТНК, пять из них контролируют более половины мирового производства товаров длительного пользования, а также самолетов, электронного оборудования автомобилей и т.д.