____________________________________________________________
1. Архиепископ Серафим ( Соболев ). Русская идеология // Русская старина, вып. 2. - М., 1992. – с. 218
2. Мережковский Д.С. Больная Россия. – Л.: Изд-во Лен-го ун-та, 1991. – с. 150
религиозной ценности» и что если «старые» религии истолковывали мир, то идея «новых» – его переделать. Необходимая предпосылка социал-демократии как религии – атеизм не критический, а догматический; не критическое отрицание вопроса о Боге, а догматическое утверждение, что Бога нет. «Теперь и безбожники наши социалисты, сочиняют религии», - ядовито замечает Галич.
Итак, две необходимые предпосылки для торжества социализма – уничтожение Бога и уничтожение личности. Надо разрушить в человечестве идею не только о Боге, но и о личности. Богостроительство дореволюционной России было, по существу, частью общереформаторских тенденций в Церкви.
Обозначившийся в «новом религиозном сознании» союз философии и религии высветил в качестве средоточия духовных исканий проблему Бога и мира, места человека в его земной истории и в вечности, придал движению общественной мысли духовно напряженный, экзистенциальный характер.
Средоточием «нового религиозного сознания» стало так называемое «богоискательство» – течение, инициатором которого был Д.С. Мережковский. Суть нового направления состояла в стремлении к философскому осмыслению и обновлению христианства и культуры, к свободной, полнокровной, религиозно насыщенной общественной и индивидуальной жизни. Свои корни его представители усматривали в русской идеалистической философии, ( Чаадаев ), но прежде всего в философских исканиях В. Соловьева, Достоевского и Л. Толстого.
Еще одно течение «нового религиозного сознания» было представлено идеалистическим крылом русской философской школы, главным образом философами, прошедшими через увлечение марксизмом – «кающимися марксистами» ( Бердяев, Стреве, Франк, Булгаков ).
Сутью нового мировоззрения была ориентация на нравственное обновление, а само оно воспринималось прежде всего как выражение религиозного гуманизма. Общая задача духовного обновления связывалась со стремлением послужить в мысли и в жизни осуществлению христианского идеала. Новое религиозное сознание во многом было протестом мыслящей интеллигенции против замкнувшейся в догматизме «исторической церковности».
Различны были мировоззренческие позиции представителей обоих направлений. «Эстетствующие» предприняли попытку через эстетику и красоты преодолеть ограниченность позитивизма и догматизма официальной религии. Система воззрений «веховцев» исходила из признания самоценности человеческой личности и ее духовной свободы. Общее значение этих направлений в том, что они подняли на более высокий интеллектуальный уровень споры о роли Церкви в жизни общества; участие представителей официальной Церкви обогатило их, но доказать реальное влияние на практические, насущные вопросы Церкви они не смогли.
З А К Л Ю Ч Е Н И Е.
80-е годы Х1Х века Ключевский назвал «перевалом, за которым начинается пологий, но неуклонный, постоянный спуск».
Особенность кризиса православия состояла в том, что он проявился во всеобщем падении общественного престижа религии, обесценивания ее роли в решении общественно значимых проблем. Причины кризиса православия Церковь объясняет не утратой влияния на верующих, не девальвацией религии как средства удовлетворения духовных потребностей, а несоответствием устаревших способов выражения «абсолютных и непререкаемых истин веры» современному уровню развития общественного сознания. В России конца Х1Х века назрела острая необходимость «приспособить» православие к новому этапу развития общества, связанному с капиталистическим развитием, социальной поляризацией, ростом социальной напряженности, появлением новых радикальных идей.
Более того, причина упадка православия в жесткой государственной власти над Церковью. Подчинив себе Церковь, государство тем самым разрушило зависимость светского от духовного и привело к внутреннему разладу и ослаблению нравственных начал в обществе. Факт сращивания государства и РПЦ признавался и самими религиозными деятелями. Пагубное влияние опеки светской власти наталкивало их на мысль о необходимости церковных преобразований. Выдающиеся церковные иерархи (митрополит Филарет / Дроздов /, Антоний / Храповский /, Сергий / Страгородский /, Антоний / Владковский / и др. ) и религиозные философы ( В. Соловьев, В.В. Розанов, Д. Мережковский, Н. Бердяев и многие другие ) , известные общественные деятели того времени защищали идею независимости Церкви от государства и прививали ее русскому общественному сознанию.
Закон о вероисповедании 1905 года был запоздалой и половинчатой мерой и его результаты были сведены к нулю. «Свободой быть без совести» называли этот закон крестьяне.
Глубинная причина нежелания реформирования Церкви - в охранительной ее направленности. Православие было основным идеологическим символом самодержавия и основным источником его легитимации. Знаменитая триединая уваровская формула подразумевала, что православие – вера русского народа, самодержавие – его «естественное» политическое устройство и все три компонента – русский народ, русская вера и русское самодержавие – находятся в неразрывной связи. Незыблемость веры – как бы моральное основание незыблемости самодержавия. Здесь и находится, как нам кажется, основное противоречие эпохи.
Принципы свободы совести и слова, суверенности мышления, равно как и весь комплекс прав и свобод, - эти великие приобретения европейской мысли и общественной практики сами, как известно, формировались под непосредственным воздействием религиозно-реформационных процессов. Русское общество начала ХХ века бурлит, развивается, добивается определенных преобразований демократических свобод но в общественном сознании не происходит изменений в глубоко укоренившемся характере традиционных мыслей и чувств. Одним словом, новый дух времени не находит идеологической подпитки.
России не доставало сильного духовного лидера, способного реформировать Церковь, создав учение, которое позволило бы аккумулировать в себе достижения цивилизации ( применительно к историческим условиям России ) с высокими моральными принципами православия, способствуя оздоровлению Русской Православной Церкви и России в целом.
Протестом мыслящей элиты против замкнувшейся в догматизме «исторической церковности» была выработка нового религиозного сознания русской философской мыслью.
Новое религиозное сознание, в частности, можно рассматривать как комплекс социально-культурных и религиозно-философских идей, разделив которые светская интеллигенция могла бы стать «религиозной общественностью» и возродить Россию к новой жизни. Признание религиозных ценностей должна было освятить учительское призвание интеллигенции, и тем был бы преодолен ее разлад с народом. Так замысливался великий синтез религии, культуры, общественности, народной жизни, контуры которой предложил В. Соловьев. В этом единстве нужна была модернизированная религия, а не консервативное историческое христианство. Но интеллигенция была слишком оппозиционна правительству и царю, ее намерения были слишком революционны. Интеллигенцию того времени авторы «Вех» воспринимали как «отщепенцев», предлагали пересмотреть свои философские основы и покаяться.
Это было время религиозных исканий и интереса к мистике и оккультизму, особого внимания к разного рода знамениям и предчувствиям.
Удивительные примеры незнания русским образованным обществом православия дает нам Л.Н. Толстой. Если бы в эпоху глубокого религиозного упадка в обществе, Л.Н. Толстой не отвернулся бы от Церкви, его проповедь общечеловеческих ценностей могла бы принести неоспоримую пользу.
Благодаря болезненному интересу части образованного общества к вопросам религии, а также апокалиптическим ожиданиям и тревогам стало возможным появление Распутина. В Распутине проявился весь кризис, трагедия той морально-психологической обстановки, которая сложилась в российском обществе и в русской Церкви в начале нынешнего столетия.
Тоталитаризм формального православия ставил не преодолимую преграду на пути религиозной мысли. В результате мысль и чувства русских людей устремлялись по направлению вообще не религиозному, атеистическому. В царской России этот путь был более прост и естественен, чем путь религиозных исканий и реформ.
В 1917 году в России впервые была провозглашена свобода совести и отделение церкви от государства, и для преследуемых ранее сектантов наступило «золотое десятилетие». Но Церковь большинства русского народа – православная – подверглась разгрому.
Для христианства не существует «плохого» или «хорошего» политического строя. Христиане всегда готовы быть лояльными и активными гражданами любого государства, желающего блага своим подданным. Но сама по себе имперская идеология – будь она правоконсервативной или леворадикальной – имеет тенденцию подавлять остальные формы общественного сознания. Для того, чтобы Церковь могла адекватно выполнять свое общественное служения и воспитывать народ в духе высокой нравственности, милосердия, терпимости и гражданской ответственности, она должна быть отделена от государства не на словах, а на деле. Однако целесообразность сотрудничества Церкви и государства сегодня не подвергается сомнению и объясняется фактом возвращения в жизнь России православия, основ духовности, что является одним из факторов решения насущных внутрироссийских и внутрицерковных задач.