Следование принципу социальной справедливости имеет исключительно важное значение в работе с персоналом любой организации. Уверенность сотрудников в том, что все делается по справедливости, признание приоритетности общих интересов через личный опыт каждого служат источником трудовой активности, воодушевления и делового сотрудничества. Напротив, несправедливость в оценке трудового вклада, непризнание заслуг работника, несоответствие между правами и обязанностями глушат энтузиазм и инициативу, ослабляют соц. взаимодействие, снижают эффективность совместного труда.
2. В поисках справедливости: шведский эксперимент
Многие граждане Беларуси считают Швецию чуть ли не земным раем. Даже в период далеко не открытого советского общества из-за рубежа проникали слухи о некой сказочной стране, которая сумела соединить блага капитализма со справедливым их распределением, а серьезные, побывавшие «там» журналисты-международники говорили о «шведской модели социализма».
В чем же конкретно состоял и чем в итоге завершился шведский эксперимент?
Если попытаться кратко сформулировать его цели, то это — полная занятость и равенство. Политика полной занятости — предмет преимущественно макроэкономического анализа, поэтому в дальнейшем в большей степени сосредоточим внимание на том, как на практике осуществлялось выравнивание уровня жизни населения и к чему оно привело.
В центре «шведской модели» так называемого государства благосостояния находится система социального страхования. А. Линдбек выделяет следующие характерные черты этой системы:
большинство выплат являются универсальными в том смысле, что они охватывают все население, хотя многие права должны приобретаться путем предшествующего или текущего участия в труде;
обычно выплаты производятся не по единообразной ставке, дополняют доходы до уровня, признаваемого приемлемым;
значение проверки нуждаемости преуменьшено.
До недавнего времени ставки замещения (отношение доходов по соцстраху к заработку, в частности по безработице) достигали 90 % (за исключением пенсионной системы, где они составляли примерно 65 %). Весьма щедры были различные формы пособий семьям (годовая компенсация дохода остающимся дома родителям новорожденного, ассигнования на поддержку одиноких родителей). Наиболее характерной чертой шведской системы социальных трансфертов является то, что социальные услуги (уход за детьми, поддержка престарелых) финансируются в основном за счет государства (муниципалитетами или региональными властями). В результате финансируемое за счет налогов потребление социальных услуг в начале 90-х гг. составляло в Швеции около 20 % ВНП по сравнению с 10 % в среднем по Европейскому Союзу.
В значительной мере из-за щедрой политики благосостояния совокупные расходы государственного сектора с конца 70-х гг. держались в интервале 60—70 % ВНП, тогда как для европейских стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) данный показатель в среднем составлял 45—50 %. Из расходов шведского государственного сектора на трансферты обычно приходилось 35-40 процентных пунктов и на государственное потребление — 27-30 процентных пунктов. Наиболее яркой иллюстрацией «общественной нагрузки» на рынок со cтороны государства благосостояния является сравнение числа граждан, которые финансируются за счет налогов, с теми, кто получает доходы от рынка. К первым относятся те, кто либо работает в госсекторе (за исключением коммунальных служб и муниципальных корпораций), либо живет за счет различных типов трансфертных платежей. В 1960 г. соотношение между двумя группами составляло 0,38, в 1990-м оно возросло до 1,51, а в 2000 г. составило 1,83 (см. подробную информацию в таблице). Для сравнения отметим, что второе место в мире по этому показателю принадлежит Дании (1,72), а третье — Бельгии (1,42). Эти соотношения интересны и тем, что показывают ту часть взрослого населения, чьи доходы практически полностью определяются политическими решениями в отношении государственных расходов. Отсюда становится ясно, что существенное сокращение государственных расходов во многих западноевропейских странах наталкивается на ожесточенное сопротивление большей части избирателей, и в результате политические партии весьма ограничены в своих возможностях идти на такое сокращение. Союз бюрократии с «клиентелой» стал наиболее устойчивым в Швеции, где социал-демократическая партия находится у власти с 1936 г. (за исключением двух периодов правления правоцентристских коалиций в 1976-1982 и 1991-1994 гг.).
Политика в области заработной платы.
На начальном этапе становления государства благосостояния (60-е гг.) шведские профсоюзы проводили политику «солидарной заработной платы». Ее суть отражалась в лозунге «одинаковая зарплата за одинаковую работу». Иначе говоря, такая политика в основном была направлена на то, чтобы сократить различия в зарплате для работников приблизительно одного уровня подготовки и умений, занятых в различных секторах экономики. Механизм реализации такой политики было бы невозможно создать без тесного альянса шведских профсоюзов с правящей социал-демократической партией.24 Заработная плата в Швеции устанавливается фактически на централизованном уровне (утверждается правительством), хотя и включает в себя процесс переговоров предпринимателей и профсоюзов на отраслевом уровне и на уровне предприятий. Чем выше уровень — тем сильнее тенденция к уравнительности.
В 70-е гг. в Швеции тенденция к уравнительности в зарплате еще более усилилась. Цели сместились в сторону уменьшения различий в заработной плате по всем направлениям. Фактически неявным лозунгом стало требование «одинаковой платы за любую работу». Справедливость окончательно вырождалась в равенство. Правда, в последнее время зарплата все больше реально формируется на отраслевом уровне. Сказалось недовольство уравниловкой высокооплачиваемых членов профсоюзов. [5, с. 13]
Таблица 2.1 Население, финансируемое за счет налогов и за счет рынка в Швеции (тыс. чел.)
| Показатель | Год | ||
| 1960 | 1990 | 2000 | |
| 1. Государственное управление и услуги | 461 | 1493 | 1346 |
| 2. Минус: отпуска по болезни, уходу за ребенком и т. п. | –24 | –204 | -201 |
| 3. Пенсионеры по старости | 365 | 1533 | 1584 |
| 4. Досрочные пенсионеры | 100 | 354 | 409 |
| 5. В отпусках по болезни | 166 | 311 | 156 |
| 6. В отпусках по уходу за ребенком | 9 | 162 | 163 |
| 7. Беженцы | 1 | 29 | 9 |
| 8. Вовлеченные в программы на рынке труда | 14 | 134 | 274 |
| 9. Безработные | 51 | 75 | 333 |
| 10. Всего (1-9) | 1143 | 3887 | 4073 |
| 11. Занятые в рыночном секторе (включая самозанятых) | 3154 | 2974 | 2620 |
| 12. Минус: отпуска по болезни, уходу за ребенком и т. п. | -165 | -405 | -392 |
| 13. Всего (11-12) | 2989 | 2569 | 2228 |
Имеющиеся данные позволяют продемонстрировать тенденцию к уравнительности на уровне первичных (факторных) доходов. Например, коэффициент Джини, отражающий распределение почасовых заработков до уплаты налогов, за 1964-1984 гг. сократился вдвое для категории так называемых «синих воротничков» и на четверть — для «белых воротничков». Поскольку такое сближение происходило не естественно-рыночным путем, а за счет искусственно насаждаемых административных мер, то рынок труда оказывался не в состоянии осуществлять эффективное размещение трудовых ресурсов.
Перераспределение доходов.
В 80-е гг. для большинства получателей дохода в Швеции предельная ставка налогов составляла 70-80 % (включая все социальные платежи). С другой стороны, в системе социального обеспечения обострились проблемы риска недобросовестности. Они особенно значимы при получении пособий по временной нетрудоспособности (болезни, производственной травме), экономической помощи одиноким родителям, выборочных субсидий на жилищные нужды, пособий по бедности и субсидированному досрочному выходу на пенсию. Например, в конце 80-х гг., когда в рамках системы социального страхования по болезни в Швеции возмещалось 90-100 % дохода, люди не работали по причине болезни в среднем 26 дней в году по сравнению с 14 днями в 1995 г. после ужесточения условий.
Наблюдался рост числа домохозяйств, получающих пособия по бедности. В то время как с 1950 по 1965 г. такие пособия получало примерно 4 % населения, то в 1996 г. эта цифра составила 10 %. Изменился и состав получателей пособий по бедности. Пожилых и больных сменили люди трудоспособного возраста, в том числе достаточно молодые. Фактически пособия по бедности и другие виды поддержки, оказываемой нуждающимся, превратились в образ жизни части трудоспособного населения. Число получающих досрочную субсидируемую пенсию (первоначально предназначенную для нетрудоспособных) достигло 8 % рабочей силы в 80-х гг.
Нередок был и обман с целью получения пособия по безработице (особенно при занятости в теневом секторе), а также умышленное преувеличение степени физической нетрудоспособности или сообщение недостоверных сведений о семейном положении. По данным, полученным в результате исследований Национальным контрольным бюро (1995 г.), было установлено, что такой обман обходится примерно в 5-7 млн крон, что соответствует 6-9 % выплат по соответствующим схемам социального страхования.
Некоторые изменения в направлении демонтажа государства благосостояния были осуществлены правоцентристским правительством в начале 90-х гг. Сутью налоговой реформы 1991 г. была замена резко прогрессивной шкалы подоходного налога двумя диапазонами: 26-33 % для большинства налогоплательщиков и 51 % для налогоплательщиков с максимальными доходами. В результате изменений в налогообложении с 1983 по 1995 г. совокупная (включающая прямое и косвенное обложение дохода) предельная налоговая ставка уменьшилась примерно на 15 процентных пунктов для большинства налогоплательщиков. Ставка замещения в большинстве систем социального обеспечения была уменьшена с 90 или даже 100 % до 80 % в начале 90-х гг.