Советский государственный социализм не признавал частной собственности, рынка и рыночного саморегулирования. С рыночной организацией экономической деятельности советские идеологи связывали только эксплуатацию, кризисы и «загнивание капитализма». Однако самое жестокое угнетение человека было уделом именно советской системы, в которой материальные и социальные блага перераспределялись с помощью внеэкономических методов в пользу партийно-бюрократической верхушки-«номенклатуры».
Всевластие государства в экономики и других сферах жизни и управление исключительно с помощью бюрократических методов позволяют определить советскую систему как командно-административную и тоталитарную и отличать ее от многочисленных авторитарных стран современного мира, где контроль государства ограничивается политической сферой /6, с.265/.
Из тоталитарной природы советской экономики и отрицания рынка логически вытекал второй принцип организации народного хозяйства - планирование. Он занимал в советской идеологии особенно «почетное» место, поскольку объявлялся инструментом бескризисного, сбалансированного и динамичного развития экономики, способного обеспечить историческую победу социализма над капитализмом. Не трудно увидеть, что принцип планирования был практическим воплощением социалистической идеи об управлении экономикой из единого центра.
Государственный план представлял собой совокупность обязательных к исполнению распоряжений органов государственного управления, адресованных конкретным предприятиям и организациям народного хозяйства и регламентирующих ассортимент и объем производства, цены и другие аспекты их хозяйственной деятельности.
Социалистическое планирование состояло в следующем. На основе партийных установок и анализа экономического состояния центральные государственные органы принимали экономические решения, носившие обязательный характер для исполнителя, и контролировали выполнение решений. Главным плановым документом был пятилетний план, содержащий перечень заданий по производству и продаже продукции в отраслевом и региональных разрезах. Составляя этот документ, государство исходило не только из объективных экономических потребностей и критериев, сколько из политических и социально-экономических задач, поставленных высшим руководством. Опираясь на пятилетний план, органы экономического управления разрабатывали задания для всех иерархических уровней вплоть до отдельного предприятия.
Это определяло принципиальную особенность экономической деятельности в рамках советской системы: лица, принимавшие решения, были обязаны руководствоваться государственными плановыми заданиями, а не экономическими соображениями максимизации прибыли. Цены на сырье и готовую продукцию, оплата труда работников, условия сбыта и все прочие экономические критерии, как правило, не оказывали влияния на решения директоров предприятий и других хозяйственных руководителей. Их главная задача состояла в выполнении плана.
Например, цены не выполняли ни информационных, ни балансирующих функций, присущих им в рыночном хозяйстве, а служили главным образом для измерения и учета произведенной продукции, потому что многие плановые задания давались в стоимостном выражении. На потребительском рынке цены тоже строго задавались государством, и производители или продавцы не имели права их изменить даже при резком не соответствии спроса и предложения. Розничные цены были постоянны и применялись обычно на всей территории страны. Поэтому они часто указывались непосредственно на изделии - печатались, выбивались на металле и т.п./18, с.211/.
В советской системе не было места и конкуренции. Она объявлялась одним из главных пороков капитализма, ведущим к растрате материальных ресурсов, и целенаправленно искоренялась - например, путем борьбы с «дублированием» производственных мощностей, т.е. выпуском одинаковой продукции на разных предприятиях. Кроме того, поощрялась концентрация производства – создание крупных предприятий – для экономии удельных расходов. Все это обернулось необыкновенно высокой степенью монополизации советской экономики и диктатом производителя над потребителем, полностью лишенным права выбора.
Социалистическое планирование отвечало идее советских послереволюционных марксистов об организации экономики как единой фабрики. Если все шахты, заводы и магазины принадлежат государству, то зачем нужны деньги и цены в расчетах между ними? Разве хозяин капиталистического предприятия допускает отношения купли-продажи между цехами своего завода? Советское руководство не смогло реализовать идею экономики как единой фабрики просто в силу технических сложностей управления огромным хозяйством, но она полностью соответствует духу марксистской теории, а в годы наиболее жесткой политической и экономической диктатуры народного хозяйства СССР заметно приближалось к этому идеалу.
Три черты характеризовал планирование как метод управления социалистическим хозяйством. Во-первых, это централизованность, то есть распределение заданий центральным государственным органом – Госпланом- или другими уполномоченными органами, во-вторых, - директивность, или обязательность для исполнения, и в-третьих, - адресность, то есть доведение задания до конкретного предприятия-исполнителя. Кроме того, советские теоретики приписывали социалистическому планированию «научность» как фундаментальную особенность, противопоставляющую социалистическую экономику анархии капиталистического рынка, хоть на самом деле план был инструментом реализации политических и экономических установок государственной власти и, как правило, не учитывал объективных экономических пропорций и тенденций.
Попытки придать планированию «научный» характер постоянно наталкивались и на неразрешимые методологические проблемы составления плана и контроля за его исполнением. Как следует давать плановые - задания в натуральной форме или в стоимостном выражении? Нужно ли расписывать задания детально или можно допустить укрупненные показатели, дающие предприятиям некоторую свободу для маневра? Нужны ли специальные задания по внедрению достижений научно-технического прогресса? Эти и аналогичные вопросы составляли основной предмет социалистической политэкономии, причем вплоть до конца советской экономики они так и не нашли однозначного решения, а методология планирования часто менялась /20, с.31/.
Тотальная государственная собственность и принудительное планирование в сочетании с уравнительной идеологией порождали внеэкономический характер распределения материальных благ. Материальное богатство и социальный статус человека зависели от его положения в государственной иерархии и принадлежности к той или иной профессиональной группе, это воспроизводило принципы феодального устройства общества и было огромным шагом назад в магистральном движении человеческой цивилизации к свободе и автономности индивида.
Таким образом, командно-административную систему можно определить как особую форму организации экономической деятельности, опирающуюся на абсолютное господство государства в экономики, принудительное планирование и уравнительное внеэкономическое распределение материальных благ.
Конечно, реальная практика функционирования советской системы была сложнее и разнообразнее. Например, после смерти Сталина стали допускаться некоторые формы негосударственной хозяйственной деятельности в виде «индивидуальной трудовой деятельности» или работы на собственном земельном участке, но это официально рассматривалось как временные уступки и действительно нарушало чистоту «социалистической идеи». В 60-80 годы до начала перестройки предпринимались попытки расширить хозяйственную самостоятельность предприятий и усилить так называемое «экономическое стимулирование» рабочих. В этот же период экономические подходы стали проникать в хозяйственную практику и в неофициальной форме.
Кроме того, социалистическую экономику нельзя сводить к советской системе. Народное хозяйство социалистических стран Восточной и Центральной Европы отличалось от советского, в частности, меньшей долей предприятий-гигантов, более высоким развитием потребительского сектора и наличием частного предпринимательства в мелком производстве, сфере услуг и сельском хозяйстве. Например, в Польше сельское хозяйство вообще не подвергалось принудительной коллективизации и оставалось частным. Но дальше всех отошла от советской модели Югославия, где была предпринята попытка построить «самоуправленческий социализм». В югославской системе предприятия находились, по крайней мере формально, в собственности не государства, а трудовых коллективов. Это определило большую гибкость, самостоятельность предприятий и даже наличие элементов конкуренции, но югославская социалистическая модель в конечном счете оказалась нежизнеспособной /15, с.245/.
К середине 80 годов советская экономика столкнулась с полным исчерпанием возможностей наращивания производства за счет дополнительного вовлечения природных и трудовых ресурсов, а также с падением доходов от экспорта энергоносителей. Особенно тревожным для советского руководства стало растущее отставание от Запада в научно-технической и военной областях. СССР потерял положение второй экономической державы мира, уступив это место Японии. В этих условиях необходимость глубоких реформ в СССР стала для всех очевидной.
2.2 Достоинства административно–командной системы