Несколько позже Руссо обращается к вопросу – а насколько собственно законен был сам договор? Какова легитимность общественного договора? Итак, договор "подписан", и теперь, когда его посредством создано и государство, и общество, возникает вопрос о том, чтобы "при помощи законодательства сообщить ему движение и наделить волей"49.
Руссо уже post-factum обращается к этому вопросу. Получается, что раз законности как таковой нет, то человек, посредством договора собственноручно узаконил свою несвободу. Он узаконил свое рабство. Но сделал это потому, что иначе было нельзя, ибо оставаться в естественном состоянии почему-то не представлялось возможным. Руссо еще в "Рассуждениях о науках и искусствах" боготворит "естественное состояние". Здесь, в "Договоре", он также падает на колени перед ним, но говорит о нем как о чем-то ушедшем, о чем-то, что человек сознательно или неосознанно потерял, и к чему уже не вернется. Исходить теперь надо из "свершившегося" факта договора.
Итак, мы уже почти ответили на вопрос, кто же заключает "договор". Заключают его люди, индивидуумы между собой. Тем самым индивидуумы эти прекращают свое существование, и появляется некое Целое, которое теперь должно в равной мере выступать от лица всех индивидуумов50. "Договор", как мы видим, и как признается Руссо, "содержит взаимные обязательства всего народа и частных лиц и... каждый индивидуум, вступая в договор с самим собою (выделено нами – авт.), оказывается принявшим двояко обязательство, именно: как член соверена в отношении частных лиц и как член Государства по отношению к соверену"51. Совереном, судя по трактовке Руссо, и является весь народ, объединенный договором. Государство же – суть политический организм в его пассивном состоянии. Активное же состояние этого политического организма являет собой соверен. Советские комментаторы (концепции Руссо) В.С. Алексеев-Попов и Л.В. Борщевский прямо отождествляют "народ" и "соверен" откровенно говоря о том, что "собравшись, народ образует целое (соверен), с которым он и заключает соглашение"52.
У читателя наверняка возникает законный вопрос, а для чего же, собственно, человек – то ли сам с собой, то ли с такими же индивидуумами – заключает договор, чтобы потом оказаться подчиненным ему? Ответ прост – и его мы находим, в еще одном пассаже Руссо: "общественный договор имеет своей целью сохранение договаривающихся"53. Итак, согласившись на договор, человек предпочитает безопасность своей собственной свободе, сменив ее на зависимость от отдельных частей "целого", от договора. Каковы же формы этой зависимости, так ли они отличаются друг от друга – или, возможно, все они лишь отражение одного общего установления, каков договор по своей сути – мы и рассмотрим в следующей главе.
Как мы уже поняли, заключив договор, человек как раз-таки и лишается свободы. Он заключает его для своей безопасности тогда, когда жить в "естественном состоянии" более не представляется возможным. Заключая "общественный договор" каждый человек отказывается от себя как индивидуума, своей "частной воли", подчиняя ее "общей воле", которая обращена – и должна быть обращена – на достижение общего блага.
В заключение стоит отметить, что весь Общественный Договор и концепция Общественного договора – прежде всего, концепция происхождения государства. Это не единственная и далеко не главенствующая концепция. Подобных теорий находится достаточно много: Патриархальная (Р. Филмер), Теократическая, Теория насилия (Е. Дюринг, Л. Гумплович), Социально-экономическая (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин), Органическая (Дж. Фортескью, А. Шеффле, Р. Вормс), и даже психологическая (Ж. Бюрдо). Вместе с тем стоит отметить, что теория Общественного договора Руссо – это не первый (скорее последний) и не единственный акт подобного жанра. До этого мы имеем дело с "договорами" Гуго Гроция и Джона Локка, которых в известной мере можно назвать предшественниками Женевского писателя.
Стоит сразу оговориться, что Руссо очень мало говорит непосредственно о демократии или авторитарной власти. Для него они – и это следует из договора – вторичны, как вторична любая форма власти после заключения "договора". Именно поэтому слово "демократия" Руссо употребляет считанные разы, а слова "авторитаризм" (которого, по сути, во времена написания "Договора" не было) мы не найдем вообще. Руссо, однако, говорит о "республике" - республикой он называет "всякое Государство, управляемое посредством законов"54. Первым законом, по сути, становится общественный договор. Отсюда легко сделать простой, хотя и спорный, вывод, что все, что происходит после "договора" так или иначе является республикой. Для Руссо не столь важна форма правления. Здесь может встречаться и "монархическая республика", и "республиканская монархия". Каждая из них подразумевает главное – когда-то, давным-давно она была сделана самим человеком, сделана с помощью "Общественного договора", с помощью которым он закрепил и свою свободу (которая весьма отлична от свободы в естественном состоянии), и свою несвободу. Руссо в данном случае, как и в ряде других, подчас противоречит не только так называемым просветителям, то есть авторам идей "просвещенного абсолютизма", но и самому себе, ибо, с одной стороны, общественный договор, заключаемый людьми, заключен ими по собственной воле, с другой же – их воля этим договором перестает существовать.
Демократичен ли общественный договор? И. Верцман, как уже подчеркивалось, писал, что "идее "общественного договора" Руссо придал демократический характер"55. Это так, ибо неискаженное исполнение "общественного договора" возможно лишь в эгалитарной (базирующейся на теории равенства) республике, где осуществлено действительное равенство всех без исключения граждан перед законом, что предполагает власть народа – ‘власть и законодательную, и исполнительную’56. Однако как "весь народ" может управлять? Естественно, это невозможно. Неспроста Руссо прописал в "общественном договоре" еще одно право (как подчеркивает Верцман – впервые "сформулировано священное право") – право народа свергать тирана. Значит, в соответствии с доктриной Руссо, в результате действия договора возможно появление некого тирана? Посмотрим, как оно происходит.
В.П. Волгин справедливо замечает, что политическая организация, созданная "договором" имеет в себе две цели – 1) поддержание общественного порядка, и 2) обеспечение счастья граждан 57.
Прежде всего попытаемся определить термины "авторитаризм" и "демократия".
Итак, авторитаризм (autoritas – власть, лат) – "система власти, характерная для антидемократических политических режимов. Обычно сочетается с личной диктатурой. К историческим формам А. относятся азиатские деспотии, тиранические и абсолютистские формы правления древности, средневековья и Нового времени, военно-полицейские и фашистские режимы, различные варианты тоталитаризма"58.
Демократия – "форма государственной политической власти, основанная на признании народа в качестве источника власти. Основные принципы Д.: власть большинства, равноправие граждан, защищенность их прав и свобод, верховенство закона, разделение властей, выборность главы государства и представительных органов59. Казалось бы, проект Руссо – чисто демократический документ. Эгалитаризм (теория равенства) – одна из главных идей Руссо, признание "соверена" как источника и исполнителя власти так же характерно для демократии. Говорят об этом и исследователи. Волгин в своей работе приводит слова Руссо – "Я хотел бы родиться в государстве демократическом... Я хотел бы жить и умереть свободным"60. Идеалом государственного управления для Руссо, по мнению Волгина, является умеренная демократия61. Однако обратимся к самому Руссо. Формам правления, как мы уже говорили, он уделяет не самое большое внимание, составляя свой трактат. По сути, он говорит о трех формах правления – демократии, аристократии и монархии. "Соверен может, во-первых, вручить Правление всему народу или большей его части так, чтобы стало больше граждан-магистратов, чем граждан – просто частных лиц. Этой форме Правления дают название демократии. Или же он может сосредоточить Правление в руках малого числа, так чтобы было больше простых граждан, чем магистратов, и такая форма носит название аристократии. Наконец, он может сконцентрировать все правление в руках единственного магистрата, от которого получают свою власть все остальные. Эта форма наиболее обычна и называется монархией или королевским Правлением"62.
Однако, пишет Руссо, неправильно, чтобы тот, кто создает законы (т.е. соверен), их исполнял63. Именно в этом и есть главная опасность демократии. Общественный договор сам по себе вроде бы направлен на демократические моменты – равенство, возможность управления, ответственность перед законом. Но возникает вопрос – какое равенство и какие возможности управления предлагает Руссо? Получается, что это равенство "всех перед всеми", и управление "всех для всех", но в любом обществе это вряд ли возможно. Руссо сам говорит об этом. Неправильно, говорит он, чтобы "народ как целое отвлекал свое внимание от общих целей, дабы обращать его на предметы частные"64. То есть управлением тем обществом, которое возникло в результате общественного договора все равно будет заниматься небольшая группа людей, а огромная часть – "народ" должен обращать свое внимание и думать о какой-то неясной и расплывчатой "общей воле". К тому же, справедливо говорит Руссо, "противно естественному порядку, чтобы большое число управляло, а малое было управляемо"65. Таким образом, демократичность общественного договора, провозглашавшаяся вначале, как нам кажется, почти в любом случае должна уступить место некоему более практичному порядку вещей, когда небольшая группа лиц вершит управление (при этом неизвестно, насколько ей движет мысль об общем благе и исполнении "общей воли"), а другая часть – в общем-то крупнейшая, управляется этой первой. Итак, правильным будет сказать, что человек, заключая "общественный договор" не прощается с своей свободой, но естественную свободу он заменяет на искусственную, которая проявляется в "демократичности" общественного договора. Свобода естественная уходит, потому что теперь, создав общество, человек вынужден "подчиняться верховной власти"66. И если человек до заключения договора был свободен вне каких-то норм, то теперь его свобода – это свобода в соответствии с договором, но это еще не значит, что на деле это есть свобода. На деле же вместе с государством появляются некие формы правления, которые теперь уже говорят человеку о его степени свободы. Все они, по сути, не заменяют настоящей свободы, а самая развитая из этих форм – демократическая, невозможна почти ни в каком обществе.