В рамках ВТО действует специальный комитет по торговле и экологии. Как полагают российские специалисты, нормы, вырабатываемые ВТО, будут иметь «скорее ограничительный, чем разрешительный характер и затронут глубокие экономические интересы многих стран».
4. Демографическая проблема. Прежде всего нарастание массового иммиграционного потока из экономически отсталых стран в промышленно развитые страны и связанные с этим процессом последствия.
5. Сохраняющийся разрыв между бедными и богатыми странами в экономическом развитии и уровне жизни, нарастание внешней задолженности стран экономической периферии и в силу этого продолжение дискриминации этих стран в международных экономических отношениях.
Вместе с тем все возрастающую роль в международных экономических отношениях предстоит играть крупнейшим развивающимся странам. В соответствии с выводами ежегодного доклада МБРР (1997 г.) «Глобальные экономические перспективы и развивающиеся страны» Бразилия, Индия, Индонезия, Китай и Россия, входящие (по мнению экспертов МБРР) в большую пятерку ведущих развивающихся стран мира, способны в ближайшие четверть века значительно изменить глобальную экономическую конъюнктуру.
Особую значимость (опасность) для мирового сообщества представляет развитие экономического национализма, замешанного на массовом, религиозном фанатизме. Стремление к экономическому преимуществу на основе не свободной конкуренции, а провозглашения превосходства одной расы над другой может оказать самое негативное влияние на развитие мирохозяйственных связей.
В целом можно констатировать, что современные МЭО характеризуются развитием процессов их интенсификации, обогащением новыми чертами и характеристиками. Особенности их развития в 90-х гг. свидетельствуют о неизбежности продолжения этого процесса в ближайшем будущем.
2. Отношения между двумя сторонами Тайваньского пролива
2.1 Историческая подоплека «тайваньского вопроса» и мотивы, которыми руководствуются в Пекине и Тайбэе
2.1.1 Позиция КНР
Для Китая в силу определенных исторических причин тайваньский вопрос имеет особое значение. Позиция КНР в отношении Тайваня сводится к следующему. Тайвань – исконно китайская территория, отторгнутая Японией в результате не равноправного Симоносекского договора в 1985 г. В Каирской декларации союзников 1943 г. было провозглашено, что после победы над Японией Тайвань будет возвращен Китаю. Это положение было подтверждено Потсдамской декларацией 1945 г. Таким образом, после того, как китайские силы приняли капитуляцию японского гарнизона на Тайване в октябре 1945 г., остров вернулся в лоно родины. Провозглашенная в октябре 1949 г. в результате победы в гражданской войне сил, возглавляемых Коммунистической партией Китая, Китайская Народная Республика заменила Китайскую Республику в качестве законного правительства, представляющего весь Китай, суверенитет которого распространяется, естественно, и на Тайвань.
Потерпев поражение на материке, вооруженные силы Гоминьдана эвакуировались на остров. КНР готовилась к проведению последней операции гражданской войны – десанту на Тайвань, однако в это время началась Корейская война и США ввели в Тайваньский пролив корабли Седьмого флота, предотвратив окончательное поражение «клики Чан Кайши». С тех пор тайваньский вопрос остается нерешенным на протяжении многих десятилетий.
Здесь задеваются чувствительные струны – отголосок старого униженного слабого Китая «империалистическими хищниками», проблема определенной незавершенности гражданской войны, в которой не удалось поставить последнюю победную точку, позор от необходимости терпеть вмешательство иностранной державы – США – во внутреннее дело страны. Наконец, вопрос единства родины традиционно имеет для центрального правительства в Китае сакральное значение.
В течение нескольких десятилетий после образования КНР руководители страны исходили из неизбежности военного конфликта из-за Тайваня, но с началом политики реформ и открытости, совпавшим по времени с нормализацией американо-китайских отношений в 1979 г., акцент делается на поиске путей мирного объединения. Вместе с тем, китайское руководство никогда не отказывалось и не собирается отказываться от применения военной силы. Кроме довода о том, что применение силы в отношении Тайваня является внутренним делом КНР, у последней есть объяснение оправданности своей угрозы. Если КНР не будет угрожать Тайваню, то тогда сепаратистские силы на острове ничто не будет сдерживать, и их деятельность, в конечном счете, приведет к тому, что материк не сможет не прибегнуть к силе оружия. Таким образом, военная угроза Китая – это способ сохранить мир в Тайваньском проливе.
КНР время от времени недвусмысленно напоминает как Тайваню, так и мировому сообществу о своей решимости не допускать независимости острова. Так, 15 марта 2000 г., накануне президентских выборов на Тайване, премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи в ходе пресс-конференции заявил: «Те, кто думает, что Китай не готов пролить кровь из-за Тайваня, плохо знает историю. Китай готов пролить кровь.»
Руководство Китая опасается, что если оно допустит формализацию Тайванем отделения от материка, то это не только даст зеленый свет сепаратистским движениям на национальных окраинах страны, но и вообще может привести в утрате легитимности компартии в глазах населения, особенно в свете активно проводимого пропагандистским аппаратом КНР воспитания в национально-патриотическом духе. Таким образом, нельзя недооценивать готовность Пекина применить силу ради решения тайваньского вопроса, пусть даже у него не будет полной уверенности в успехе военной операции.
По мере впечатляющего экономического роста КНР увеличиваются ее возможности в сфере модернизации вооруженных сил, растет способность изменить в свою пользу военный баланс в Тайваньском проливе. Хотя большинство специалистов не считают, что Китай уже получил гарантированную возможность для военного решения тайваньского вопроса, однако почти все полагают, что это – лишь вопрос времени. Смещение баланса силы в пользу материка не делает ее применение неминуемым, но объективно снижает порог терпимости Пекина в отношении Тайбэя. Чем более убедительным будет военное превосходство материка над островом, тем меньше будет у Китая стимулов сдерживаться, искать компромисс и откладывать решение вопроса на потом.
Сама по себе постоянная угроза войны, довлеющая над Тайваньским проливом, не может не являться серьезным фактором неопределенности для региональной стабильности и безопасности. КНР временно заинтересована в поддержании статус-кво, однако нет гарантий, что эта заинтересованность сохранится и впредь, после того, как ее военные возможности и уверенность в своих силах еще более возрастут. Другим существенным элементом неопределенности в китайской позиции является то, что формулирование тайваньской политики, в том числе условий применения оружия, как и функционирование политической системы в целом, осуществляется в строго закрытом режиме.
Китайское руководство может диктовать правила игры по своему усмотрению. Например,
в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал вторую Белую книгу по Тайваню, озаглавленную «Принцип одного Китая и тайваньский вопрос». В данной книге КНР впервые официально добавила новое, третье по счету условие применения военной силы против острова – «если тайваньские власти в течение длительного времени будут отказываться от мирного решения об объединении сторон пролива путем переговоров». Это стало существенным ужесточением позиции Пекина, который ранее говорил только о «двух если» - «если Тайвань отделится от Китая под любым названием и если Тайвань будет завоеван и оккупирован иностранной державой». Новое условие фактически дает КНР право применить оружие в любой момент, мотивируя это нежеланием Тайбэя вступать в переговоры на условиях Пекина.
Есть и еще одно обстоятельство. Кроме указывавшихся выше исторических и политически аспектов тайваньского вопроса, у последнего имеется также важный стратегический контекст. Япония, Тайвань и Филиппины образуют островную цепь вдоль восточного побережья Китая, которая служит естественным барьером для его выхода в Тихий океан. До тех пор, пока один из элементов этой островной цепи не перейдет под контроль Китая, он не сможет стать великой морской державой, проецировать свое влияние на дальние рубежи и надежно обеспечить свою безопасность. Таким образом, присоединение Тайваня, восточное побережье которого предоставляет удобный глубоководный выход в Тихий океан, позволит КНР прорвать данный барьер.
2.1.2 Позиция Тайваня
С приходом к власти в 1988 г. вице-президента Ли Дэнхуэя, родившегося на Тайване, демократические процессы на острове активизировались, причем они сопровождались постепенной эрозией представлений о Тайване как части Китая. На первых порах Ли Дэнхуэй предпринял шаги по развитию диалога с материком, оказавшимся после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. в некоторой изоляции со стороны Запада. В 1990 г. на Тайване был созван консультативный орган, возглавляемый президентом – Совет государственного объединения, который в 1991 г. принял Программу государственного объединения. В ней указывалось, что «как материк, так и Тайвань являются территорией Китая; содействие объединению государства должно являться общей обязанностью китайцев». 1 мая 1991 г. Ли Дэнхуэй объявил о прекращении «Периода мобилизации для подавления коммунистического мятежа», введенного в 1949 г. и замораживавшего действие Конституции, а также о прекращении состояния войны с «коммунистическим Китаем» и об отказе от использования военной силы для объединения государства. Между сторонами пролива начались рабочие контакты для решения практических вопросов взаимодействия, в ходе которых материк потребовал в качестве предварительного условия зафиксировать приверженность принципу «одного Китая».