Я не сомневаюсь, что подобные злоупотребления были. И, тем не менее, уверен, что корень проблемы был в другом - в трудностях реального сектора экономики, уже спад в котором привёл к проблемам массовых дефолтов по платежам банкам. Механизм страхования дефолтов стал лишь первой жертвой масштабного экономического кризиса. Более того, само введение подобного механизма в 90-х годах значительно отсрочило видимые проявления отрицательных тенденций в экономике. Проявлялось это в том, что банки продолжали кредитовать экономику не опасаясь дефолтов в той ситуации, когда эти дефолты становились уже очень вероятными. Переложив риски на продавцов дефолтных свопов, банки долгое время продолжали финансировать уже больную кризисом экономику. Банкротство страховых компаний и банков, выпускавших CDS лишь показало, что страхование кредитных рисков - это не панацея от кризиса. Это лишь ширма, которая скрывает его приближение. Сейчас банкиры озабочены решением двух важных проблем, порождённых их собственной жадностью.
Первая - как обеспечить гарантию возврата кредитов в ситуации, когда система CDS уже не работает? Вторая - как вернуть стоимость тем активам, что попали в распоряжение банкиров в качестве залога? Решение первой проблемы должно вернуть работоспособность механизму кредитования. Вторая - должна решить проблему резкого снижения капитализации банков, которая понизилась из-за падения стоимости активов, полученных по залогам обанкротившихся клиентов. Рыночные механизмы оценки активов тут уже не работают - биржи в условиях кризиса не способны отразить "реальную" стоимость акций промышленных компаний. Последний момент очень серьёзен - на биржах уже не редки случаи, когда стоимость активов компаний, оцениваемых по биржевым котировкам, меньше прибыли, которые приносят эти компании за год. То есть активы сильно недооценены, но каких-либо механизмов, оценивающих активы компаний кроме биржевых нет. И от этого "страдают" банки, к которым попадают подобные недооценённые биржей активы. Дмитрий Голубовский описывает ряд событий, которые говорят о путях решения данных проблем, выбранные банкирами:
"Под давлением Минфина США и американских корпораций, американский «Совет по стандартам финансовой отчетности» (Financial Accounting Standards Board, FASB) поменял ряд положений в правилах финансовой отчётности, в частности, статью 157–3. Совет 10 октября опубликовал новое руководство, проясняющее применение стандарта FAS №157 «Измерение по справедливой стоимости» в условиях, когда активность на каком-либо рынке практически отсутствует... Суть изменений в том, что бухгалтериям американских корпораций даётся возможность более широко использовать оценку неликвидных активов на основании абстрактных математических моделей с использованием предполагаемых ненаблюдаемых параметров. Грубо говоря, если рынок отсутствует, создаётся его виртуальная математическая модель (рынок как бы существует) и на основании этой модели активы оцениваются и попадают в бухгалтерский баланс."
Ситуацию же с CDS решили совсем просто. Оказалось, что основные выплаты по ним причитаются тому же JP Morgan, что их изобрёл. "Если J.P.Morgan Chase предъявляет свои права на страховые выплаты, причитающиеся ему по CDS на Lehman Brothers, все страховщики банкротятся, но вылетает в трубу и он сам, потому что остаётся без денег с кучей «плохих» активов на руках." По долгам Lehman Brothers, крупнейшего банка США, обанкротившегося летом 2008 года, страховщики должны были бы выплатить 400 млрд долларов (это по данным Дмитрия Голубовского, по моим банк имел перед банкротством необеспеченную задолженность в 157 млрд и AIG несла ответственность по долгам Lehman в $10 млрд). Неожиданно выяснилось, что они усохли до $6 миллиардов. Это долги, что причитались мелким владельцам CDS на Lehman Brothers и их страховщики могут выплатить. А вот долги, что причитались к выплате JP Morgan Chase исчезли. Их JP Morgan просто простил! Нет, точные условия, по которым JP Morgan отказался от выплат по страховкам неизвестны. Долги исчезли и всё. Однако работоспособность системы оказалась важнее этих 400 млрд. JP Morgan, являясь одним из основных акционеров ФРС, вполне мог получить соответствующие гарантии от всей системы резервных банков США. Эти договорённости остались вне поля зрения широкой публики, как и главный механизм работы ФРС.
Таким образом, банкиры постепенно решают проблему с работоспособностью кредитно-финансовой машины. Вскоре она опять заработает. Но к проблеме кризиса это отношения уже не имеет. Он будет развиваться уже по своим законам. И дальнейшие рассуждения у нас будут связаны уже с ситуацией в реальном секторе. Именно проблемы реального сектора привели к коллапсу финансовой системы, и они остались нерешёнными. Более того, эти проблемы, не смотря на все усилия финансовых магнатов по починке кредитного механизма, не могут быть решены монетарными методами. Чтобы увидеть перспективы дальнейшего развития экономики, нам придётся разобраться в реальных причинах кризиса, которые так и не озвучены аналитиками и экономистами.
3. Будущее российского рубля.
3.1. Возможные цели валютно-курсовой политики.
История знает случаи, когда ошибочная валютно-курсовая политика имела серьезные отрицательные последствия для экономики. Классическим примером такого рода считается восстановление в 1925 г. золотого стандарта в Великобритании на базе довоенного соотношения фунта стерлингов и доллара. Этот курс сильно завышал фунт, что мешало британскому экспорту и было одной из причин экономической стагнации4.
Возможно, это — преувеличение и искажение реальности. На экономику одновременно действует такое большое число факторов, что выделить эффект валютного курса чрезвычайно сложно, если вообще возможно. Тем не менее нельзя не признать, что разумная валютно-курсовая политика играет существенную роль в развитии экономики. В этой связи зададимся вопросом: какие цели могут быть поставлены перед этой политикой? Думается, эти цели сводятся к следующему:
1. Протекционизм: защищать от иностранной конкуренции национальное производство, особенно обрабатывающую промышленность.
2. Экспортная экспансия: стимулировать экспорт и тем самым способствовать улучшению платежного баланса и накоплению валютных резервов.
3. Иностраныне инвестиции: стимулировать приток иностранного капитала. На первый взгляд может показаться, что все три цели обеспечиваются понижением курса национальной валюты (девальвацией). Конкретнее, в нашей ситуации речь идет о том, чтобы государство содействовало повышению курса доллара, опережающему рост внутренних цен. Как мы видим, на этом и настаивает "Коммерсантъ".
Механизм воздействия девальвации на экономику хорошо известен. Более высокий курс доллара (и других конвертируемых валют) дает экспортерам дополнительную выгоду при обмене иностранной валюты на рубли (или позволяет им снижать цены в валюте), заставляет импортеров покупать доллары дороже и тем самым уменьшает выгодность импорта, делает для иностранных инвесторов более рентабельными рублевые инвестиции.
Однако, как мы знаем из экономической теории и опыта, этот эффект носит условный характер и может дать благоприятные последствия лишь при весьма специфических условиях. Таких условий в России нет.
Едва ли понижение курса рубля может быть сколько-нибудь эффективным орудием защиты внутреннего производства. В условиях инфляции и слабости внутренней конкуренции рост издержек импорта сравнительно легко перекладывается на потребителя. Интенсивный спрос, созданный десятилетиями отрыва от мирового рынка, мало реагирует на повышение цен импортных товаров. Импортные пошлины и, возможно, прямые ограничения импорта могут быть более подходящими орудиями протекционизма того типа, который нам нужен.
Российские промышленные товары мало конкурентоспособны на внешних рынках не столько по ценам, сколько по качеству, дизайну, комплектности и регулярности поставок и т.п. Что касается экспорта сырья, то мы уже хорошо знаем из недавнего опыта, что происходит при низком курсе рубля и вытекающем из этого превышении мировых цен над внутренними: хищническая продажа за рубеж с укрывательством валютной выручки, сбыт по демпинговым ценам. По экспорту тоже нужна хорошо разработанная программа диверсификации и стимулирования, а не валютные манипуляции.
Столь же сомнителен эффект девальвации с точки зрения привлечения иностранного капитала. Если даже не принимать во внимание аргумент, что это усилит "распродажу России", совершенно очевидно, что в современных условиях притоку иностранного капитала мешает не курс рубля, а хорошо известные экономические, политические и криминальные факторы.
Если положительные эффекты понижения курса рубля сомнительны и маловероятны, то отрицательные, напротив, вполне очевидны. Прежде всего он является в наших условиях мощным фактором инфляции и ухудшает возможности какой-либо финансовой стабилизации. Усиливается и без того катастрофический уход валютных средств за границу и накопление наличной валюты у населения.
Имея месячный темп инфляции (по потребительским ценам) порядка 15%, мы снова стоим на грозном пороге гиперинфляции, от которого с большим трудом и жертвами отошли в 1993—1994 гг. Абсолютно противопоказаны любые меры экономической политики, способные увеличить темп инфляции.
Совершенно очевидно, что крах рубля с инфляцией хотя бы украинских масштабов имел бы для России крайне негативные международные последствия различного рода — от ухудшения перспектив экономической интеграции СНГ до окончательного подрыва наших позиций в международных финансовых организациях и на рынках капиталов.