Гражданско-правовое положение несовершеннолетних, относящихся к рассматриваемой возрастной группе, не является неизменным, а носит ярко выраженный динамичный характер. Уже отмечалось, что принадлежащий несовершеннолетнему лицу объем дееспособности может быть резко сужен вследствие ограничения или лишения его права самостоятельно распоряжаться своими доходами. Возможны изменения и в прямо противоположном направлении. Так, в случае вступления несовершеннолетнего в брак данное лицо приобретает дееспособность в полном объеме (п. 2 ст. 21 ГК РФ). К другим факторам, влияющим на правосубъектность несовершеннолетних данной возрастной группы, относится достижение ими 16-летнего возраста, с которым связано возникновение права стать членом кооператива (п. 2 ст. 26 ГК РФ). С этого же момента у несовершеннолетних появляется возможность приобрести дееспособность в полном объеме путем эмансипации, возможной в тех случаях, когда несовершеннолетний работает по трудовому договору, в том числе и по контракту, или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью (п. 1 ст. 27 ГК РФ). В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" закреплено, что эмансипированные обладают в полном объеме гражданскими правами и несут обязанности, в том числе самостоятельно отвечают по обязательствам, возникшим вследствие причинения вреда, за исключением тех прав и обязанностей, для приобретения которых федеральным законом установлен возрастной ценз".
Эмансипация весьма подробно исследуется, но неоднозначно оценивается современными учеными: "В условиях рыночной экономики институт эмансипации содействует обретению несовершеннолетними гражданами экономической самостоятельности, развитию их способностей и навыков участия в трудовой и предпринимательской деятельности"[73]. Имеется и прямо противоположное мнение, в соответствии с которым прибегать к эмансипации "надлежит лишь в исключительных случаях, при сложившейся крайне неблагоприятном материальном положении несовершеннолетнего, его семьи"[74].
Множество сложных, дискуссионных вопросов возникает и при практическом применении данного института. Наибольшие затруднения вызывает тот факт, что в действующем законодательстве отсутствует указание о том, с какого возраста несовершеннолетний может заниматься предпринимательской деятельностью. Буквальный анализ ст. 27 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что такой деятельностью несовершеннолетний может заниматься уже с 14 лет, но, только достигнув возраста 16 лет, он может решать вопрос о своей эмансипации[75]. Однако анализ ст. 21, 26 и 27 ГК РФ свидетельствует об обратном - для занятия предпринимательской деятельностью гражданин должен быть полностью дееспособным. Еще одно противоречие, требующее своего разрешения, заключается в следующем: предпринимательская деятельность определяется как самостоятельная деятельность, осуществляемая на свой риск (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ), но п. 1 ст. 27 ГК РФ допускает ее осуществление несовершеннолетними лицами только с согласия родителей, усыновителей или попечителя, что лишает данную деятельность ее основного конституирующего признака.
Не вдаваясь в активно ведущуюся по этому вопросу дискуссию, считаем необходимым присоединиться к положению о том, что "некорректно говорить о предпринимательской деятельности данной возрастной категории граждан. В этом случае необходимо говорить лишь о деятельности, приносящей доходы"[76], так как "для занятия предпринимательской деятельностью необходимо, чтобы гражданин был полностью дееспособным, то есть либо достиг 18 лет, либо приобрел полную дееспособность с вступлением в брак или в случае эмансипации".
В целом же институт эмансипации следует признать прогрессивным, соответствующим не только потребностям современного гражданского оборота и рыночной экономики, но и более раннему, чем в предшествовавшее время, развитию гражданской активности многих несовершеннолетних лиц. Эмансипация в равной мере отвечает интересам и несовершеннолетних, наделенных правом досрочно приобретать имущественную самостоятельность, и их родителей, которые освобождаются от вполне реальной обязанности нести ответственность за вред, причиненный действиями их ребенка. Это цивилизованное решение вечной проблемы "отцов и детей" в ее гражданско-правовом аспекте, своеобразный "развод" родителей с детьми, необходимый в первую очередь в тех случаях, когда к моменту достижения ребенком возраста 16 лет морально-нравственная связь между ним и его родителями или усыновителями значительно ослабла, а родительские поведенческие требования уже не соответствуют достигнутому ребенком уровню духовно-эмоциональной зрелости, гражданской активности, имеющимся у него способностям и задаткам и, наконец, сформировавшимся у него потребностям.
Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что действующее гражданское законодательство России, регламентирующее особенности гражданско-правового положения несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, нуждается в дальнейшем развитии и совершенствовании с целью создания и обеспечения максимально благоприятных правовых условий для лиц, относящихся к данной возрастной группе, для их социальной и правовой адаптации, для формирования у них качестве и свойств, необходимых для полноценного участия в гражданском обороте.
Применение положений законодательства об опеке и попечительстве в настоящее время показывает, что этот институт работает недостаточно эффективно, что влечет за собой рост числа случаев нарушения прав и интересов недееспособных или не полностью дееспособных лиц.
В частности, опека над недееспособными гражданами устанавливается редко, хотя число пациентов соответствующих лечебных учреждений возрастает. К сожалению, все реже родные и близкие берут на себя заботу о лицах, страдающих психическими расстройствами, что совсем неудивительно на фоне глобального сокращения семейных связей и общего снижения уровня жизни. Кроме того, именно этот вид опеки характерен наибольшим количеством злоупотреблений со стороны опекунов в отношении имущества подопечного. Во многом данное обстоятельство вызвано отсутствием механизма эффективного контроля за их действиями, а также неиспользованием органами опеки и попечительства института доверительного управления имуществом подопечных.
Еще реже устанавливается попечительство над гражданами, ограниченными судом в дееспособности. В первую очередь это обусловлено тем, что закон более не провозглашает "борьбы с пьянством и алкоголизмом". Такие меры, практиковавшиеся в 80-е годы, как принудительное лечение от алкоголизма[77], безусловно, противоречат исповедуемой сегодня концепции свободы личности и не могут быть восприняты современным правом. Однако, предоставив гражданам свободу употребления и, более того, злоупотребления спиртными напитками и наркотическими средствами, ограничив рамки вмешательства в частную жизнь гражданина, наше государство многих из своих граждан потеряло безвозвратно. По-видимому, при определении границ вмешательства в судьбу личности должны сочетаться как интересы самой личности в удовлетворении ее потребностей, так и интересы окружающих и общества в целом, заключающиеся в сохранении жизни и здоровья каждого гражданина, в недопущении падения уровня его социализации.
Другая причина недостаточного использования положений ГК РФ об ограничении дееспособности гражданина (ст. 30) коренится в последствиях такого ограничения. Действующее законодательство напрямую не разрешает попечителю ограниченно дееспособного гражданина получать причитающийся подопечному доход. В законе закреплена только необходимость выдачи согласия попечителя на получение дохода и распоряжение доходом, что не дает попечителю возможности изъять у подопечного денежные средства и непосредственно распорядиться ими в его интересах.
Опека и попечительство над несовершеннолетними в целом до последнего времени (3 - 4 года) в достаточно полной мере соответствовала своему назначению. К сожалению, сейчас в функционировании этого института также наметились негативные тенденции, обусловленные резким ростом числа детей, оставшихся без попечения родителей, а также отсутствием необходимого бюджетного финансирования органов опеки и попечительства.
Так, недостаточность государственной финансовой поддержки опеки и попечительства над несовершеннолетними породила в некоторых регионах парадоксальное явление. В соответствии со ст. 123 СК РФ субъекты РФ вправе своим законодательным актом установить новую форму устройства детей. В законодательстве большинства субъектов РФ такие формы не предусмотрены. Однако республики Алтай, Марий Эл, Саха (Якутия), Краснодарский, Красноярский края, Алтайский край, Воронежская, Владимирская, Калининградская и Тамбовская области в нормативных актах, посвященных регулированию семейных отношений и охране прав детей, употребляют термины "патронат", "патронатная семья", "патронажная семья", "семья патронатных воспитателей". Эти термины встречаются и в актах органов местного самоуправления. Названные субъекты РФ в большинстве случаев вводят форму устройства детей, ничем не отличающуюся от опеки (попечительства) по содержанию, однако имеющую иное название[78]. Основная задача этого "изобретения" - вывести лиц, осуществляющих заботу о несовершеннолетних, из-под категории опекунов (попечителей) с тем, чтобы на них не распространялось действие Федерального закона "О дополнительных гарантиях по социальной защите детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей"[79]. Итоговая цель этого нововведения - устройство детей в семью без осуществления ежемесячной выплаты средств на питание ребенка, приобретение одежды, обуви и пр. Необходимость новой формы устройства продиктована отсутствием в местных бюджетах и бюджетах субъектов РФ финансовых ресурсов, достаточных для производства выплат опекунам и попечителям значительных сумм.