Кроме наследственной вотчины, Псковская Судная Грамота регулирует и владение "кормлями" — землями, полученными от республики или от частных лиц в пожизненное (но не наследственное) владение. Кормли запрещалось продавать (статья 72): "72. А которому человеку будет кормля написанна в рукописании, и да грамотами владеть землеными учнет или исадскими, а продаст тую землю или (и)сад, или иное что, а доличат того человека, ино ему земля та, или исад, или иное выкупить, а свою кръмлю покрал."[14] Как видно из статьи, в случае продажи кормли, ее необходимо было выкупить и вернуть владельцу, а бывший владелей кормли лишался на нее права. Пользователь имел право на доходы, но не мог распоряжаться имуществом и отчуждать его. Попытка продать рыболовное угодье или земельный участок, находящийся в условном держании, приводила к потере каких-либо прав на него. Недвижимым имуществом владели и женщины, причем имущество супругов считалось раздельным, с самостоятельным правом распоряжения. Имущество сбежавшего за рубеж зависимого шорника переходило к его господину в качестве компенсации за недополученные выгоды от его работы (ст. 76) . Предусматривала Грамота и процедуры истребования вещей из чужого законного и незаконного владения (в случае находки, приобретения краденных вещей). Приплод от скота после его покупки принадлежал новому собственнику (ст. 110). Защита права собственности осуществлялась уголовно-правовыми мерами, путем возврата объектов собственности и возмещения убытков. Грамота не устанавливала специальных штрафов в пользу государства по спорам о собственности (кроме судебных издержек), это считалось частным делом самих субъектов. В тяжбах о собственности решающая роль принадлежала документам и вещественным доказательствам, затем – свидетельским показаниям; могли назначаться судебные поединки. Тесно связано с правом собственности обязательственное право.
Обязательственное право. В Пскове сформировалась система обязательственного права с развитой имущественной ответственностью, основанной на товарно-денежном обмене.
В самой Грамоте к обязательствам относят около 40 статей. Давая общую характеристику обязательствам в Псковской Судной Грамоте, В. А. Рогов пишет: "Что законодатель здесь явно отдает предпочтение имущественной ответственности должников; письменным формам заключения сделок; равенству положения сторон в договорах без учета сословного положения. Свободные граждане не имели различий в гражданско-правовых отношениях и вступали в договоры на основе свободного волеизъявления и частной инициативы. Ничего в Грамоте не сказано о возрасте лиц, вступающих в обязательства, а также о правомочиях холопов и женщин при заключении сделок. Однако известно, что зависимые от господина шорники и полковники не теряли гражданских прав и могли предъявлять иски своим хозяевам".По сравнению с Русской Правдой в Псковской Судной Грамоте более развитая система обязательственного права. Ему посвящено около трети статей памятника. Псковской Судной Грамоте были известны договоры купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма и изорничества.Договор купли-продажи.
Договор купли-продажи недвижимого имущества заключался только в письменной форме (статьи 10 - 13). Купля — продажа, заключенная в нетрезвом состоянии могла быть признана недействительной по требованию одной из сторон: "114. А кто с ким на пьяни менится чим, или что купит, а потом проспятся и одному исцу не любо будет, ино им разменится, а в том целованиа нет, не присужати." Как видно из данной статьи, такое же правило действовало и во время обмена. В статье 101 утверждалось, что купленное нельзя вернуть продавцу и нельзя обращаться в суд по этому поводу: "101. О торговле и о поруке. А кто имет на ком торговли искать, или порукы, или именного чего, ино того судить на того волю, на ком сочат, хочет на поле лезеть, или у креста положит". Но в статье 118 делалось исключение из общего правила — нельзя было продавать больной крупный рогатый скот: "118. А корову купить за слюблено, а по торговли телят не сочить, а толка корова кровью помачивается имет ино тая, корова назад воротить, чтобы и денги заплачены были".[15]
Договор дарения.
О договор дарения говорит только одна статья Псковской Судной Грамоты — статья 100. В ней говорится: "100. А которой человек при своем животе, или пред смертию а что дасть своею рукою племяннику своему платно или иное животное, или отчину, да и грамоты даст пред попом, или пред сторонными людми, ино тому тем даньем владеть, чтобы и ру(ко)писаниа не было." То есть дарения признавалось только в том случае, если оно было произведено перед священником или перед другими людьми. Договор дарения мог заключаться в письменной или устной форме.
Залог.
Псковская Судная Грамота проводит четкое разграничение между залогом недвижимого и движимого имущества ("закладом"). В ней имеется целый раздел (статьи 28 — 33), относящийся к взысканию денежных ссуд по "закладу" и "доскам", то есть по распискам и частным актам. Без записи и заклада иски признавались на сумму до 1 рубля при условии предъявления "досок". При ссудах свыше 1 рубля надо было составлять запись либо принимать заклад, зарегистрированный в особых закладных досках. В статье 28 говорится: "28. А кто на ком имет сочить съсуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит, ино воля того человека, кто имет серебра сочить по закладу, хочет сам поцелует да свое серебро возмет, а хочет заклад ему у креста положит, и он поцеловав да свой заклад возмет, а поле через заклад не присужати, а закладных доск не посужати."[16] То есть если человек сможет доказать при помощи "досок" и заклада, что он действительно давал имущество или деньги в долг, то он имеет право взять с ответчика ссуженные ему деньги, отдав при этом заклад. В делах подобного рода запрещалось присуждать судебный поединок. По Псковской Судной Грамоте разрешалось возбуждать уголовные дела о залоге без наличия "досок" или заклада на сумму не более 1 рубля: "30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи, а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь ... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат". В статье 31 говорится о том, что должник может отказаться отдавать долг в том случае, если стоимость вещи, отданной в залог, равнозначна или больше ссуженной суммы: "31. Хто на ком имет ссуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное што назрячее и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется своего закладу, а молвит так: у тебе есми того не закладал, а у тебе есми не взимал ничего ж, ино кто ищет тому человеку тем закладом владети, а тот прав, на ком сочат". Заимодавцам предоставлялись льготы по сравнению с должниками. Например, если за должника поручится человек, а потом заимодавец начнет требовать деньги с поручителя, то долг считается выплаченным только в том случае, если в городском архиве есть об этом запись: "32. А которой человек поручится за друга в серебре, а имет тот человек сочит на поручнике своего серебра, и тот истец по ком рука дана, вымет против своего исца рядницу, а молвит так: аз, брате, тобе заплатил то се(ре)бро за тою рукою, а у мене и рядница што ему не сочить истьцу на исце того серебра, ни на поручники, ино тая порядня повинить, аже в лары не будет в ты ж речи, а исцу знати поручника в своем серебре, кто по ком руку дал". К тому же запрещалась порука за должника, долг которого превышает 1 рубль: "33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля".[17] Подобным же образом решались дела о деньгах, отданных для торговых оборотов, если в городском архиве не было копии расписки, прдъявленной суду: "38. А кто имет на ком сочит торговых денег по доскам, тот человек противу положит рядницу, а в рядницы будет написано о торговли же, а противу тои рядницы не будет во Святеи Троицы в лари в те ж речи другой, ино тая рядница повинити".