Исходя из анализа состояния основных производственных фондов, значительные вложения должны быть сделаны в нефтеперерабатывающую промышленность. По оценкам ТЭНИ один рубль, вложенный в нефтепереработку, по эффективности равен 2-3 рублям инвестиций в нефтедобычу. Углубление переработки позволит обеспечивать потребности народного хозяйства при меньшем объеме потребляемой нефти.
2.3 Источники инвестиций
Переходя к анализу источников инвестиций в нефтяной комплекс отметим, что в 1999 году собственные средства компаний составили 77% общего объема инвестиций в отрасль. По данным официальной отчетности, общий объем прибыли нефтяного сектора в 1999 году увеличился до 139,2 млрд. руб. (в валютном эквиваленте - 5,7 млрд. долл.), против 19,5 млрд. руб. по итогам 1998 г. (2,0 млрд. долл.). В 2000 г. под влиянием продолжающегося роста мировых цен его финансовые показатели продолжали улучшаться: по итогам I-ого полугодия прибыль нефтяного комплекса уже достигла 140,3 млрд. руб. (4,94 млрд. долл.), а в расчете на год этот показатель достигнет 9 млрд. долл.
Амортизационные отчисления составляют незначительную часть собственных средств. По расчетам ТЭНИ в настоящий момент амортизация составляет менее 4% от товарной продукции при оценке товарной продукции по трансфертным ценам и менее 1,5% при использовании рыночных цен. Главная причина этого – старые, выработавшие срок службы, изношенные основные фонды, на которые уже нельзя начислять амортизацию.
В силу специфики нефтедобывающей отрасли, никакие полноценные амортизационные отчисления не могут компенсировать сокращение активов отдельных предприятий и отрасли в целом, поскольку в качестве основного актива выступает право на разработку недр. Постановка прав на эксплуатацию запасов на балансы нефтяных компаний привела бы к существенному увеличению последних, что способствовало бы росту их капитализации на фондовых рынках и открывало новые возможности по привлечению средств.
2.4 Трансфертное ценообразование и рентный доход от добычи нефти
Одними из наиболее дискутируемых сегодня вопросов являются следующие: в достаточной ли степени государство облагает доходы от добычи нефти, и какая доля рентных доходов остается в распоряжении предприятий. Определенную проблему при такой оценке представляет широкое использование трансфертного ценообразования, в результате которого цена нефти, которая используется для определения бухгалтерского финансового результата, оказывается отличной от так называемой справедливой "рыночной" цены нефти.
Что такое «справедливые» цены в отсутствие рыночных котировок? Возможна ли в принципе такая постановка вопроса? А если возможна, то как совместить объективно разные представления о справедливости у различных субъектов хозяйствования?
Скажем, справедливость для Запада видится как ориентация на мировые цены. Это, конечно, очень либерально, но это означает поставить крест на российской промышленности и стать энергетическим придатком для развитых экономик.
Справедливость для государства – зафиксировать некий базовый уровень цен на нефть, а все что «сваливается» на них сверх этого уровня – отбирать в виде налогов. Все механизмы расчета «рыночных» цен нацелены именно на изъятие сверхприбыли.
Наконец, справедливость для компаний. Некоторые компании пытаются применять трансфертные цены в качестве своеобразного экономического инструмента, и это разумно: планомерная динамика внутрикорпоративных цен используется в качестве некоего норматива, соответствие которому обеспечивает для НГДУ все необходимые доходы, а «зашкаливание» за норматив требует мер по экономии издержек. Это объективно ведет к уменьшению стабилизации издержек у ВИНК, да и в экономике в целом. Прибылью же от растущих мировых цен, считают в компаниях, делиться не следует: во-первых, если вдруг цены упадут, государство не будут дотировать компании, а во-вторых, компании более эффективно инвестируют получаемые дополнительные средства, чем их тратит государство.
Наша экономика не готова к восприятию мировых цен – слишком неконкурентной она тогда окажется. Определенный протекционизм России просто необходим. Кроме того, в настоящее время трансфертные цены, используемые большинством компаний, практически совпадают с расчетными «бензиновыми» - трансфертные, в основном, колеблются в пределах 1200-1350 руб. за тонну, «бензиновая» составляет 1225 руб. за тонну нефти. Это совпадение указывает на реальное положение дел с ценой.
Наконец, необходимо отметить, что затраты компаний, производимые из прибыли, не состоят только из капитальных вложений, текущих дивидендов и ренты, подлежащей изъятию. В частности, необходимо еще пополнять страховые и социальные фонды и покрывать убытки прошлых лет.
Другой проблемой является структура рентного дохода, извлекаемого государством от добычи нефти. В текущий момент, используются два механизма изъятия рентного дохода. Первый основывается на валовой оценке нефтяного сырья и включает роялти и отчисления на ВМСБ. Другой механизм заключается в административном назначении изымающих сверхдоход налогов: акциза, взимаемого со всего объема добываемой нефти, и вывозной таможенной пошлины, взимаемой с экспортируемой нефти.
При этом величина рентного дохода никак не зависит от индивидуальной прибыльности конкретных проектов по разработке месторождений и извлекает только абсолютную, но не дифференциальную ренту. Естественно, что это создает проблемы как с точки зрения наиболее полного извлечения ренты государством, так и с точки зрения возможности реализации высокозатратных проектов в добыче нефти.
Несмотря на очень высокую среднюю прибыльность добычи нефти нежелательным является повышение доли государства в рентном доходе путем увеличения ставок имеющихся налогов, основанных на валовых показателях, а не показателях эффективности. Во-первых, очевидно, что при этом все большее количество высокозатратных проектов окажется нерентабельными. Во-вторых, ввиду того, что основным источником сверхдоходов является низкий курс рубля в реальном выражении (который, заметим, сейчас быстро растет), доходность проектов, использующих импортное высокотехнологичное оборудование гораздо ниже, чем проектов, не требующих такого оборудования. В третьих, для независимых производителей нефти, не входящих в ВИНК, отсутствует возможность получения дохода при реализации нефтепродуктов и, таким образом, они находятся в более сложных экономических условиях по сравнению с ВИНК.
2.5 Направления реформирования налогообложения нефтяного комплекса
Сложившееся положение в налоговой сфере не способствует благоприятному инвестиционному климату и является одной из причин того, что даже в период благоприятной экономической конъюнктуры в нефтяном комплексе наблюдается отток инвестиций. Вот ключевые направления реформирования действующей налоговой системы.
1. Акциз на нефть и вывозная таможенная пошлина на нефть в их сегодняшнем виде должны быть отменены. В качестве альтернативы должен быть введен налог на сверхприбыль, который одновременно должен удовлетворять следующим требованиям:
- обеспечивать разный уровень налогообложения в зависимости от конечной цены реализации;
- обеспечивать справедливый раздел сверхприбыли от добычи нефти между государством и предприятиями;
- исчисляться по прозрачному алгоритму, что обеспечит стабильность и предсказуемость налоговых условий;
- учитывать в необходимых случаях индивидуальные особенности разрабатываемых месторождений, при этом не создавая чрезмерных стимулов для завышения затрат.
В результате предлагаемый налог на сверхприбыль, выполняя как фискальную, так и регулирующую функции акциза на нефть и вывозной таможенной пошлины, будет способствовать созданию благоприятного инвестиционного климата в российском нефтяном комплексе.
2. Эффективность введения налога на сверхприбыль может быть обеспечена только в случае решения проблемы трансфертных цен. Для выработки подходов к ее решению необходим всесторонний анализ существующего положения дел в сфере формирования цен на сырую нефть и богатой международной практики решения подобных проблем.
Наиболее простым с технической точки решением является привязка внутренних цен на нефть к мировым. Но это сделает цены на нефтепродукты практически недоступными для большинства российских потребителей. Во-первых, существуют значительная разница между паритетом покупательной способности и коммерческими курсами доллара и европейских валют (в результате, российский покупатель платит за товары, продаваемые по мировым ценам, в три-четыре раза больше, чем за "внутрироссийские"). Во-вторых, низкая эффективность переработки приведет к тому, что цены на нефтепродукты окажутся даже выше мировых. В-третьих, высокая энергоемкость российской экономики не позволяет перейти к мировым ценам без обвального падения производства, а повышение эффективности потребления энергии требует огромных инвестиций.
В сложившейся ситуации наиболее целесообразным представляется установить минимальную цену нефти для налогообложения исходя из стоимости корзины нефтепродуктов за вычетом стоимости переработки и норматива рентабельности (см. выше). Это обеспечит приближение применяемых компаниями цен к "справедливым" рыночным ценам.
Необходимо обеспечить симметричность в отношениях налоговых органов и предприятий. Это подразумевает, что не только налоговые органы имеют право доначислить налоги в случае, если, по их мнению, применяемые при продажах цены ниже рыночных, но и ВИНК должны иметь возможность при помощи официальной методики рассчитать, какие цены необходимо применять при сделках по продаже нефти внутри ВИНК, чтобы в дальнейшем эти цены не могли быть признаны налоговыми органами заниженными.