Еще одна важнейшая линия анализа Гэлбрейта современной экономической организации общества – это трансформация рыночных отношений под влиянием усиления роли в экономике крупных корпораций. По его мнению, господство крупных корпораций, имеющих частичный контроль над рыночной ценой, ведет к усилению планирования хозяйственного развития, которое постепенно вытесняет рыночные отношения. Как результат, в обществе сосуществуют две системы: рыночная система, охватывающая преимущественно мелких производителей, и планирующая система, куда входят корпорации, взаимодействующие с государством. Причем, по оценке Дж. Гэлбрейта явный перевес в современной экономической системе, – на стороне планирующей системы. Крупные корпорации не только целенаправленно формируют свою внутреннюю структуру, организуя отношения между подразделениями на принципах планомерности, но, по существу, планируют и «внешнюю среду». Действительно, корпорации подчиняют себе мелкий и средний бизнес, деятельность которых становится для них не только предсказуемой, но и строится на основе долговременных связей, превращая мелких и средних подрядчиков, по сути, в подразделения корпорации. Аналогичным образом корпорация разрушает и суверенитет потребителя, т. к. инициатива в вопросе о том, что должно быть произведено, исходит не от потребителя, как это происходило в рыночной системе, а от крупной производственной организации, стремящейся установить контроль над рынком и, более того, воздействовать на потребителя в соответствии со своими нуждами. Поступая таким образом, эта организация оказывает глубокое влияние на систему ценностей потребителя и его убеждения.
Итак, исходя из анализа современной экономической системы, вслед за Вебленом, Гэлбрейт не соглашается с ключевыми положениями классической экономической теории и утверждает, что:
- модель человека экономического, непрерывно сопоставляющего полезности благ и издержки их приобретения, безнадежно устарела. На самом деле экономическое поведение человека зависит от многих факторов, и наряду с врожденными склонностями к подражанию и соперничеству на него воздействует вся совокупность институтов, среди которых корпорации играют далеко не последнюю роль;
- неверен тезис о подчинении целей экономической системы интересам отдельного человека, о свободной конкуренции рыночных товаропроизводителей, о саморегулировании рыночной экономики и о преимуществах хозяйственной деятельности единоличных собственников. Он выступил за усиление регулирующих функций государства.
По мнению Гэлбрейта, на самом деле необходимо избавляться от догм, согласно которым производство и потребление – условия счастья, труд в виде самоэксплуатации – высшая ценность, экономический рост – благо нации и т. д. Гэлбрейт предлагает изменить данные представления людей и показать значение для благосостояния таких нематериальных ценностей, как знания, образование, культура, свободное время.
В целом следует признать, что многие положения концепции Гэлбрейта были порождены излишним оптимизмом относительно перспектив усиления плановых начал в капиталистической экономике. Как показала практика, часто усиление тенденций к планомерности сопровождалось снижением эффективности, а рост корпораций – появлением новых глубоких противоречий на уровне национальной и мировой экономики. Соответственно большинство прогнозов, сделанных Гэлбрейтом в его работах, не оправдались.
К теориям технологического детерминизма тесно примыкают теории трансформации, основанные на стадийном (цивилизационном) подходе к оценке истории и современного развития общества. Согласно этому подходу, в истории человечества можно выделить три метацивилизационные общности: 1) доиндустриальную; 2) индустриальную; 3) постиндустриальную. Теории трансформации сконцентрировали свое внимание на исследовании содержания, путей эволюции, факторов в условиях перехода к постиндустриальному обществу. В этих исследованиях нашли продолжение и развитие главные идеи Дж. Гэлбрейта.
Так, А. Берли (1895–1971) и Г. Минз (1896–1989) связали трансформацию капитализма с установлением господства крупных корпораций, для которых характерны диффузия акционерного капитала среди множества собственников и отделение управления и контроля от собственности. Питер Друкер (1909) заговорил о превращении капитализма в «экономику знаний», поскольку новые знания становятся главным ресурсом. Но и для Друкера ведущей сферой деятельности в «экономике знаний» остается индустрия. В 70-е гг. XX в. видный американский социолог Д. Белл (1919) высказал идеи; близкие к идеям Друкера. Согласно Беллу, на смену капитализму идет общество, в котором ведущую роль будут играть производство информации и координация деятельности людей и организаций. Поэтому будущее общество Белл называет информационным и планирующим, в таком обществе научные достижения преобразуют структуру экономики, профессиональный и социальный состав населения. Определяющей силой становится научная и менеджерская элита. Изобилие товаров меняет психологические установки работников: эффективность производства уже не выступает как важнейший критерий, материальная заинтересованность отступает перед самооценкой личности и ценностью досуга. Другой американский экономист и социолог Элвин Тоффлер (1928) выдвинул концепцию супериндустриализма. По его оценке, человечество пережило уже две эволюционные волны, в корне изменившие цивилизацию: переход от охотничьего общества к аграрному и от аграрного к индустриальному. В настоящее время, по Тоффлеру, идет третья, не менее значимая по своим последствиям трансформационная волна. Меняется и техническая, и сырьевая база, а на ее основе – коренные принципы организации труда и производства. На смену массовому стандартизированному выпуску изделий приходит индивидуализация продукции, ориентация на разнообразие потребностей и вкусов потребителя. Децентрализация производства меняет характер управления. Крупные предприятия уступают место мелкому бизнесу. Условия труда индивидуализируются, что дает работнику невозможную в прошлом свободу выбора режима и приемов деятельности. Территориальное рассредоточение производства (вплоть до работы на дому) и многообразие организационных форм деятельности создают принципиально новую жизненную среду. Средством обмена становятся электронные деньги, а главным ресурсом – информация. Долговечность перестает быть значимой характеристикой вещей: идет постоянное и все ускоряющееся обновление используемой техники, все шире становится круг потребительских товаров разового употребления. Все это сводит почти к нулю ценность материального богатства; главным богатством становятся неисчерпаемые и общедоступные знания, «символический капитал».
Еще один вариант постиндустриального общества разработал французский ученый Ж. Фурастье (1907). Он обратил внимание на то, что индустриальная цивилизация сменяется цивилизацией услуг. По мере перехода главенствующей роли от промышленности к сфере оказания услуг на новом уровне возрождается ряд черт, присущих доиндустриальной эпохе. В хозяйстве начинает доминировать ручной или полуручной труд; интенсивный рост производства прекращается (возможна даже его полная приостановка в странах, вырвавшихся вперед); происходит выравнивание экономического положения различных стран; население перемещается из больших городов в пригороды и т. д.
4.4 Социологическая школа Ф. Перру.
Во Франции сформировалась социологическая школа во главе с Франсуа Перру (1903 – 1987), представляющая собой еще одну разновидность школ социально-институционального направления, сложившуюся в послевоенной Франции. По существу, Ф.Перру удалось дать теоретическое обоснование государственного дирижизма.
По его мнению, современный ему капитализм уже не представлял собой мир равноправных конкурирующих экономических субъектов. Напротив, он состоял из ряда неравноправных фирм, одни из которых могли оказывать влияние на принятие другими управленческих решений. Такое влияние вызывалось различными размерами производства и капитала, условиями заключения сделок и предоставления кредитов, разной степенью информированности, принадлежностью к активной или пассивной зоне экономики. Экономические единицы, занимающие доминирующее положение (а это могут быть не только фирмы или отрасли экономики, но и целые страны), могут заставлять другие экономические единицы двигаться в том же направлении. Перру назвал это «эффектом увлечения».
Согласно Перру, неравноправие и неравномерность касается не только экономических единиц, но и самого процесса роста. Он происходит прежде всего в отдельных точках, называемых «полюсами роста». Импульс экономического роста, начавшись в полюсе роста, распространяется на периферию посредством эффекта увлечения, что приводит к возникновению «зоны развития». Многие экономисты видели в подобной ситуации проявление недобросовестной конкуренции и считали необходимым использовать государственное вмешательство для устранения неравенств возможностей. В отличие от них, Ф. Перру предложил использовать подобные эффекты в целях государственной политики. Он предлагал «гармонизировать» рост посредством политики дирижизма (непосредственного воздействия государства на процесс воспроизводства).
Государственная политика должна вырабатываться таким образом, чтобы обеспечить согласованное развитие полюсов роста для достижения определенных целей (обеспечение максимальных темпов роста, ликвидация дифференциации между отраслями и регионами и удовлетворение интересов различных социально-экономических групп). Мерами такой государственной политики были предоставление льгот фирмам, действовавшим в сферах, признанных государством приоритетными, осуществление широкомасштабных государственных программ, направленных на реализацию масштабных высокорисковых инвестиционных проектов и т. п.