Второй же базируется на основе устремлений широких масс трудящегося народа к избавлению от униженного, зависимого, подавленного и беспросветного существования и неизбежно тяготеющего к насильственному и экстремистскому способу реализации, ибо здесь личность выступает средством достижения общественной гармонии, осуществление чего на основе добровольного согласия чрезвычайно сомнительно.
Возрожденческий гуманизм стал значительным шагом в деле эмансипации нравственной сущности человека, утверждении его достоинства и прав на счастливую жизнь. Моральная сущность человека становится формой его самоутверждения во всем богатстве его внутренних сил и жизненных проявлений. Человек все более предстает не как мелкий единичный индивид, а как высшее, почти мифологическое существо, стремящееся своими силами выразить свою деятельную творческую натуру, свою титаническую сущность.
Этот героический гуманистический дух эпохи Возрождения пронизывает всю раннебуржуазную культуру, подготавливая мощные тектонические сдвиги в самих основах европейской культуры.
Однако гуманистическая культура эпохи Возрождения, новое этическое мировоззрение оказались весьма далеки от реальной жизни широких народных масс. Гуманисты были блестяще образованными знатоками и ценителями изящных искусств, поэзии и философии и своим творчеством обращались к тем, кто уже был способен их понимать и им сочувствовать, что придавало их творчеству откровенно элитарный характер. В большинстве своем они оказывались весьма далеки от жизненных интересов и чаяний народа, а их творчество несло отпечаток недоверия к толпе и неприязни к "непросвещенной" черни, что обусловливало верхушечный характер гуманистической культуры и делало ее достоянием узкого круга людей.
При этом, если некоторые гуманисты пытались соединять в своем творчестве идеи христианского гуманизма с античным рационализированным гуманизмом (например, "небесная философия" Э. Роттердамского), то другие объективно расшатывали и подрывали основы христианского учения, видя в нем оплот средневековой темноты и невежества и способствуя развитию недоверия, сомнения, самостоятельному исканию истины посредством собственного разума, т.е. свободомыслия вообще (М. Монтень).
Поэтому гуманистические идеи, направленные на преобразование и совершенствование отдельной просвещенной личности до разумного, свободного и достойного состояния, не могли найти отклик и оказать действенное влияние на массовое сознание, чтобы способствовать победе нового общественного строя.
Ибо духовную жизнь огромного большинства людей того времени определяли отнюдь не философия, наука или искусство, а прежде всего христианская религия и церковь. Именно религия давала людям основные мировоззренческие представления о человеческом бытии, его смысле и предназначении, об извечности и незыблемости существующего порядка, неизбежности страданий и тягот в земной жизни и возможности спасения посредством соблюдения божественных заповедей.
В силу этого реализовать назревшие потребности общественного развития в преобразовании феодальных общественных отношений было просто невозможно без этой, самой мощной и действенной для людей того времени санкции - религиозной.
Однако господствовавшая в Западной Европе на протяжении более тысячи лет католическая церковь оказалась неспособной ответить на вызов своего времени - выразить в доступной народу религиозной форме новые потребности эпохи, облечь их в исправленные формы христианского вероисповедания.
Почему же понадобилось "исправлять" христианское вероучение, формулировать свой ответ на вызов истории, который в рамках реформированного христианства дал протестантизм?
Протестантская реформация, породившая протестантскую этику, стала первым решительным выступлением буржуазии против отживших средневековых порядков. Посредством преобразования христианской религии, изменения вероисповедальных установок и нравственного мироощущения человека она дала мощный толчок развитию новых, буржуазных, общественных отношений и породила новый тип личности.
Однако почему это стало возможным? Почему всесильная католическая церковь не смогла противостоять идеям протестантских теологов, увлекшим огромные массы людей, вряд ли разбирающихся в теологических и вероисповедальных различиях между старым и новым способом веры в Бога?
Это удалось потому, что ответ, данный деятелями Реформации на вызов времени, оказался понятным и близким погруженным в религию, но не разбирающимся в теологических тонкостях массам: католическую церковь следует отвергнуть потому, что она безнравственна, следовательно, безбожна! Именно нравственный протест против "безбожной" церкви встретил живой отклик в сердцах тысяч верующих, принадлежавших к различным сословиям.
Ибо возникшие как движение бедных и униженных, угнетенных и гонимых, христианская религия и церковь в средние века стали господствующей духовной и политической силой, превратились в одного из крупнейших феодалов Европы, вследствие чего были кровно заинтересованы в защите и упрочении средневековых представлений о социальном и нравственном миропорядке. Именно ее господствующее положение неизбежно влекло католическую церковь к внутреннему перерождению и нравственному разложению.
Для укрепления своей силы и власти католическая церковь оставила путь кротких нравственных увещеваний по отношению к оступившимся и учредила инквизицию - учреждение для преследования опасных "еретиков", виновных в прегрешениях против церкви. Жесточайшие пытки, сжигание на костре заживо творились именем учителя любви и милосердия Христа, а на самом деле были способом укрепления своей власти и богатства.
Проповедуя смирение, воздержание и бедность, церковь сама непристойно богатела, наживаясь на всем: на конфискации имущества еретиков, на положенной ей Богом "десятине" со всех прибытков, а также на разорительной для бедных прихожан плате за крещение, венчание, исповеди, отпевания и другие обряды.
Высшие иерархи церкви жили в неслыханной роскоши, предаваясь разгулу шумной и беспутной жизни, далекой от христианского идеала. Рядовые священнослужители в условиях полной бесконтрольности и безответственности осуществляли службу, как попало, отличались невежеством, ленью, жадностью и похотливостью. Монастыри вместо того, чтобы быть приютом чистого духовного покаяния и смирения, превращались в вертепы разврата и порока.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения честных христиан, стала широко распространившаяся практика продажи церковью отпущения как прошлых, так и будущих грехов - индульгенций, ставших важнейшей статьей дохода церкви.
Таким образом, именно внутреннее разложение католической церкви, ее властолюбие, жадность и алчность сделали эту церковь абсолютно неспособной возглавить прогрессивные преобразования в обществе и одновременно породили в самой церкви мощный протест, выражением которого и стала Реформация.
Начало Реформации обычно связывают с деятельностью ее основоположника М. Лютера, выступившего против оскорбительного для христианина торгашеского духа практики продажи индульгенций, за которой он рассмотрел подлинно "сатанинскую выдумку" - стремление освободить человека от необходимости постоянного внутреннего покаяния, к чему призывает Библия - "покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!"
Этим церковь фактически упраздняла главное требование христианства и условие человеческого спасения - внутреннее покаяние. Нельзя заменить полагающиеся человеку в силу его врожденной греховности очищающие душу страдания, ибо это единственно достойный человека путь нравственного очищения и укрепления веры, т. е. искреннего желания жить по-божески.
Лютер отверг все человеческие изобретения и инстанции, укравшие у Бога только ему принадлежащие полномочия наказывать и прощать, и предостерег человека от греховных соблазнов надеяться на церковные грамоты и индульгенции, на милость церковных иерархов, ибо, уповая на них, он изменяет Господу, умаляет его величие.
Поэтому вся церковь во главе с Римским папой служит не Богу, а Антихристу, ибо искушает человека, провоцирует его на всяческие прегрешения, которые легко искупаются внешним показным благочестием, участием в церковных таинствах и обрядах или же, как делают самые закоренелые грешники, покупкой отпущения грехов. Украв у человека Бога, церковь занялась продажей его милости, так что Бог "труждающихся и обремененных" превратился в Бога богатых и самодовольных.
Все пути спасения, связываемые с задобриванием Бога - прямым ли подкупом, пожертвованиями или даже монашеством, паломничеством, постом и другими проявлениями внешнего показного благочестия, - оказываются у Лютера противными самой сущности христианства, так как представляют собой попытку манипулировать Богом, влиять на него.
Подлинное спасение оказывается возможным только посредством перенесения человеческих устремлений из сферы внешнего, показного благочестия во внутреннее пространство сознания -- в личное верование человека, во внутренний самоотверженный настрой. Чтобы оттенить эту идею, Лютер многократно намеренно повторяет свой тезис о спасении одной только верой", добавляя "без участия добрых дел", т. е. именно показного благочестия. "Истинная вера сама проявится в праведных поступках, но ценность ее не во внешнем результате, а в ней самой".