110. Основная заслуга Аввакума как писателя заключается в том, что в лучших своих произведениях он дает замечательные образцы художественно преображенной живой народной речи с ее красочной лексикой, с ее здоровой конкретной образностью, с выразительным разговорным синтаксисом. Вот, как, например, описывает он страдания работников, отданных на произвол царского воеводы Пашкова: "Лес гнали, городовой и хоромной, есть стало нечего; люди стали мереть с голоду и от водяныя бродни. Река песчаная, засыпная; плоты тяжелые, приставы немилосердные, палки большие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие... Люди - голодные; лишо станут бить, ано и умрет, - без бития насилу человек дышит. С весны по одному мешку солоду дано на десять человек на все лето. Да пять (опять же) работай, никуды на промысел не ходи; и вербы - бедной! - в кашу ущипать сбродит и за то палкой по лбу; не ходи, мужик, умри на работе".
111. Вот какими словами обличает Аввакум двух виднейших церковных иерархов, Крутицкого митрополита Павла и рязанского архиепископа Иллариона; ссылаясь на праведную жизнь библейского Мелхиседека, он говорит: "Друг мой Илларион, архиепископ рязанский! Видишь ли, как Мелхиседек жил? На вороных в каретах не тешился, ездя... Вспомни-тко, Яковлевич, попенок! В карету сядет, растопырится, что пузырь на воде, сидя на подушке, расчесав волосы, что девка; да едет, выставя рожу, по площади, чтобы черницы-норухи... любили. Ох, ох, бедной! Некому по тебе плакать... На Павла митрополита что глядишь? Тот не живал духовно, - блинами все торговал, да оладьями; да как учинился попенком, так по боярским дворцам блюдолизать научился..."
112. Третье направление в развитии литературного языка в XVII в. представлено в литературных произведениях, которые в своем словарном составе и в грамматическом строе отражают разговорный язык образованных москвичей, свободных от узости церковного мировоззрения и груза схоластической учености, восприимчивых к веяниям европейской образованности. В качестве примера остановимся на сочинении подьячего Посольского приказа Григория Котошихина "О России в царствование Алексея Михайловича".
113. Церковнославянский язык, как таковой, не играет сколько-нибудь значительной роли в сочинении Котошихина. Пользоваться церковнославянскими словами и выражениями для стилистических целей ему почти не приходится; сочинения его носят, главным образом, описательный, протокольный характер; в нем нет ня лирических отступлений, ни торжественных высказываний, где пригодился бы церковнославянский язык. Особняком стоит лишь первая глава, озаглавленная "О царях и царицах и о царевичах и о царевнах..." Здесь, повествуя о столь важных с точки зрения автора лицах, он употребляет очень много церковнославянских слов, так, например, царских дочерей он называет по-церковнославянски дщерями, хотя вообще пользуется русским словом дочь, царскую сорочку срачицей и т. п. Вообще же Котошихин не примешивает к своей речи церковнославянских слов, как это делали, по словам Лудольфа, некоторые москвичи, желая показать свою ученость.
114. Однако и в других главах сочинения Котошихина имеется значительное количество церковнославянских по происхождению слов. Но это такие слова, которые существовали и в разговорном языке образованных москвичей его времени. Это были слова, уже переставшие быть собственно церковнославянскими, вошедшие в обиход русского языка, обрусевшие, русские. Вот, например, для иллюстрации перечень неполногласных (церковнославянских по происхождению) слов из второй главы сочинения Котошихина: поздравлять, поздравление (но здоровье), преж (ср. современное прежде), пред (но и перед, наперед, передний), прежний, по-прежнему, без применения (но перемена; ср. современное непременно при перемена), время, власть, владеть, завладеть, праздник, празднество. Это типичный и для всего (за исключением первой главы) сочинения Котошихина перечень. Легко заметить, что перечисленные церковнославянизмы существуют и в современном русском языке.
115. В сочинении Котошихина мы находим и ряд западноевропейских по происхождению слов, которые также бытовали в разговорном языке образованных москвичей: музыка, танец, герб, карета, мушкет, рейтар и др.
116. Как письменный язык язык Котошихина тесно соприкасается с московским деловым письменным языком. Этим определяется и синтаксический строй, и стиль его произведения. Вот, например, как описывает Котошихин расправу Алексея Михайловича с московским народным бунтом: "И того же дни около того села , повесили со 108 человек, а достальным всем был указ, пытали и жгли и по сыску за вину отсекали руки и ноги, и у рук и у ног пальцы; а иных, бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, разжегши железо накрасно, а поставлено на том железе "буки" (т. е. буква б), то есть бунтовщик, чтобы был до веку признатен... а иным пущим вором того же дни, в ночи, учинен указ: завязав руки назад, посадя в большие суды, потопили в Москве-реке...".
117. Синтаксический строй этого отрывка, характерный и для всего сочинения, очень однообразен и не гибок; сложные предложения и их части как бы прилепляются друг к другу посредством сочинительных союзов и, а; весь стиль изложения носит регистра ционный протокольный характер. В изложении Котошихина не чувствуешь лица писателя, взволнованного описываемыми событиями, оценивающего их; в нем чувствуешь, скорее, руку подьячего, пишущего донесение по начальству. Лишь изредка нарушает он свое бюрократическое спокойствие; впрочем, и в этих случаях он не повышает особенно голоса.
118. К концу XVII в. все более назревали предпосылки реформы литературного языка. Но весь строй жизни того времени в России был косным и отсталым. Население огромной страны почти сплошь было неграмотным. Даже в столице государства, Москве, школ и грамотных было мало. В государственной и общественной жизни господствовали верность традиции, боязнь нового, рутина. Реформа литературного языка могла быть осуществлена лишь в связи с преобразованием всех сторон жизни страны.
119. Передовые представители господствующего класса начинали видеть необходимость этого преобразования. Опыт грандиозных народных восстаний и волнений, тянувшихся на протяжении всего века, необходимость усиления обороны страны от внешних врагов, пример Западной Европы, с которой знакомились все больше, убеждали их в необходимости коренных государственных реформ, распространения просвещения в своей среде и создания достаточно широкого слоя образованных людей вообще. В обстановке этих реформ при Петре I осуществлялась и реформа литературного языка. Она была громадным шагом вперед в развитии русского национального языка. При Петре I литературный язык получает русскую национальную основу.
Список литературы
Л.П. Якубинский. КРАТКИЙ ОЧЕРК ЗАРОЖДЕНИЯ И ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА (ХV-ХVII ВЕКА).