В этом плане слово выступает как система форм и значений, соотносительная с другими смысловыми единицами языка.
Слово, рассматриваемое в контексте языка, т.е. взятое во всей совокупности своих форм и значений, часто называют лексемой [35].
Вне зависимости от его данного употребления слово присутствует в сознании со всеми своими значениями, со скрытыми и возможными, готовыми по первому поводу всплыть на поверхность. Но, конечно, то или иное значение слова реализуется и определяется контекстом его употребления. В сущности, сколько обособленных контекстов употребления данного слова, столько и его значений, столько и его лексических форм; при этом, однако, слово не перестает быть единым, оно обычно не распадается на отдельные слова-омонимы. Семантической границей слова является омоним. Слово как единая система внутренне связанных значений понимается лишь в контексте всей системы данного языка. Внутреннее единство слова обеспечивается не только единством его фонетического и грамматического состава, но и семантическим единством системы его значений, которое, в свою очередь, определяется общими закономерностями семантической системы языка в целом.
Язык обогащается вместе с развитием идей, и одна и та же внешняя оболочка слова обрастает побегами новых значений и смыслов. Когда затронут один член цепи, откликается и звучит целое. Возникающее понятие оказывается созвучным со всем тем, что связано с отдельными членами цепи до крайних пределов этой связи.
Способы объединения и разъединения значений в структуре слова обусловлены семантической системой языка в целом и отдельных его стилей. Изучение изменений в принципах сочетания словесных значений в "пучки" не может привести к широким обобщениям, к открытию семантических законов - вне связи с общей проблемой истории общественных мировоззрений, с проблемой языка и мышления. При иной точке зрения "само значение слова продолжало бы оставаться темным и непонятным без восприятия его самого в общем комплексе всего миропонимания изучаемой эпохи" [36].
Русскому (как и другому) национальному языку свойственна своеобразная система образования и связи понятий, их группировки, их расслоения и их объединения в "пучки", в комплексные единства. Объем и содержание обозначаемых словами понятий, их классификация и дифференциация, постепенно проясняясь и оформляясь, существенно и многократно видоизменяются по мере развития языка. Они различны на разных этапах его истории.
Характерной особенностью русского языка является тенденция к группировке слов большими кучками вокруг основных центров значений.
Слово как система форм и значений является фокусом соединения и взаимодействия грамматических категорий языка.
Ни один язык не был бы в состоянии выражать каждую конкретную идею самостоятельным словом или корневым элементом. Конкретность опыта беспредельна, ресурсы же самого богатого языка строго ограничены. Язык оказывается вынужденным разносить бесчисленное множество значений по тем или другим рубрикам основных понятий, используя иные конкретные или полуконкретные идеи в качестве посредствующих функциональных связей. Поэтому самый характер объединения лексических и грамматических значений в строе разных типов слов неоднороден. Например, в формальных, связочных словах (как предлоги и союзы) грамматические значения составляют сущность их лексической природы. Структура разных категорий слов отражает разные виды отношений между грамматикой и лексикой данного языка.
В языках такого строя, как русский, нет лексических значений, которые не были бы грамматически оформлены и классифицированы. Понятие бесформенного слова к современному русскому языку неприложимо. В. Гумбольдт писал: "Грамматические отношения могут быть присоединены мысленно (hinzugedacht), если даже они не всегда имеют в языке знаки, и строй языка может быть такого рода, что неясность и недоразумения избегаются при этом, по крайней мере, до известной степени. Поскольку, однако, грамматические отношения имеют определенное выражение, в употреблении такого языка существует грамматика собственно без грамматических форм" [37]. Тому же учил Потебня. Итак, понятие о слове как о системе реальных значений неразрывно связано с понятием грамматических форм и значений слова.
Лексические значения слова подводятся под грамматические категории. Слово представляет собою внутреннее, конструктивное единство лексических и грамматических значений. Определение лексических значений слова уже включает в себя указания на грамматическую характеристику слова. Грамматические формы и значения слова то сталкиваются, то сливаются с его лексическими значениями. Эту тесную связь, это глубокое взаимодействие лексических и грамматических форм и значений подчеркивали в последнее время все крупнейшие лингвисты, особенно настойчиво Шухардт [38], Н.Я. Марр [39], Л.В. Щерба (см. его предсмертную статью "Очередные проблемы языковедения" - "Известия АН СССР", Отд. литературы и языка, 1945, т. 4, вып. 5; Избранные работы по языкознанию и фонетике, т. 1. Л., 1958) и А.И. Белич (О jезичкоj природи и jезичком развитку. Београд, 1941).
Семантические контуры слова, внутренняя связь его значений, его смысловой объем определяются грамматическим строем языка.
Эд. Сепир тонко заметил: "В аналитическом языке первенствующее значение выпадает предложению, слово же представляет меньший интерес. В синтетическом языке... понятия плотнее между собою группируются, слова обставлены богаче, но вместе с тем обнаруживается общая тенденция ограничивать более узкими рамками диапазон конкретного значения отдельного слова". Понятно, что семантический объем слова, и способы объединения значений различны в словах разных грамматических категорий. Так, смысловая структура глагола шире, чем имени существительного, и круг его понятий подвижнее. Еще более эластичны значения качественных прилагательных и наречий. Широта фразовых связей слова также зависит от его грамматической структуры.
Различия в синтаксических свойствах слова, в особенностях его фразового употребления находятся в живой связи с различиями значений слова. Например, в современном языке слово черт не имет качественных значений. Но в простом разговорном стиле русского литературного языка конца XVIII - первой половины XIX в. слово черт с особым предложным управлением обозначало: мастер, знаток, мастак на что-нибудь, в чем-нибудь. Например, у Державина: "[Я] горяч и в правде черт" ("К самому себе"). В водевиле А. Шаховского "Два учителя или asinus asinum fricat":
- Я уверен, что вы исправите его нравственность.
- О, мадам, я черт на нравственность [40].
В водевиле Л. Ленского "Стряпчий под столом" [1834]:
Я сам черт по дарованью,
Страшен в прозе и в стихах [41].
Ср. у П.А. Вяземского в "Старой записной книжке" анекдот о моряке и царице Екатерине:
По рассеянию случилось, что, проходя мимо его, императрица три раза сказала ему:
- Кажется, сегодня холодно.
- Нет, матушка, ваше величество, сегодня довольно тепло, - отвечал он каждый раз. - Уж воля ее величества, - сказал он соседу своему, - а я на правду черт [42].
Само собой разумеется, что семантическое развитие языка находится в зависимости от лексического и морфологического инвентаря его, инвентаря основ-корней, словообразовательных элементов и грамматических категорий.
Пути семантической эволюции слов нередко определяются законами развития морфологических категорий.
Акад. М.М. Покровский еще в ранней своей диссертации "Семасиологические исследования в области древних языков" [43] выставил такой тезис: "Всевозможные морфологические типы nominum actionis (т.е. обозначений действий), по мере своей продуктивности, получают в конце концов все те значения, которые этому классу имен свойственны, т.е. обозначения процесса, результата, орудия и места действия" [44].
Известно, что слово, принадлежащее к кругу частей речи с богатым арсеналом словоизменения, представляет собой сложную систему грамматических форм, выполняющих различные синтаксические функции. Отдельные формы могут отпадать от структуры того или иного слова и превращаться в самостоятельные слова (например, формы существительного становятся наречиями).
Грамматическими законами определяются приемы и принципы связи и соотношения морфем в системе языка, способы их конструктивного объединения в слова. Сдвиг в формах словообразования изменяет всю систему лексики.
Грамматические формы и отношения между элементами языковой системы определяют грань, отделяющую слова, которые представляются произвольными, не мотивированными языковыми знаками, от слов, значения которых более или менее мотивированы. Мотивированность значений слов связана с пониманием их строя, с живым сознанием семантических отношений между словесными элементами языковой системы.
"Не существует языков, где нет ничего мотивированного; но немыслимо себе представить и такой язык, где мотивировано было бы все. Между двумя крайними точками - наименьшей организованностью и наименьшей произвольностью - обретаются всевозможные разновидности" [45]. Различия между мотивированными и немотивированными словами обусловлены не только грамматическими, но и лексико-семантическими связями слов. Тут открывается область новых смысловых отношений в структуре слова, область так называемых "внутренних форм" слова.
"Внутренней формой" многие лингвисты, вслед за В. Гумбольдтом и Штейнталем, называют способ представления значения в слове, "способ соединения мысли со звуком".
Слово как творческий акт речи и мысли, - учит Потебня, - включает в себя, кроме звуков и значения, еще представление (или внутреннюю форму), иначе "знак значения". Например, в слове арбузик, которым ребенок назвал абажур, признак шаровидности, извлеченный из значения слова арбуз, и образует его внутреннюю форму, или представление [46].