Очерк — литературный жанр, отличительным признаком которого является художественное описание по преимуществу единичных явлений действительности, осмысленных автором в их типичности. В основе О. как правило лежит непосредственное изучение автором своего объекта. Основной признак О. — писание с натуры. В других литературных жанрах типизация создается путем обобщения отвлекаемых автором характерных черт множества единичных явлений; типическое конструируется здесь при помощи вымысла, фантазии, опирающихся на наблюдения этих явлений. В очерке вымысел играет значительно меньшую роль, чем в других жанрах. Типизация в О. достигается, помимо выбора типичных явлений, отбором особенно типичных для явления черт. Из описательного по преимуществу характера О. вытекает и композиционное его построение. В О. может совсем отсутствовать сюжет или он во всяком случае ослаблен. Автор О. часто переходит от одного характеризуемого явления или его стороны к другому, лишь в общей форме намечая их зависимость. Не связанный необходимостью наглядно, в образной форме показывать развитие действия, автор О. чаще, чем авторы других жанров, вмешивается в ход описываемых событий от первого лица. Это дает очеркисту возможность более свободной группировки материала, возможность многообразных сопоставлений, аналогий и пр. В О. гораздо большее значение, чем напр. в рассказе, имеют публицистические рассуждения, научные обобщения, иногда даже статистический материал. Язык О. в большей мере, чем язык любого другого литературного жанра, включает элементы языка публицистического и научного. Черты О. как жанра не остаются постоянными. В разные исторические периоды и у разных классов выступают и усиливаются то одни характерные стороны жанра, то другие; меняется само положение О. среди прочих жанров. О. встречается в истории литературы в самые разнообразные эпохи. Но в определенное время О. получает особенно важное значение, выдвигаясь на передний план литературной жизни. Это бывает прежде всего в период формирования пробуждающимся классом своей литературной идеологии, когда активная позиция класса требует безотлагательного вмешательства в новые жизненные условия. Те же обстоятельства обусловливают выдающееся значение О. и у класса укрепившегося, но резким поворотом истории поставленного перед необходимостью по-новому осознать мир.
Примером приведенных выше положений могут быть иллюстрации из истории русского О. Так, расцвет О. в новой русской литературе мы наблюдаем в годы промышленного роста, когда обостряется капитализация определенных кругов дворянства и крепнет буржуазия (1840-е гг.), в годы бурного подъема революционно-демократического (революционно-крестьянского) движения (1860—1870-е гг.) и в эпоху диктатуры пролетариата.
О. 1840-х гг. носили название «физиологических очерков» . «Физиологические очерки» оформились под влиянием французских буржуазных «физиологических очерков», среди которых особенным успехом пользовались выпуски, объединенные заглавием «Les français peints par eux mêmes», P., 1839—1842. Многие французские «физиологические очерки» переводились и переиздавались на русский яз. («Физиология» Бальзака, «Физиология любителя наслаждений» Джемса Руссо, 1843, и мн. др.). Из оригинальных русских «физиологических очерков» наиболее интересны сборники «Наши, списанные с натуры русскими», 1841 (составлен. Башуцким), «Физиология Петербурга», 2 чч., 1844—1845 (ред. Некрасова), «Очерки русских нравов, или лицевая сторона и изнанка рода человеческого», 6 вып., 1843 (Булгарина), «Повести, сказки и рассказы» Казака Луганского, 4 чч., 1846. В буржуазном журнале «Финский вестник» (1845—1847) был организован специальный отдел «Нравоописатель», где из номера в номер печатались «физиологические очерки». «Физиологические очерки» стали в 40-е гг. значительным явлением в разных классовых лит-pax: либерально-дворянской (Башуцкий, Григорович, Тургенев и другие), буржуазной (Булгарин и другие), либерально-мелкобуржуазной (Даль и др.) и разночинческой, революционно-демократической (Белинский, Некрасов и др.). Героями «физиологических очерков» были почти исключительно люди «низшего звания», обитатели подвалов и окраин капиталистического города, впервые становившиеся объектом художественного познания в большой лит-pe. При всем различии подхода к своей теме у писателей каждой из указанных классовых групп «физиологические очерки» ставят в центре внимания профессионально-бытовую характеристику социального типа. Стремление воспроизвести тип с натуры, уловить профессиональную диференциацию, которая становилась характерным выражением разделения труда развивавшегося товарного хозяйства, — такова была основная установка «физиологического очерка». В статье «Русская литература в 1845 г.» Белинский признает «физиологический очерк» В. И. Луганского (В. И. Даля) «Денщик» одним из «капитальных произведений русской литературы»: «В „физиологических очерках“ лиц разных сословий он (Луганский) — истинный поэт, потому что умеет лицо типическое сделать представителем сословия, возвести его в идеал не в пошлом и глупом значении этого слова, т. е. не в смысле украшения действительности, а в истинном его смысле — воспроизведения действительности во всей ее истине. „Колбасники и бородачи“, „Дворник“ и „Денщик“ — образцовые произведения в своем роде, тайну которых так глубоко постиг В. И. Луганский». Н. В. Гоголь в письме к П. А. Плетневу так характеризует В. И. Даля как автора «физиологических очерков»: «Он не поэт, не владеет искусством вымысла, не имеет даже стремления производить творческие создания; он видит всюду дело и глядит на всякую вещь с ее дельной стороны... Все у него правда и взято так, как есть в природе. Ему стоит, не прибегая к завязке ни к развязке, над которыми так ломает голову романист, взять любой случай, случившийся в русской земле... чтобы вышла сама собой наизанимательнейшая повесть... Его сочинения — живая и верная статистика России...» (письма Гоголя). «Физиологические очерки» буржуазии и либеральной мелкой буржуазии давали тщательное описание; обилие подробностей, сравнительную бесстрастность по отношению к излагаемому, заключавшую в себе принятие как должного существующих социальных противоречий. Дворянские «физиологические очерки» отличались от прочих прежде всего тематически: помимо городских «низов» внимание барина приковывал и крестьянин. В отличие от буржуазных «физиологических очерков» дворянские беднее по материалу, больше внимания уделяют психологии характеризуемых типов и крепко пропитаны сентиментальной идеализацией их. Классическим образцом дворянской идеализации являются «Записки охотника» Тургенева. Тургенев идеализировал мужика и доказывал в своих О. тождество морально-психологической природы помещика и крестьянина. Революционно-демократические разночинческие «физиологические очерки» отличались резким подчеркиванием социального положения изображаемых низов. «Воспроизведение действительности во всей ее истине» (Белинский), направленное против безразличного описательста буржуазных «физиологических очерков» и против очерков дворянских, сентиментально идеализирующих, было основным принципом революционно-демократических физиологий. «Физиологические очерки» имели большое значение в истории русской литературы как один из важнейших жанров натуральной школы .
Просветительский О. получил особенно большое значение в литературе 60—70-х гг. Решетников, Левитов, Н. Успенский значительную часть своего творчества отдали О. В отличие от дворянских и буржуазных О. предыдущей поры просветительские О. 60—70-х гг. давали более богатый фактический материал и значительно более правильную обрисовку социального положения эксплоатируемых низов, прежде всего крестьянина. Очерковая лит-pa заняла в 60—70-е гг. положение опасного конкурента господствующей дворянско-буржуазной литературы, стоявшей по художественной культуре, легко доступной господствующим классам, гораздо выше О. Это значение очерковой литературы и ее авторов признавалось даже врагами революционной демократии. Достоевский писал Страхову в 1871 об одном из очеркистов того времени: «Нового слова, заменяющего помещичье, еще не было, да и некогда. Решетниковы ничего не сказали, но все-таки Решетниковы выражают мысль о необходимости чего-то нового в художественном слове, но уже не помещичьего, — хотя и выражают в безобразном виде». В устах Достоевского знаменательно это относительное признание сил Решетникова, хотя оно и высказано с вполне понятным враждебным отношением к писателю, примыкающему к революционной демократии. На громадное значение О. как жанра, наиболее пригодного для правдивого показа новых социальных слоев, указывала и передовая критика. Шелгунов в статье «Народный реализм в литературе» критиковал стремление того же Решетникова перейти от очерков к роману: «Не было ли бы лучше дать ряд монографий вроде жизни рабочих на соляных варницах, на заводах, на железных дорогах, жизнь людей подвальных этажей и петербургского Никольского рынка, но все это в подробных специальных картинах. Чем такая галерея монографий хуже эпизодических картин на те же темы, связанных в один сюжетный роман, в котором для интереса и ради уступки традиции впущена общей связью Пелагея Прохоровна и сердечный элемент нежной любви... Решетников слаб именно тем, что... он как бы не понял своего новаторского значения... и оставил свою роль, не разыграв ее до конца... стал на ту дорогу, по которой шли беллетристы высшей школы». Литература революционного народничества продолжала дальнейшую разработку О. Наиболее значительным народническим очеркистом был Глеб Успенский . Либеральное народничество 80-х гг. точно так же дало большое число очерков (Златовратский, Вл. Короленко и др.), которые не имели однако того значения, как очерки революционной демократии. Революционно-демократические (просветительские и народнические) очерки не переросли в сколько-нибудь значительные повести и романы, так как крестьянская демократия не могла в то время вследствие неблагоприятных условий широко развить свою художественную культуру.