Лирика моделирует отношения между личностью и окружающим миром через парадигму субъективного переживания. В этом процессе местоимения определяют границу между внутренним и внешним миром человека, они, по определению Т.И. Сильман, «являются существеннейшим смысловым звеном лирического жанра, рисующего взаимоотношения между лирическим Я и миром в обобщающем плане» [5. С. 84-84].
С этой точки зрения интересно рассмотреть и роль притяжательных местоимений в организации лирической композиции.
Притяжательные местоимения 1-го лица с глагольными формами или без таковых могут служить в лирическом произведении для обозначения автора, лирического героя, т.е. адресата: И вот пишу, как прежде, без помарок Мои стихи в сожженную тетрадь (Мандельштам); Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен (Ахматова). Если на адресанта указывает притяжательное местоимение НАШ, то в этом случае оно может обозначать (1) связь адресанта с условным адресатом: Что ж, гаси, пожалуй, наши свечи. – В черном бархате всемирной пустоты (Мандельштам); (2) НАШ = МОЙ. При таком употреблении местоимения наблюдается усиление обобщающего смысла: Пусть говорят: любовь крылата! Смерть окрыленнее стократ. Еще душа борьбой объята, А наши губы к ней летят (Мандельштам); (3) НАШ = МОЙ + ВАШ: О, как мы любим лицемерить и забываем без труда То, что мы в детстве ближе к смерти, Чем в наши зрелые года (Мандельштам).
В лирике личное местоимение МЫ и производное от него НАШ могут приобретать особую значимость. Они используются для обозначения круга людей, объединенных общими ценностями и общей судьбой, окруженных чуждым или враждебным миром, обязанных по мере возможности оберегать общее достояние и помогать друг другу. Обычно такими характеристиками притяжательное местоимение НАШ наделяет адресата в стихотворениях, посвященных гражданской, патриотической тематике: Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне, Час пробил на наших часах, И мужество нас не покинет (Ахматова).
В любовной же лирике оно употребляется для обозначения тайны, сокровенности, призванной оберегать «наше» от равнодушного и враждебного мира: Мы тогда откроем двери И заплачем, и вздохнем, Наши зимние потери С легким сердцем понесем (Блок).
Личное местоимение ТЫ содержит в своем значении отсылку к слушающему, то есть к тому лицу или лицам, к которым говорящий обращается. Местоимения 2-го лица в лирических стихотворениях так же, как в прозе и устной речи, осуществляет апеллятивную функцию, заключающуюся в обращении к слушателю, в побуждении его к восприятию речи. Но, кроме этого, ТЫ – это второй (после «Я лирического героя») «семантический центр» стихотворения, одно из составляющих его «сюжетной схемы».
Как и местоимение Я, ТЫ несет в лирике особую смысловую и художественную нагрузку.
Дейктичность семантики, характеризующая данное местоимение в речевых ситуациях реальной жизни, в поэзии определяет неограниченность выбора адресата высказывания. Это и отвлеченный собеседник, и конкретное лицо или лица, и неодушевленный предмет, и отвлеченное понятие.
В поэтических произведениях для местоимения 2-го лица единственного числа характерно несколько способов семантизации, а референтами условно можно считать:
1) «ТЫ лирического конкретного собеседника»: Ты жива еще, моя старушка? (Есенин); Для чего ты, лихой ярославец, Коль еще не лишился ума Загляделся на рыжих красавиц И на пышные эти дома? (Ахматова). Конкретным собеседником может выступать двойник автора или двойник лирического героя: Ты в комнате один сидишь, Ты слышишь? Я знаю: ты теперь не спишь, Ты дышишь и не дышишь… (Блок). В двойничестве можно увидеть или раздвоение души лирического героя, или двойника, которого нашел герой среди окружающих.
2) «ТЫ отвлеченного собеседника»: Ты опять, опять со мной, бессонница! Неподвижный лик твой узнаю. Что, красавица, что, беззаконница, Разве плохо я тебе пою? (Ахматова); Поцеловала в голову, Не догадаешься – в губы! А все ж – по старой памяти – Ты хороша, любовь! (Цветаева).
Если конкретным лирическим собеседником всегда является определенное, конкретное лицо, то в качестве отвлеченного собеседника обычно выступает или предмет, или отвлеченное понятие: смерть, любовь, тишина, название страны, города и т.п. Такое значение может передаваться и с помощью притяжательного местоимения ТВОЙ: Тяжелы твои, Венеция, уборы. В кипарисных рамках зеркала. Воздух твой граненый (Мандельштам). Неодушевленные предметы при этом наделяются человеческими чертами, оживляются: Серебристая дорога, Ты зовешь меня куда (Есенин); Светлый сон, ты не обманешь. Ляжешь в утренней росе. Алой пылью тихо встанешь На закатной полосе (Блок). В лирических стихах за счет подобных обращений могут выражаться разные чувства: радость, восхищение, грусть, безнадежность, горечь и т.д.
3) «Любовное ТЫ»: Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти. Надоело мне быть незнакомкой, Быть чужой на твоем пути (Ахматова); Ты меня никогда не прогонишь: Не отталкивают весну! Ты меня и перстом не тронешь: Слишком нежно пою ко сну! (Цветаева).
В стихотворениях с «любовным ТЫ» адресатом является любимый или любимая, возлюбленная или возлюбленный; ТЫ – это избранник лирического героя, к которому он обращается, выражая противоречивые чувства и переживания: Ты такая же простая, как все, Как сто тысяч других в России, Знаешь ты одинокий рассвет, Знаешь холод осени синий (Есенин); А ты думал – я тоже такая, Что можно забыть меня, И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня (Ахматова). Очень часто в этом случае ТЫ – символический образ. Так, например, у Блока – это образ Мировой Души, Вечной Женственности и т.д.
Символическое обращение часто подчеркивается графическим оформлением: ТЫ пишется с заглавной буквы (Предчувствуя Тебя. Года проходят мимо – Все в облике одном предчувствую Тебя. Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо, И молча жду, тоскуя и любя).
4) «Сопоставительное ТЫ». В стихах при этом подчеркивается неповторимость, индивидуальность избранника или избранницы, которые противопоставляются другим лицам, сравниваются с кемто или чем-то: А на небесном просторе Ты – золотая звезда (Блок); Горят твои ладони, В ушах пасхальный звон, Ты, как святой Антоний, Виденьем искушен (Ахматова). Поэты часто в основу своих сравнений кладут отвлеченные понятия, образы природы, что способствует усилению эмоциональности и экспрессивности: На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла (Есенин); Не призывай и не сули Душе былого вдохновенья. Я – одинокий сын земли, Ты – лучезарное виденье (Блок).
5) «ТЫ, тождественное Я». Встречаются стихи, где ТЫ является одним из способов представления лирическим субъектом самого себя. Субъект и собеседник при этом не разграничиваются: при апелляции к читателю поэт одновременно обращается и к себе: Сжала руки под темной вуалью… Отчего ты сегодня бледна? – Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна (Ахматова); И рад бы ты уснуть, но страшная минута! Средь всяких прочих дум – Бессмысленность всех дел, безрадостность уюта Придут к тебе на ум (Блок). В основном такие стихи – это раздумья поэта о жизни, о судьбе: Еще недавно ласточкой свободной Свершала ты свой утренний полет, А ныне станешь нищенкой голодной, Не достучишься у чужих ворот (Ахматова); Все на свете умрет – и мать, и молодость, Жена изменит, и покинет друг. Но ты учись вкушать иную сладость, Глядясь в холодный и полярный круг (Блок).
6) «Функциональное ТЫ». При помощи референта «функциональное ТЫ» поэты в своих лирических произведениях характеризуют отдельных людей, пытающихся понять смысл собственной жизни, суть земного бытия, размышляют о долге и ответственности, добре и зле, жизни и смерти: И ты, как я в печальной требе, Забыв, кто друг тебе и враг, О розовом тоскуешь небе и голубиных облаках (Есенин); Твоя участь тиха, как рассказчик вечерний, И душой, одинокой, ему покорись. Ты иди себе, молча, к какой хочешь вечерне, Где душа тебя просит, там помолись (Блок). С помощью такого способа семантизации местоимения ТЫ поэт может давать характеристику предметам и явлениям: Умри, Флоренция, Иуда. Исчезни в сумрак вековой! Я в час любви тебя забуду, в час смерти буду не с тобой! (Блок); Европа цезарей! С тех пор, как в Бонапарта Гусиное перо направил Меттерних – Впервые за сто лет и на глазах моих Меняется твоя таинственная карта (Мандельштам).
Таким образом, и личное местоимение ТЫ (притяжательное ТВОЙ) обладает разветвленной семантической структурой. Лирический герой и адресат являются центральными образами лирических произведений большинства поэтов Серебряного века.
Адресат в лирике довольно часто выражается сочетанием притяжательных местоимений 2-го лица ТВОЙ, ВАШ с соответствующей глагольной формой или с существительным, его обозначающим: Тяжелы твои, Венеция, уборы, В кипарисных рамах зеркала. Воздух твой граненый. В спальне тают горы Голубого дряхлого стекла (Мандельштам); Я на душу твою – не зарюсь! Нерушима твоя стезя. В руку, бледную от лобзаний, Не вобью своего гвоздя (Цветаева); За меня не будете в ответе, Можете пока спокойно спать. Сила – право, только ваши дети За меня вас будут проклинать (Ахматова).
Иногда сфера адресата в поэзии обозначается с помощью метонимической характеристики: Будет камень вместо хлеба Мне наградой злой. Надо мною только небо, А со мною голос твой (Ахматова); Холодок щекочет темя, И нельзя признаться вдруг, И меня срезает время, Как скосило твой каблук (Мандельштам).
Второй семантический центр, «рисующий взаимоотношения между лирическим Я и миром в обобщенном плане» [5. C. 85], местоимение ВЫ. Оно содержит в своем значении отсылку к слушающему или к слушающим. Данное местоимение употребляется обычно при обращении к группе лиц. В поэзии ВЫ свободно употребляется и при обращении к неодушевленному адресату, абстрактному понятию. Местоимение ВЫ поэтому имеет несколько способов семантизации с различными референтами.