[xix] Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus 750 — 1200. P. 301.
[xx] Вернадский Г. В. Киевская Русь. С.47.
[xxi] Чекова И. Типология и генезис летописных преданий о князе Олеге. С. 43. О мотивах жертвы и змееборчества как мифопоэтической основе летописного сказания о смерти Олега см. также: Чекова И. Эпос, мифы и мифологемы в древнейшем летописании Киевской Руси // Ruthenica. Киiв, 2002. Т. 2. С. 86—67; о мифопоэтических мотивах в летописных сказаниях об Ольге: Там же. С. 88—92; о соотношении языческой и христианской семантики: Филиппов С. Христианская святость и языческая магия в летописном повествовании о княгине Ольге // Studia Slavica Hungarica. 2001. Vol. 46.
[xxii] Впрочем, в фольклорном коде, реконструируемом исследователями в повествовании ПВЛ о Вещем Олеге, его смерть прочитывается так: «<...>Рожденный от змея и наделенный магическими (“вещими”) свойствами герой убит змеем». — Виролайнен М. Н. Загадки княгини Ольги (Исторические предания об Олеге и Ольге в мифологическом контексте). С. 67.
[xxiii] О реконструкциях реальной биографии Олега см.: Пчелов Е. В. Генеалогия древнерусских князей IX — начала XI в. М., 2001.
[xxiv] Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus 750 — 1200. P. 301.
[xxv] Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. (Обзор редакций и тексты). М., 1915. С. 6—7 (1-ой пагинации); ср. тексты (с. 6, 7—8, 9—11 2-ой пагинации).
[xxvi] Хрущов И. П.. О древнерусских исторических повестях и сказаниях XI — XII столетия. Киев, 1878. С. 114 («сватающийся византийский царь заступил место Мала, жаждавшего брака с киевской вдовою. Старая тема получила тут новую форму <…>»); Виролайнен М. Н. Загадки княгини Ольги (Исторические предания об Олеге и Ольге в мифологическом контексте). С. 66; Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus 750 — 1200. P. 301—302 (повествование характеризуется как еще одна «загадка ложной помолвки»); Чекова И. Художественное время и пространство в летописном повествовании о княгине Ольге в Царьграде // Годишник на Софийския университет «Св.Климент Охридски». София, 1993. Факултет по славянски филологии. Т. 86. Книга 2 — Литературознание: «Как и в повествовании под 945 г. о мести вдовы Ольги древлянам, так и тут отношения между правителями и вопросы государственного правления трактуются сюжетом на семейно-брачную тему. Снова разыгрывается ситуация обрядового сватовства. Ольга, респективно Русь, выступает в роли сватаемой невесты, а царь Константин, респективно Царьград, — в роли кандидат-жениха» (с. 10), «Налицо замкнутая циклическая модель, обыгрывающая классические фольклорные значения: первая реплика царя актуализирует параллелизм “воцарение / взятие города / крещение / брак”, а вторая реплика повторяет в обратном ряду семантику первой “брак / крещение / взятие города / воцарение”. Сначала загадывающий говорит о “воцарении”, а подразумевает “брак”, потом о “браке”, а подразумевает “воцарение”. Условие загадки — воцарение Ольги, ее ответ — воцарение Константина. Воцарение при условии крещения и брака означат передачу своего царства путем крещения и брака» (с. 11).
[xxvii] В литературе о летописных фрагментах, посвященных княгине Ольге (Шайкин А. А. 1) Княгиня Ольга (Анализ художественной структуры летописных фрагментов) // Анализ художественного произведения: Тематический сборник научных трудов профессорско-преподавательского состава и аспирантов высших учебных заведений Министерства просвещения Казахской ССР. Алма-Ата, 1979. С. 13—14; 2) Поэтика и история: На материале памятников русской литературы XI—XVI веков: учебное пособие. М., 2005. С. 127-128; Виролайнен М. Н. Загадки княгини Ольги (Исторические предания об Олеге и Ольге в мифологическом контексте). С. 64) указывалось на не-осуждение, на «амбивалентную» оценку княгини-мсительницы и даже на одобрение летописцем жестокой расправы киевской княгини с древлянскими послами и предлагались различные объяснения этой позиции. На мой взгляд, допустимо говорить не об одобрении (прямой оценки в ПВЛ нет) и не об «амбивалентности», а об отказе от оценки этих поступков. Не знающая правды христианской веры княгиня еще не подлежит моральному суду.
[xxviii] На эту параллель указала И. Чекова: Чекова И. Художественное время и пространство в летописном повествовании о княгине Ольге в Царьграде. С. 7.
[xxix] Платонов С. Ф. Летописный рассказ о крещении княгини Ольги в Царьграде (Посвящается А.Л. Бертье-Делагарду) // Исторический вестник. 1919. Кн.1. С. 286—287.
[xxx] С.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С.111—118, 468—469; ср.: Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М.; Жуковский, 2001. С. 86-90, 391.
[xxxi] Лихачев Д. С. «Повесть временных лет» (историко-литературный очерк) // Повесть временных лет. С. 304—306
[xxxii] Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 334—341.
[xxxiii] Грихин В. А. Древнейшие памятники русской о княгине Ольге (Общность формы и источники). С. 58.
[xxxiv] Рассказ «Повести временных лет» 955 г. о крещении Ольги (1988), пер. с нем. Л. И. Сазоновой // Мюллер Л. Понять Россию: Историко-культурные исследования. Пер. с нем. М., 2000. С. 46—47, 48.
[xxxv] Гиппиус А. А. Рекоша дроужина Игореви… К лингвотекстологической стратификации Начальной летописи // Russian Linguistics. 2001. Vol. 25. P. 178, note 38.
[xxxvi] Шайкин А. А. «Нечто цельное», или Вопросы литературоведческого изучения «Повести временных лет» // Шайкин А. А. Поэтика и история: На материале памятников русской литературы XI—XVI веков: учебное пособие. М., 2005. С. 52—53, 54.
[xxxvii] А. А. Шайкин интерпретирует жизнеописания князей-язычников как «биографии возмездия». — Шайкин А. А. 1) «Се повести времhнных лет»: От Кия до Мономаха. М., 1989. С.15—25; 2) Поэтика и история: На материале памятников русской литературы XI—XVI веков: учебное пособие. М., 2005. С. 103, 121..