Вот оно:
ПИСЬМО С ФРОНТА.
Горит коптилка из консервной банки,
При ней читаю я твоё письмо,
И кажется, что в маленькой землянке
Случайно солнце яркое взошло.
Забыты горести, тревоги и лишенья,
Забыт вчерашний напряжённый бой,
И мне, как сон – хорошее виденье,
Как будто вновь, любимая, с тобой.
Вновь предо мной проходят чередою
До боли мне родимые поля,
И великаны вербы над водою,
И у дороги строем тополя
И, кажется, не только ты писала,
Не ты одна соскучилась по мне,
А Родина привет мне переслала
В твоём горячем ласковом письме.
Ведущий 2: Но не всем дано было вернуться домой. Перед нами одна из двадцати миллионов похоронок.
Под звуки второй части Седьмой симфонии Д. Шостаковича на экране похоронка: «Анна Фёдоровна! Сообщаю, что Ваша дочь Ананьева Вера Александровна 3 августа 1943 года как одна из лучших радисток была переброшена в тыл противника в районе Кобыжча Киевской области для выполнения специального задания. После приземления группа подвергалась нападению со стороны немцев, и в бою с проклятыми извергами Ваша дочь Вера вместе с пятью товарищами пала смертью героя».
Звучит песня «У деревни Крюково…»
Учитель. Давно отгремели залпы, но эхо Великой Отечественной войны продолжает звучать для потомков. За 66 лет, пролетевших над нашей родиной с июня 1941-го, дети, рождённые в начале 40-х, стали дедами и даже прадедами. Какая же сила заключена в человеческой памяти, если до сих пор люди хранят пожелтевшие от времени весточки с фронта своих незабытых родственников! Для нас сегодня это живые свидетельства благодарной памяти народа.
Вспоминают дети войны. Вот что сохранилось в памяти жительницы нашего города Уваровой В.П.: «Мы воспринимали солдат немецкой армии, как нереальных чудищ. В Кропоткин они пришли, как с неба свалились. Когда в августе 42-го окончился бой у переправы на Кубани, наступило затишье. Оно длилось несколько часов. А потом с рычанием поползли по улицам их грязные танки, ехали мотоциклы в нахлобученных глухих железных касках. Они грохотали прямо по нашей улице, и в мотоциклетных люльках пулемётчики водили стволами, готовые стрелять в любое мгновение. Мы с соседскими семьями прятались в специально выкопанном убежище. Но ребячье любопытство побеждало самый сильный страх, и мы выглядывали, несмотря на истошные крики напуганных матерей».
Предопределенная внезапным вступлением врагов в Кропоткин, началась другая жизнь – с немецким комиссариатом, новыми и новыми, крупно, как для неграмотных, напечатанными приказами германской власти, с чужими патрулями на улицах…
Так прошла осень и наступила зима. То тут, то там уже витало в воздухе слово «Сталинград». Немцы оставляли наш город спешно, но без паники. Эвакуировали учреждения и госпитали, кварталы без их солдат в мышиных мундирах, казались пустыми. Какая – то немецкая часть остановилась во дворе небольшого производства, уж не помню какого. Офицеры с помощью фольксдойча – переводчика потребовали к себе осведомлённого человека, работавшего до войны на этом производстве. Нашли, кажется, то ли завхоза, то ли управляющего, приказали, чтоб он запрягал лошадей в подводы и ставил их в обоз германской армии.
А тот чуть в ноги не кидался офицеру, который, не вылезал из открытого «опеля», отдавал ему такой приказ, чуть не падал под колёса: просил не брать последнюю тяговую силу. Дело было на улице, германский офицер глядел с удивлением на завхоза, жалел, что русский болван такой тёмный.
Он окликнул двух солдат с мотоциклами, те, хлопая каблуками, выслушали его, втиснули мужчину в люльку, погнали к дальней конюшне, но там завхоз, схватил оглоблю, встал с нею в воротах, не пуская солдат, к общественному добру, которое берёг всю войну от своих и до чужих. Один солдат приставил к животу автомат, повёл дёргающимся в облачке дыма дульцем, и бедолага повалился на землю под истощённые крики видевших расправу женщин. Среди них была и моя мама.
Дети войны. Киреева Таисия Павловна вспоминает:
«В последние дни января 1943 года все уловили нарастающий гул, который вибрировал у людей под ногами. Это шли советские бомбардировщики на Ростов. Больших боёв в нашем городе не было, немцы отводили свои части к Ростову, чтобы там сразиться с непобедимой нашей армией. В сумраке я увидела группу людей в ватниках и родных русских шинелях. Они крикнули: «Девочка! Немцы в Вашем доме есть?» А я заревела от счастья, ноги стали ватными. И вымолвить ничего не могла, только головой покачала: «Нет немцев! Нет!» Тут один солдат ласково сказал: «Дурёха, не бойся, мы свои, советские!»
Я сравниваю освобождение в1943 году С СОТВОРЕНИЕМ МИРА. И радость людская была превеликая, откуда-то брались и становились во дворах столы не бог весть с какими яствами - картошкой да квашеной капустой, с трофейным шнапсом. И счастье тогда было людей такое, что до сих пор дух захватывает».
Учитель. В этот день мы вспоминаем не только тех. кто прошёл трудными дорогами войны, кто ковал победу в тылу, но и тех, кто спустя десятилетия выполнял интернациональный долг в Афганистане. Каждый раз 15 февраля мы встречаемся с воинами – афганцами, которые живут и трудятся в нашем городе. Об одном из них наш рассказ.
Звучит рассказ о директоре интерната №1 Владимире Кожухаре.
Песня А. Розенбаума.
Учитель: В нашей школе создан и работает клуб «Память». Под руководством А.И.Здор ребята проделали большую работу, собирая материал о защитниках Отечества.
Концертные номера:
1. «Божья коровка».
2 «Любимый папа».
3. «Свечи».
4. «Лезгинка».
5. «Не хочется умирать».
Ведущий 3:
Прошла война, прошла страда.
Но боль взвывает к людям.
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем.
Все ведущие вместе:
Именем солнца, именем Родины
клятву даём,
Именем жизни клянёмся:
то, что отцы не допели, -
мы допоём!
То, что отцы не построили,-
Мы построим!
Ведущий 2: Мы даём клятву достроить прекрасный мир и допеть недопетую отцами песню.
Ведущий 3: Мы будем верны этой клятве, мы будем петь и строить.
Мы верим, что взрывы бомб не взроют землю, а мирный пахарь вырастит на ней хлеб.
Ведущий 4: Мы верим, что мир, за который отдано столько жизней, никто не посмеет нарушить.
Ведущий 5: И ради этой веры помните об ужасах войны, ради этой веры
все: БЕРЕГИТЕ МИР!