Часто я слышал, как они заводили разговор о моих следах и обсуждали их форму и величину. Иные из них говорили: «Это следы мамонта, который ступал по земле в неведомые времена!»
«Нет, – возражали другие, – это впадины от огненных камней, что упали с дальних звезд!»
Но ты, мой друг, доподлинно знаешь, что это следы странника – и только.
Статьи и эссе
О искусство! Великое воздействием своим. Удивительное деяниями. Возвышенное красотою и тайнами. Ты – отблеск могущества извечного творца в душах гениев-творцов. Ты – дух Божий, витающий между людскими сердцами и бесконечностью. Ты – идея, бодрствующая в мире, спящем в движении, застывшем в хождении.
Незримыми пальцами ты берешь стихии и творишь из них формы, образы, тела, мелодии, пребывающие, доколе пребудет время, и прекрасные до скончания века...
Небытие становится бытием, когда проходит перед тобою. Ничто претворяется в нечто, коснувшись края твоих одежд. И смерть, остановившись подле тебя, пресуществляется в жизнь. Все звуки, цвета и линии. Все стихии, духи и тени. Всё, что природа созидает в своем движении, и человек – в своем бытии, повинуется твоей воле, сбывается в твоем бытии и склоняется к твоим желаниям.
Ты касаешься времени, и время каменеет и обращается в изваяния перед лицом вечности. Ты дышишь, и проникнутый твоим дыханием воздух льется горним вином из уст певцов и с пальцев музыкантов. Ты дрожишь среди частиц света, и свет стекает вместе с чернилами на лики писаний и книг. Ты берешь лучи вечерней зари и цвета радуги и творишь из них полотна и рисунки. Ты попираешь скалы своей поступью, и скалы вздымаются святилищами, мечетями и храмами, вечными, как религия.
Поколения стоят неизменно перед троном твоим, бодрствуют и поют гимны. Те из них, что минули, обретаются, как и некогда, с тобою. Грядущие же блуждают вокруг, реют, задевая края твоих одежд.
Слава наций пребудет, доколе пребудешь ты, и исчезнет, если ты исчезнешь, ибо для жизни наций ты то же, что сердце – для тела. Египет, Ассирия и Персия возвысились до небес лишь в твоей близи и низверглись в бездну по причине разлуки с тобою. Греция, Рим и Византия лишь в твоей тени познали свет, а упокоились среди завес тьмы оттого, что ты оставило их. Ныне поколения избыли славу и могущество этих наций, но они не смогли стереть следы твоих ног с их следов, не смогли разорвать остатки волшебного покрова, который ты набросило на их останки. Идущий вдоль берега Нила видит твои очертания, мелькающие среди дворцов и храмов. Стоящий перед Акрополем созерцает факелы твоих вздохов, блуждающие над колоннами и идолами. Взирающий на руины в Спарте, Пальмире[75] и Баальбеке читает первые стихи гимнов и конечные строки поэм, начертанные кончиками твоих пальцев.
Если история – зеркало времен, то ты – рука, что отшлифовала и отполировала поверхность этого зеркала. Если знание – лестница, ведущая человека в надзвездный мир, то ты – воля, что возводит и хранит ступени этой лестницы. Если религия – поэзия жизни, то ты – стихотворный размер, что превращает эту поэзию в отзвучие в груди и мелодию в сердце.
О искусство, удивительное своими тайнами, чудесное сокровенностью, сильное тонкостью, прельстительное ужасом своим и величием. Как описать тебя и чему уподобить, когда ты – душа всякого описания и причина всякого уподобления. Назвать ли тебя чувством? Но ведь ты порождаешь чувства и переживания. Назвать ли тебя силой? Но ведь ты само являешь силу и волю. Слава твоя открывается пристальным взглядам наших сердец, гимнам твоим внемлет слух наших душ, и уста нашего трепещущего духа приникают к краям твоих одежд. Но мы не можем начертать ни единой буквы твоего имени, пока твои пальцы не коснутся наших. И лишь тогда мы способны говорить о твоей красоте, когда язык наш омочен в вине твоей красоты. Ты само есть проявление себя самого. И силою любви, которую ты вложило в наши глубины, мы достигаем любви к силе, которую Бог вложил в твои глубины.
Сделай меня, о искусство, слугою среди твоих слуг, властвующих над жизнью. Преврати в воителя среди твоих воителей, торжествующих победу над временем. Дозволь свободе моей сделаться рабой твоего воления. Коснись своим лучом моей души – быть может, тогда она приблизится к сотворившему ее и тебя.
Нация – совокупность людей, разных по характерам, вкусам и взглядам, но связанных между собой прочными, глубокими и всеобъемлющими духовными узами.
Религиозная общность, возможно, одно из звеньев этой объединяющей цепи, но ведь разнице в вере не разорвать национальных связей, если они не столь слабы и тонки, как в некоторых странах Востока.
Может быть, единство языка – цементирующая основа нации; однако есть много народов, говорящих на одном языке, и в то же время их раздирают противоречия в политике, управлении, общественных взглядах.
Скорее всего, кровное родство – опора этой связи, но история знает много примеров, свидетельствующих, что одно колено откалывается от своего рода, и такой раскол становится причиной розни, ненависти, а потом и гибели.
Можно допустить, что материальная выгода – та канва, на которой держится эта общность, но как много народов, материальные интересы которых не породили ничего, кроме соперничества и вражды!
Тогда что же это такое – общественные связи? И на какой же почве произрастают саженцы наций?
У меня свое мнение о национальной общности. Возможно, некоторые философы сочтут его необычным, так как в посылки моих рассуждений и в умозаключения вникнуть не легко.
Вот моя точка зрения. Каждый народ обладает некоей общей сущностью, сходной в своей основе и по своей природе с сущностью отдельного человека. Вместе с тем, эта общая сущность черпает соки для существования от индивидуумов, так же как дерево не может жить без воды, почвы, света, тепла. В то же время эта сущность независима от народа, у нее особая жизнь, обособленная воля. Трудно определить и установить срок, когда рождается сущность отдельного человека, и так же сложно определить и установить время возникновения общей сущности. Все же я думаю, что, например, египетская сущность сформировалась примерно за пятьсот лет до появления первого государства на берегах Нила. От этой общей сущности Египет почерпнул и свои общественные устои, и религию, и искусство. Сказанное о Египте справедливо также по отношению к Ассирии, Персии, Греции, Риму, к арабам и другим современным нациям, сложившимся по окончании Средних веков.
Я сказал, что у общей сущности особая жизнь. Да, это так. Если каждому живому существу определен его век, то и у общей сущности – свой установленный и неизбежный предел. Бытие всякого человека проходит через детство, юность, зрелость и старость. По тем же ступеням движется и общая сущность – от пробуждения на заре в прекрасном покрывале сна, к трудам полуденным при свете солнца, потом к занятиям вечерним, облаченным в покровы утомления, от них к ночному отдыху в дремоте, затем к глубокому покою.
Так, эллинская сущность пробудилась в десятом веке до рождества Христова, твердо, со славой шествовала в пятом веке до нашей эры. К эпохе же христианства сновидения наяву наскучили, она опустилась на ложе вечности для сна в объятиях вечных грез.
Арабская сущность сформировалась и осознала свое индивидуальное бытие в третьем веке до ислама, но родилась только с Пророком Мухаммедом, поднявшись могучим гигантом, и вскипела бурей, одолевая все на своем пути. Когда наступила эпоха Аббасидов[76], она воцарилась на троне, покоящемся на бесчисленных опорах от Индии до Андалусии. На закате ее дня, когда монгольская сущность начала расти и шириться от Востока до Запада, она не захотела больше бодрствовать и уснула, но сон этот оказался чутким и прерывистым.
Возможно, она вновь проснется, проявив скрытые силы души. Так ведь уже было с римской сущностью в эпоху итальянского Возрождения, известную как Ренессанс. В Венеции, Флоренции, Милане она завершила свои деяния до завоеваний германских народов в начале мрачных времен.
Самая удивительная сущность в истории – это французская. Она просуществовала пред ликом солнца две тысячи лет и все еще находится в расцвете сил, а сегодня она обладает более тонким мышлением, более острым взглядом, более совершенным искусством и наукой, чем в какой-либо другой период своей истории.
Роден, Каррьер, Пюви де Шаванн, Гюго, Ренан, де Саси, Сен-Симон.[77] Все они жили в девятнадцатом веке и все были величайшими в мире художниками, учеными, мечтателями. Это может служить доказательством, что некоторые общие сущности обладают более долгой жизнью, чем другие. Египетская сущность жила три тысячи лет, а эллинская – не более тысячи. Возможно, тому есть причины, как есть причины долголетия или ранней гибели отдельного человека.
Так что же происходит с общими сущностями после того, как они сыграли свою роль на сцене бытия? Умирают ли они в свою очередь и истлевают, не оставив для последующих поколений ничего, кроме воспоминаний? Исчезают ли перед силой дней и ночей так, как будто бы и не являлись им?
Я убежден, что духовная природа видоизменяется, но не исчезает и никогда не может превратиться в ничто. Она, подобно материальной природе, преобразуется, переходя из одной формы в другую, из одного вида в другой, а ее сущие мельчайшие частицы и атомы сохраняются во времени. Общая сущность нации может уснуть, но сном цветов, отдавших свои семена земле. Аромат же их будет восходить в мир вечности. Я думаю, что аромат цветка, так же как аромат нации, – это абсолютная субстанция, абстрактная истина. Аромат Фив[78], Вавилона, Ниневии, Афин, Багдада существует и сейчас в оболочке эфира, окружающего Землю. Более того, он существует в глубине наших душ, каждого в отдельности и всех нас вместе, наследников общих сущностей, какие только были на Земле.