О причте Храма в первые 30 лет его существования до нас дошли скудные и разрозненные сведения. Они содержатся в «Ведомости о церкви Градо-Екатеринбургской Всехсвятской кладбищенской церкви за 1906 год» (ГАСО Ф.15 Оп. 1 Д. 3 Л. 1 – 6 об) и «Церковной летописи по Градо-Екатеринбургской Всех-Святской (везде - орфография оригинала- Н.Т.) кладбищенской церкви Екатеринбургской епархии»(см. Приложение) Священник Владимир Федорович Покровский назначен во Всехсвятскую церковь 14 января 1905 г., прослужил до 1908 г. Известно, что он – сын священника, уроженец Симбирской губернии, выпускник Симбирской Духовной Семинарии. «Ведомости о церкви Градо-Екатеринбургской Всехсвятской кладбищенской церкви за 1906 год» указывают возраст священника – 36 лет, описывают типичный для сына клирика путь к пресвитерскому служению. О. Владимир избирался депутатом от духовенства на Екатеринбургских уездных земских собраниях 1906, 1907, 1908 годов; был членом Екатеринбургского уездного училищного совета; награжден набедренником, скуфьею, камилавкою. Протоиерей Вечтомов Николай Евгеньевич начал служение во Всехсвятской церкви в 1909 г., отошел ко Господу 29 сентября 1910 г., отпевание усопшего, как уже упоминалось выше, возглавил Преосвещенный Митрофан. Стоит отметить, что семья Вечтомовых принадлежит к известному на Урале роду священнослужителей. О. Николай – выпускник Пермской Духовной Семинарии, протоиерей, благочинный 1-го округа Екатеринбургского уезда. Служение в Храме о. Николай совмещал с исполнением обязанностей законоучителя Румянцевской женской гимназии г. Екатеринбурга и делопроизводителя епархиального свечного завода; он также был членом Совета Екатеринбургского епархиального женского училища. Выпускник Рязанской Духовной Семинарии, протоиерей Алексий Андреевич Катагощин был назначен на место усопшего Н.Е. Вечтомова 14 октября 1910 года и прослужил в Храме до 1915 г. Есть сведения, что о. Алексий служил в Храме и даже был его настоятелем в 1918 году. Именно в этом статусе, в числе других известных церковнослужителей Екатеринбурга, он был взят большевиками в качестве заложника. Из «Церковной летописи по Градо-Екатеринбургской Всех-Святской кладбищенской церкви Екатеринбургской епархии» узнаем, что перевод во Всехсвятскую из Иоанно-Предтеченской церкви награжденного камилавкой священника сделан согласно его собственного прошения[49]. Пастырское служение о. Алексий совмещал с членством в Екатеринбургском комитете Православного Миссионерского общества и Екатеринбургском уездном училищном совете; выполнением обязанностей уездного наблюдателя церковно-приходских школ. Сведения о служивших во Всехсвятской церкви в 1915 – 1916 гг. Протоиерее Иване Ивановиче Гомолицком и священнике Симеоне Ивановиче Марунчакове отличаются еще большей краткостью. Известно, что первый – выпускник Литовской Духовной Семинарии и назначен в Храм в 1915 году. Второй закончил Каменец-Подольскую духовную семинарию, и, начав служение в Храме в 1915 г. В этом же году отказавшись от полагающейся по закону «брони», по собственному прошению назначен в действующую армию.
Сын диакона Александр Артемьевич Ведерников определен на должность псаломщика[50] резолюцией Преосвященнейшего Владимира, епископа Екатеринбурского и Ирбитского 23 сентября 1906 г. в возрасте 20 лет. В этой должности его сменяет «состоящий на псаломщической вакансии диакон Иоанн Стефанов Квашнин, сын крестьянина Верх-Исетского завода», 4 февраля 1913 г.[51] – достаточно редкий факт.
Итак, подведем некоторые итоги. С 1865 года начало функционировать Михайловское кладбище, которое было заложено в план города еще в 1842 году Екатеринбургским полицмейстером. В 1885 после разделений епархий на Пермскую и Екатеринбургскую, центр второй вновь образованной епархии нуждался в новом Храме на территории вновь открытого Михайловского кладбища, что и стало основной причиной постройки на его территории с 1886 по 1890 года однопрестольной церкви во имя Всех Святых. Основным жертвователем на построение храма стал Екатеринбургский купец второй гильдии Александр Алексеевич Волков. В 1900, а так же в 1903 – 1904 года здание храма было изменено как внутри, так и снаружи. Тогда же у церкви появляется дом для священника, что было связано с распоряжением преосвященного Никанора, который передал ведение служб в храме священнику Екатерининского собора Анатолию Меледину. Поспособствовал всем этим изменениям староста церкви Павел Васильевич Углицкий.
В дореволюционный период Всесвятская кладбищенская церковь вела относительно безбедное существование. Появление метрических книг говорит о том, что при церкви формируется приход. Кроме того, староста церкви П.В. Углицкий за свои щедрые пожертвования в пользу кладбищенского храма был дважды награжден медалью (сначала на Станиславской, а затем на Аннинской ленте). Продолжаются в церкви и Архиерейские богослужения.
Глава 2. История Храма с 1917 года до наших дней.
К сожалению, для нас полностью утерян период истории Храма с 1917 по 1920-ые годы, так как Урал с восстания Чехословацкого корпуса и до отступления Колчака оставался в центре гражданской войны. Однако, история любого Храма неотделима от событий, происходящих в стране и епархии. Поэтому в первом разделе настоящей главы будут подробно рассмотрены события, происшедшие в жизни епархии в период с 1917 по 1920 гг.
2.1. Историческая ситуация Екатеринбургской епархии в период с марта 1917 по сентябрь 1920 года.
2 марта 1917 г., в проповеди, епископ Екатеринбургский и Ирбитский Серафим (Голубятников) произнес: «Кучка бунтарей окаянных обнаглела до того, что осмелилась посягнуть на священные права помазанника Божьего, нашего царя-батюшку ... Умрём же за царя»35.
3 марта 1917 г. стало известно об отречении Николая II и великого князя Михаила от престола[52].
В этот же день состоялось экстренное собрание Екатеринбургской Городской Думы, где решался вопрос о создании комитета общественной безопасности. 4 марта в зал думских заседаний пришли представители рабочих Екатеринбурга и Верх-Исетского завода, которых не удалось успокоить сообщением о том, что епископ Серафим и другие представители старой власти подчинились новому режиму. Почти единогласно собрание проголосовало за немедленный арест губернатора, епископа Серафима и других представителей «старой» власти.
Уже на первом заседании Комитета общественной безопасности обсуждалось «дело епископа Серафима». Временный исполком «комитета» взял подписку у Епископа о том, что он прекратит всякое общение с населением. Кроме того, послали телеграмму обер-прокурору Святейшего Синода с просьбой «уволить преосвященного Серафима, епископа Екатеринбургского и Ирбитского на покой». Екатеринбургскому протоиерею Ф. Коровину, благочинному «градо-Екатеринбургских и Верх-Исетского завода церквей» поручили, взяв с него честное слово, немедленно докладывать «комитету» о всех распоряжениях епископа. С такой же просьбой обратились и к Духовной консистории.
От ареста епископа «комитет» воздержался «во избежание возможного неудовольствия части населения». 6 марта 1917 года уездный комиссар Временного правительства Давыдов посетил Преосвященного Серафима, который обещал повиноваться новому правительству. После беседы с Архипастырем комиссар издал распоряжение, в котором духовенство получило разрешение на участие в митингах, собраниях «при обсуждении вопросов текущего момента» .
В этот же день протоиерей Ф. Коровин обратился с посланием к духовенству: «Пастыри! поддерживайте бодрость в своих пасомых словом живой проповеди, в согласии со Священным Писанием. Избегайте в своих словах обострять те вопросы, кои по существу своему надлежат ведению законодательства, а не религии. Убеждайте пасомых спокойно и мирно продолжать обычные занятия, удвоить энергию, исполняя каждый на своем месте текущую работу, дабы пережить тяжелое лихолетье, когда враг внешний стоит на границах отечества нашего во всеоружии знания, организации и надежды на наше внутреннее неустройство»[53].
7 марта 1917 года состоялось собрание Екатеринбургской Духовной консистории, на котором было решено присоединиться к Временному правительству и обратиться с приветствием к комитету общественной безопасности, избрав туда протоиерея П. Протопопова и служащего консистории Н. В. Романова.
8 марта 1917 года в Богоявленском кафедральном соборе состоялось общее собрание духовенства Екатеринбурга и Верх-Исетского завода; присутствовало 60 Священнослужителей. Открывая собрание, протоиерей Ф. Коровин произнес речь, в которой особо подчеркнул, что от лица всего духовенства он как член городской Думы выступает за присоединение к новому правительству. Затем была зачитана резолюция Епископа Серафима: «В виду внезапно совершившихся важнейших политических событий в нашем государстве и пробуждения организаторской деятельности народа предлагаю екатеринбургскому городскому духовенству немедленно, на правах свободных граждан, принять и впредь принимать посильное и живейшее участие в народных собраниях и с народом обсуждать возникающие вопросы, как политической, так социальной и экономической жизни в духе мира, любви и правды, помогая спокойно, терпеливо, осторожно и мудро разобраться ему во всех сложных вопросах и решать их наилучшим образом».
Прочитав резолюцию Епископа Серафима, телеграфное распоряжение митрополита Владимира и призыв священников-депутатов Государственной думы, благочинный благословил собрание и покинул его. Однако собравшиеся не разошлись, и без согласования с Духовной консисторией в комитет общественной безопасности были избраны священники Сторожев и Игнатьев. Было решено составить особый акт за подписью всего городского и Верх-Исетского духовенства о том, что духовенство не солидарно с епископом Серафимом[54]: «Екатеринбургское духовенство горячо приветствует благодетельную зарю новой свободной жизни России и, всецело присоединяясь к Временному правительству, стремится согласовать свою деятельность с деятельностью Временного правительства в духе мира и христианской любви на благо святой Церкви и дорогой Родины. Преклоняясь пред гражданской доблестью и самоотверженным героизмом, проявленными в деле низвержения старого порядка народными избранниками, духовенство глубоко скорбит о том, что екатеринбургский Епископ Серафим нашёл допустимым с церковной кафедры 2 марта 1917 года дать освободительной деятельности членов Государственной Думы такую оценку, которая вызвала негодование общества и набросила в эти светлые дни свободы мрачную тень на всё духовенство, совершенно не солидарное с высказываниями Епископа».