Процесс закончился оправданием Апулея, однако репутация «мага» твердо сохранилась за ним в потомстве. Впоследствии Апулей жил в Карфагене и как прославленный оратор, достиг больших почестей. Ему еще при жизни была сооружена статуя, и он был избран на высшую местную должность «жреца провинции».
Философ, софист и маг Апулей — характерное явление своего времени. Творчество его чрезвычайно многообразно. Он пишет по латыни и по-гречески, составляет речи, философские и естественнонаучные сочинения, поэтические произведения в различных жанрах. Греческие произведения утеряны, но из латинских многое сохранилось: философские трактаты о платонизме, «демонологии» и т. п., выдержки из софистических декламаций на разные темы («Цветник»), упомянутая выше «Апология», и наконец большой роман «Метаморфозы» или «Золотой осел», на котором, собственно и основано значение Апулея для мировой литературы.
В рукописях роман озаглавлен «Метаморфозы», но известный христианский писатель Августин (354 — 430) цитирует его под названием «Золотой осел». Эпитет «золотой» в значении «прекрасный», «чудный», принадлежит к стилю низовых рассказчиков, которые исполняли перед уличной аудиторией «золотые побасенки».
Сюжет «Метаморфоз» в самых основных чертах сводится к следующему: молодой грек по имени Лукий попадает в Фессалию, страну, славящуюся чародейством, и останавливается в доме знакомого, жена которого слывет могущественной колдуньей.
В жажде приобщиться к таинственной сфере магии, Лукий вступает в связь со служанкой, несколько причастной к искусству госпожи, но служанка по ошибке превращает его вместо птицы в осла. Человеческий разум и человеческие вкусы Лукий сохраняет, он знает даже средство освобождения от чар: для этого достаточно пожевать розы. Но обратное превращение надолго задерживаемся.
«Осла» в ту же ночь похищают разбойники, он переживает различные приключения, различные приключения, попадает от одного хозяина к другому, всюду терпит побои и неоднократно оказывается на краю гибели.
Когда диковинное животное обращает на себя внимание, его предназначают для позорного публичного представления. Все это составляет содержание первых десяти книг романа.
В последний момент Лукию удается бежать на морской берег, и в заключительной одиннадцатой. книге он обращается с мольбой к богине Исиде. Богнпя является ему во сне, она обещает спасение, но с тем, чтобы его дальнейшая жизнь была посвящена служению ей.
Действительно, на следующий день осел встречает священную процессию Исиды, жует розы с венка у ее жреца и становится человеком. Возрожденный Лукий приобретает теперь черты самого Апулея: он оказывается уроженцем Мадавры, принимает посвящение в таинства Исиды и отправляется по божественному внушению в Рим, где удостаивается высших степеней посвящения[7].
Но почему же это произведение, не будучи оригинальным по сюжету, тем не менее, прославило Апулея в веках? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо не просто пересказать роман, но проанализировать его истоки, уяснить смысл вставных новелл, раскрыть авторский замысел и описать способы его реализации.
3. «Метаморфозы» («Золотой осел») как самое известное произведение Апулея.
Фольклорное сказание о человеке, превращенном в животное чарами колдуньи и вновь обретшем человеческий облик, вошло в античную литературу еще до Апулея, и в изложенном сюжете ему фактически ничего не принадлежит, кроме заключительной части[8].
Во вступлении Апулей характеризует роман как греческую повесть, составленную в «милетском» (т. е. новеллистическом) стиле.
На самом деле, «Метаморфозы» представляют собой переработку греческого произведения, сокращенный пересказ которого мы находим в приписываемом Лукиану «Лукии, или осле». Это тот же сюжет, с той же серией приключений, даже словесная форма обоих произведений во многих случаях тождественна. И там и здесь рассказ ведется в первом лице - от имени Лукия[9].
Но греческий «Лукий» изложен в одной книге, т.е. он много короче «Метаморфоз», составляющих 11 книг. Повесть, сохранившаяся среди произведений Лукиана, заключает в себе только основной сюжет в сжатом изложении и с явными сокращениями, затемняющими ход действия.
У Апулея сюжет расширен многочисленными эпизодами, в которых герой принимает личное участие, и рядом вставных новелл, непосредственно с сюжетом не связанных и введенных как рассказы о виденном и слышанном до превращения и после него.
Различны и концовки: в «Лукии» нет вмешательства Исиды. Герой сам вкушает спасительных роз, и автор подвергает его, уже человека, «составителя историй и других сочинений», заключительному унижению: дама, которой он, будучи «ослом», нравился, отвергает его любовь как человека. Этот неожиданный финал, придающий пародийно-сатирическое освещение сухому пересказу злоключений «осла», резко противостоит религиозно-торжественному окончанию романа у Апулея.
В латинской переработке изменены имена действующих лиц, кроме имени главного героя — Лукия (Люция).
Фотий, константинопольский патриарх IX в.. еще имел в руках полный текст греческой повести, о Лукии-осле и сопоставил ее с дошедшим до нас изложением, которое он считал принадлежащим Лукиану. Автором этой повести он называет некоего Лукия Патрского, о котором в других источниках не сохранилось сведений. Неизвестно даже, подлинное ли это имя писателя или оно извлечено из самого рассказа, где герой Лукии, происходящий из города Патр (так в греческом «Лукии», у Апулея родина -- Коринф), ведет повествование в первом лице.
Апулей и автор «Лукия, или осла» перерабатывали одно произведение в двух направлениях. При утрате оригинала личный вклад автора «Метаморфоз» не всегда может быть точно установлен. Но если подлинная греческая повесть действительно умещалась в двух книгах, расширения и вставки «Метаморфоз» должны быть отнесены в значительной мере на счет самого Апулея, наряду с заключительной, полуавтобиографической частью.
«Внимай, читатель: позабавишься» -- такими словами кончается вступительная глава «Метаморфоз». Автор обещает развлечь читателя, но преследует и нравоучительную цель. Идейная концепция романа раскрывается только в последней книге, когда начинают стираться грани между героем и автором. Сюжет получает аллегорическое истолкование, в котором нравственная сторона осложняется учениями религии таинств. Пребывание разумного Лукия в шкуре «издавна отвратительною» чистой Исиде сладострастного животного становится аллегорией чувственной жизни. «Не впрок пошло тебе,— говорит Лукию жрец Исиды,— ни происхождение, ни положение, ни даже самая наука, которая тебя отличает, потому что ты. сделавшись по страстности своего молодого возраста рабом сластолюбия, получил роковое возмездие за неуместное любопытство».
К чувственности присоединяется, таким образом, второй порок, пагубность которого может быть иллюстрирована романом, — «любопытство», желание самовольно проникнуть в скрытые тайны сверхъестественного.
Но еще более важна для Апулея другая сторона вопроса. Чувственный человек — раб «слепой судьбы»; тот, кто преодолел чувственность в религии посвящения, «справляет победу над судьбой». «Тебя приняла под свое покровительство другая судьба, но уже зрячая»[10]. Противопоставление это отражается на всем построении романа. Лукий до посвящения не перестает быть игрушкой коварной судьбы, преследующей его так же, как она преследует героев ангинного любовного романа, и проводящей его через бессвязную серию приключений; жизнь Лукия после посвящения движется планомерно, по предписанию божества,— от низшей ступени к высшей.
Идею преодоления судьбы выдвигал в свое время Саллюстий, но там оно достигалось личной «доблестью»; через два века после Саллюстия представитель позднеантичного общества Апулей уже не рассчитывает на собственные силы и вверяет себя покровительству божества.
Религиозно-философская концепция заключительной книги позволяет, автору ввести в изображение чувственного периода жизни Лукия большое количество «развлекательного» материала; однако ему не чужды и сатирические цели.
Ослиная маска героя открывала широкие возможности сатирического изображения нравов: «Люди, не считаясь с моим присутствием, свободно говорили и действовали, как хотели». Возможности эти были использованы уже в греческой повести, изображавшей, например, развратную жизнь нищенствующих жрецов сирийской богини, и расширены в добавлениях, принадлежащих самому Апулею.
По роману рассыпано огромное количество мелких штрихов, изображающих разные слои провинциального общества в различной обстановке, причем Апулей не ограничивается комическо-бытовой стороной; он не скрывает фактов тяжелой эксплуатации рабов, трудного положения мелких земельных собственников, произвола администрации.
Большую культурно-историческую ценность имеют описания, связанные с религией и театром.
Богатый фольклорно-новеллистический материал мы находим в эпизодах и вставных частях. Автор старается концентрировать однотипный материал в соответствии с тоном различных частей своего рассказа. Тут небылицы о колдовстве и разбойничьи истории: фривольные комически-бытовые новеллы о неверных женах, добродетельных героинях, мрачные повествования об убийствах и веселые пародии.
В этой пестрой и красочной картине особо выделяется большой вставной рассказ, помещенный в центре романа и равный по величине двум книгам, — «старушечий рассказ», т. е. сказка об Амуре и Психее.
Это один из самых распространенных в фольклоре сказочных сюжетов: девушка, выданная замуж за какое-то таинственное существо, нарушает брачный запрет; муж исчезает, жена отправляется на поиски и после долгих странствий находит супруга.