Преобразовалось и само научное сообщество: ведущие физики-классики либо умерли, либо отошли от дел, многих физиков наука потеряла в ходе мировых войн и потрясений. Так российская интеллигенция была в значительной части физически уничтожена в годы Революции, эмигрировала или умерла голодной смертью. В итоге, на смену физикам-классикам пришло новое поколение физиков с искажёнными представлениями о мире, воспитанными на идеях неклассической физики. Как сказал Планк: "Обычно новые научные истины побеждают не так, что их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так, что противники эти постепенно вымирают, а подрастающее поколение усваивает истину сразу". А те немногие физики-классики, кто выжил, старались вообще не подавать голоса и не высказывать своих взглядов. Они лишь сожалели, что не ушли из жизни раньше. Вот как сказал о новой физике Г. Лоренц в 1924 г.: "Где же истина, если о ней можно делать взаимно исключающие друг друга утверждения? Способны ли мы вообще узнать истину и имеет ли смысл вообще заниматься наукой? Я потерял уверенность, что моя научная работа вела к объективной истине, и я не знаю, зачем жил; жалею только, что не умер пять лет назад, когда мне всё ещё представлялось ясным... Взамен ясных и светлых образов возникает стремление к каким-то таинственным схемам, не подлежащим отчётливому представлению".
И действительно, современную неклассическую физику отличает, прежде всего, эклектичность её взглядов. Например, как было показано выше, первый и второй постулаты теории относительности, по сути, противоречат друг другу, откуда и проистекают все парадоксы СТО [6, 7, 9]. Ещё более противоречив корпускулярно-волновой дуализм квантовой механики, по которой частицу можно одновременно рассматривать как волну. В неклассической физике отвергаются такие фундаментальные понятия как детерминизм явлений природы и принцип причинности. Причём такой эклектизм, как замечал В.И. Ленин [12], часто выдаётся за диалектику, посредством подмены понятий. Квантовая механика якобы создаёт более общую целостную картину мира, хотя на деле она просто смешивает противоречащие друг другу понятия. Ленин же отмечал, что в неклассической физике сильна тенденция подменять физику математикой: "материя исчезает, остаются лишь уравнения" [29, 30]. То есть уже при зарождении неклассической физики были хорошо видны её идеалистические тенденции, чуждые духу материалистической науки. Эти тенденции ещё ярче проявились в дальнейшем – в космологии, в теории Большого взрыва (придуманной священником Ж. Леметром и, по сути, возвратившей науку к библейским байкам о сотворении мира), в физике элементарных частиц. Причём многие физики, основатели неклассической физики уже тогда не скрывали своих идеалистических взглядов, как отмечает С.И. Вавилов [30]. Таким образом, несмотря на то, что восторжествовала неклассическая физика, её победа не была обусловлена ни физическими, ни логическими, ни философскими причинами, но лишь исторической ситуацией, цепью случайностей и ошибок.
Итак, в заключение можно сказать, что кризис физики начала XX века и впрямь имел серьёзные теоретические и экспериментальные причины и был связан с несовершенством классической картины мира. Однако эти проблемы объяснялись не ошибочностью классической картины мира, а её неполнотой, её идеализациями и упрощениями, бытовавшими в физике ещё со времён Ньютона (когда они были естественны и необходимы), а также несовершенством представлений о структуре материи, атома, о структуре и природе электромагнитного и гравитационного полей. Поэтому наиболее естественный выход из кризиса состоял бы в устранении идеализаций и более глубокой проработке картины мира. Ведь вся история развития физики показывает, что учёные строят сначала приближённую модель явлений, дают упрощённое описание в рамках некоторых идеализаций (модель планет в виде материальных точек, модель идеально твёрдого тела, модель идеального газа и т.д.), получая решение лишь в виде первого приближения. А затем физики постепенно уточняют это решение, отказываясь от идеализаций и грубых, упрощённых моделей, учитывают большее число факторов. Однако при разрешении кризиса XX века физики пошли не по этому закономерному и естественному пути отказа от идеализаций, а по пути полного отказа от хорошо зарекомендовавшей себя классической физики, с нагромождением вместо неё вороха противоречивых и ничем не обоснованных постулатов и гипотез. Научное сообщество пыталось преодолеть кризис с помощью неклассической науки, путём формального устранения противоречий и абстрактного, феноменологического, поверхностного описания явлений. Учёные абстрагировались от реальной структуры атомов, электрического и гравитационного полей, условившись описывать их как "чёрные ящики", через внешние характеристики с помощью формальных процедур и правил. Вот почему такой формальный путь, неточный и ограниченный, нельзя считать реальным выходом из кризиса.
Более того, этот путь оказался на поверку и не самым логичным, поскольку, во-первых, существовали более простые и последовательные классические теории, направленные на устранение давно известных слабостей и неточностей классической физики, а во-вторых, научное сообщество приняло неклассическую физику во многом ради сохранения того, что в итоге всё равно пришлось отвергнуть. Так, кризис свидетельствовал о ложности концепции эфира, от которой физики не желали отказываться и на которой изначально была основана теория Максвелла. И многие видели именно в теории относительности путь спасения эфира, даже сам Эйнштейн не отрицал эфир и, по сути, как Максвелл, сохранял его в своих уравнениях [13]. Однако в итоге от концепции эфира всё равно отказались, что ставит под сомнение и целесообразность принятия теории относительности. Так же и квантовую физику приняли для того, чтобы спасти планетарную модель атома, чтобы избавиться от бесконечностей и расходимостей, к которым приводила классическая модель. Однако в ходе развития квантовой физики всё равно отказались от планетарной модели атома: сейчас уже нельзя говорить, что электроны движутся по орбитам вокруг ядра. А, следовательно, не было смысла и в принятии квантовой теории. Вдобавок она привела к ещё большему числу расходимостей и бесконечностей, хотя бы в тепловом спектре, где, как в классической физике, получается, что на бесконечной частоте электроны имеют бесконечно большую энергию нулевых колебаний. То есть неклассическая физика не выполнила возложенных на неё функций, ради которых её и приняло научное сообщество. Однако к тому моменту она уже прочно закрепилась в науке и об этих исторических предпосылках неклассической физики забыли.
В целом, принятие неклассических представлений, ломающих прежнюю, прочно устоявшуюся классическую картину мира, во многом напоминает процесс Октябрьской Революции (имевшей с научной революцией общие исторические корни и предпосылки), победившей в эпоху безвластия и в отсутствие серьёзного противостояния, когда были в значительной степени истреблены или ослаблены носители классических традиций, дворянство и интеллигенция. Так же и в физике восторжествовала не сильнейшая, а самая скандальная, радикальная концепция, напрочь отвергавшая классические устои, принципы и тенденции развития физики. Многие отмечали нервную, неспокойную атмосферу того времени, своего рода массовый психоз общества, когда целые народы, сообщества людей и научные круги легко попадали под гипноз новых, революционных идей, начисто лишённых здравого смысла. Этому способствовали и открытые в 1910–1920 гг. некоторые экспериментальные факты, например, искривление световых лучей возле Солнца, а также соответствие измеренного смещения перигелия Меркурия с расчётом общей теории относительности. Однако эти же факты находили простое объяснение и в классической теории Ритца [9, 15, 22]. Но, по иронии судьбы, именно в это время физики отказались от теории Ритца в связи с анализом двойных звёзд, проведённым Де Ситтером. На поверку аргумент Де Ситтера оказался некорректным, и двойные звёзды, как показали уже тогда Э. Фрейндлих и П. Гутник, как раз подтверждали теорию Ритца [8, 13]. Но их аргументы не приняли во внимание, а сам Ритц к тому времени уже умер и не мог ответить на критику. Поэтому все факты с тех пор стали интерпретировать односторонне, лишь с точки зрения теории относительности. А развитие всех альтернативных классических теорий было приостановлено вместе с публикациями по ним, что и позволило физикам нового поколения утверждать, будто лишь неклассическая физика способна объяснить известные явления.
Так и до сих пор все экспериментально установленные факты учёные интерпретируют лишь с позиций квантовой физики и теории относительности, даже если эти факты исходно не вписывались в рамки этих теорий, не могли быть ими предсказаны и даже противоречили им. Как верно замечает Т. Кун, в рамках сложившейся парадигмы уже не факты судят теорию и определяют верна она или нет, а учёные судят факты, рассматривая их сквозь призму своей теории, и определяют, могут ли эти факты войти в осмысленный опыт, интерпретируют их с точки зрения теории, или отвергают как противоречащие теории [31]. И действительно, на данный момент накопилось огромное число фактов, противоречащих неклассической картине мира, но сравнительно легко объяснимых в рамках классических концепций, включая баллистическую теорию Ритца и классическую модель атома [6–9]. Это ещё раз доказывает, что неклассическая физика не устранила кризис, но лишь отсрочила его на неопределённое время. Если провести аналогию, то кризис физики можно сравнить с трещиной в стене, которую, вместо того, чтобы ликвидировать, устранив причину разрастания трещины, просто замазали, закрасили по поверхности тонким слоем шпаклёвки и краски. И если из-за кризиса здание физики нуждалось в капитальном ремонте, то неклассическая физика, предложив формальное поверхностное устранение проблем, была, по сути, лишь косметическим евроремонтом, при котором дефекты не устраняли, а закрывали от глаз накладными стенными панелями, натяжными потолками и наливными полами, в форме искусственных постулатов и дополнительных согласующих гипотез. Поэтому в ближайшее время можно ожидать, что здание физики снова затрещит, и кризис разразится с ещё большей силой, а разрешить его можно будет лишь в рамках классической физики, через вскрытие глубоко скрытых противоречий, которые и привели к кризису начала XX века.