В данном примере взаимодействие личностных особенностей испытуемого, в основном характерологического уровня, с психотравмирующей, фрустрирующей его ситуацией привело к нарушению звена принятия решения с ограничением адекватного прогноза и контроля своих действий.
Однако следует учесть, что понятие индивидуально-психологических особенностей является собирательным и наряду с направленностью личности, особенностями мотивационной, волевой, эмоциональной сфер, характера, темперамента, познавательной деятельности включает в себя и социокультурно обусловленные ценностные ориентации, особенности смыслового восприятия различных ситуаций, стереотипы поведения и эмоционального реагирования. Эти особенности также в определенных условиях могут оказывать существенное влияние на поведение обвиняемого, ограничивая возможность полноценного и адекватного отражения ситуации и осознания значения своих действий, а также произвольной и осознанной регуляции, контроля своих поступков.
Характерным примером может служить комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза испытуемой С., обвиняемой в убийстве своего новорожденного ребенка. При клинико-психологическом освидетельствовании испытуемой выяснилось, что она росла в казахском селе, расположенном в Узбекистане, воспитывалась в многодетной казахской семье, где доминировали патриархальные обычаи и традиции: авторитарность отца, традиционное распределение ролевых функций в семье, особенности полового воспитания (осуждение добрачных половых связей, вывешивание простыни во дворе после первой брачной ночи). Беременность у нее наступила вследствие изнасилования ее незнакомыми мужчинами узбекской национальности, в период ее обучения на последнем курсе СПТУ. О случившемся никому не рассказывала, боялась «позора для семьи», изгнания из дома, считала, что, если об этом узнают, то никогда не сможет выйти замуж. При этом не обращалась в женскую консультацию, не осуществляла попыток прервать беременность. Не знала, что делать, о будущем старалась не думать. Осенью, по настоянию родителей поехала поступать в один из подмосковных техникумов, где, проживая на квартире у знакомых, неожиданно для себя родила ребенка. В период, непосредственно предшествующий родам, почувствовала недомогание, не связала это с родами, считала, что у нее болт живот. Когда ребенок закричал, утопила его в бачке с водой.
Эксперты пришли к выводу, что С. психическим заболеванием не страдает, а также не обнаруживает признаков какого-либо болезненного расстройства психики, которые лишали бы ее возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. У С. выявились следующие индивидуально-психологические особенности: стремление строить свое поведение в соответствии с ожиданиями значимых людей и их ценностными ориентация-ми; покорность, подчиняемость, повиновение своим родителям (даже при внутреннем несогласии с ними), боязнь их ослушаться; особо значимой является система ценностей, включающая усвоение местных национальных обычаев и традиций (в том числе и касающихся регуляции половой жизни женщин); кроме того, С. свойственны сдержанность, тенденция не раскрывать свои чувства и переживания, трудности принятия самостоятельных решений, особенно в субъективно сложных ситуациях. Эти особенности оказали существенное влияние на ее поведение в исследуемой ситуации: они определили сокрытие факта изнасилования и беременности от окружающих; непосредственно в момент совершения инкриминируемых ей действий эти личностные особенности привели после неожиданных для нее родов к возникновению состояния крайней растерянности с выраженным чувством страха, что о рождении ребенка узнают ее родители и жители ее села, с ощущением субъективной безвыходности и доминированием мотивации скрыть рождение ребенка, спрятать его. Это обусловило сужение выбора возможных вариантов поведения и ограничение способности к прогнозированию возможных последствий своих поступков и исследуемой ситуации.
Данный пример показывает несколько иной механизм существенного влияния индивидуально-психологических особенностей на криминальное поведение, затрагивающий в большей мере звено формирования конкретной актуальной мотивации в субъективно чрезвычайной ситуации. Здесь прослеживается влияние не только черт личности и характерологических особенностей, но и ценностных ориентации, в том числе обусловленных социо- и этнокультурными факторами.
1. Основной ошибкой при формулировке судебно-следственными органами вопроса об индивидуально-психологических особенностях обвиняемого или подсудимого является его неполнота с психологической точки зрения.
Часто вместо обобщенного термина «индивидуально-психологические особенности» следователи и судьи используют более узкие понятия, отражающие лишь отдельные стороны или уровни личности человека, - например, такие как «черты личности», «характер», «тип высшей нервной деятельности», «темперамент» и т.п.
При экспертном исследовании индивидуально-психологических особенностей испытуемого предмет и объем психодиагностической деятельности психолог определяет, исходя из анализа фабулы каждого конкретного уголовного дела и представления о возможных механизмах мотивации правонарушения, совершенного подэкспертным лицом. Ясно, что на стадии назначения экспертизы следователь или судья, не обладая специальными познаниями в психологии, не могут указывать психологу ни предмет, ни объем исследования личности. Поэтому, когда психолог, осуществляющий производство экспертизы личности обвиняемого или подсудимого, сталкивается с подобными вопросами, он все равно должен проводить полное психодиагностическое и экспертное исследование индивидуально-психологических особенностей подэкспертного и меры их влияния на его поведение во время совершения инкриминируемых ему действий.
2. Нередко формулируется вопрос: «Какие индивидуально-психологические особенности обвиняемого способствовали совершению преступления ?»
Ответ на данный вопрос не входит в компетенцию судебно-психологической экспертизы. Когда задают такой вопрос, обычно имеют в виду антиобщественную направленность личности, наличие у нее каких-либо антисоциальных ценностей и мотивов. Но, во-первых, моральная оценка личности является прерогативой суда, а не эксперта-психолога, во-вторых, между ценностями, главными мотивами жизнедеятельности человека и его реальным поведением существует лишь вероятностная связь - между направленностью личности и ее проявлением в поступках в конкретных ситуациях находится очень много опосредующих звеньев. Таким образом, установление причин и условий, в том числе и личностных особенностей, способствовавших совершению преступления, находится всецело в компетенции суда. Заключение же эксперта-психолога о наличии у подэкспертного определенных индивидуально-психологических особенностей может служить только необходимой предпосылкой для такого установления.
3. «Каковы мотивы инкриминируемого обвиняемому преступления?»
Ответ на данный вопрос также не входит в компетенцию судебного эксперта-психолога, поскольку понятие «мотива» в уголовном законодательстве наполнено несколько иным содержанием. Мотив в юридическом (а не в психологическом) смысле этого слова является компонентом состава преступления или выступает в качестве квалифицирующего обстоятельства - очевидно, что в таком случае установление мотивов преступления находится всецело в компетенции следствия и суда. Кроме того, в большинстве случаев перечень юридических мотивов («из хулиганских побуждений», «корыстные» и т.д.) скорее отражает их ценностную, оценочную, а не психологическую сторону. Следовательно, экспертное определение мотива преступления ничего не говорит о психологических предпосылках вины и ответственности в том смысле, который принято вкладывать в названные понятия в уголовном праве, и является избыточным по отношению к целям судебно-психологической экспертизы.
Наиболее общими основаниями назначения судебно-психологической экспертизы индивидуально-психологических особенностей обвиняемого для судебно-следственных органов являются: потребность в установлении обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности, в выяснении мотивов и механизма преступления, в раскрытии причин и условий, способствовавших совершению преступления, а также в определении адекватного вида наказания с учетом индивидуального подхода - в тех случаях, когда достижение этого затруднительно без всесторонней и глубокой оценки личности обвиняемого, и эта оценка не может быть достигнута обычными средствами, находящимися в распоряжении следователя или суда, а требует применения специальных познаний в психологии.
В компетенцию судебно-психологической экспертизы входят следующие вопросы: «Каковы индивидуально-психологические особенности обвиняемого?»; «Могли ли индивидуально-психологические особенности обвиняемого оказать существенное влияние на его поведение во время совершения инкриминируемого ему деяния?».
Существенное влияние индивидуально-психологических особенностей обвиняемого на его криминальное поведение квалифицируется в тех случаях, когда они ограничивают его способность к смысловой оценке и волевому контролю своих противоправных поступков, т.е. способность в полной мере осознавать значение своих действий или осуществлять их произвольную регуляцию и контроль в момент совершения инкриминируемых ему деяний. С юридической точки зрения, признание такого влияния существенным, т.е. ограничивающим произвольность поведения, его подконтрольность и осознанность, может выступать как обстоятельство, смягчающее ответственность.