Огромная масса людей, неожиданно объединённая одной целью, сумела сорвать саммит одной из крупнейших и влиятельнейших мировых организаций и успешно противостоять силам правопорядка. В какой-то степени это была проба сил, так как 1998 год ещё нельзя было назвать эпохой интернета и массовых коммуникаций, но главное было сделано, удалось положить начало движению такого рода.
Другим примером конфликта сети и иерархии является движение сапатистов в Мексике. Название движения восходит к имени генерала Эмилиано Сапаты - героя мексиканской революции 1910 - 1920 годов. Социальная опора движения — бедные индейцы-крестьяне. Сапатисты требуют конституционного закрепления прав коренных народов Мексики, выступают против проведения неолиберальных реформ в Латинской Америке, ратификации договора НАФТА, принятия законов, разрешающих куплю-продажу крестьянских общинных земель. Лозунг сапатистов: «Демократия! Свобода! Справедливость!»[71] Субкоманданте Инсурхенте - левый радикальный писатель и философ, главный идеолог и пропагандист Сапатистской армии национального освобождения (САНО) автор более 200 эссе и 21 книги. Легенда и символ среди активистов антиглобализма. На публике всегда появляется в чёрной маске - «пасамонтане». Творчество Маркоса в основном сконцентрировано на несправедливой эксплуатации людей крупным бизнесом и правительствами. В апреле 2001 года субкоманданте Маркос возглавил мирный поход на Мехико, поддержанный такими известными личностями, как Габриэль Гарсия Маркес, Оливер Стоун, редактор «Монд Дипломатик» Игнасио Рамоне, а также рядом депутатов Европарламента.[72] Сапатистам удалось занять несколько городов, причём сделано это было абсолютно мирно.
В июне 2005 года в рамках развернувшейся в Мексике президентской кампании Субкоманданте Маркос анонсировал «Другую кампанию» (исп. La Otra Campaña). Сапатисты не собирались выдвигать или поддерживать кого-либо из кандидатов на президентский пост, вместо этого они выдвинули требования принятия новой конституции, в которой были бы закреплены общенациональная собственность на естественные богатства Мексики и автономные права для 57 коренных национальностей. К «Другой кампании», помимосамих сапатистов, присоединились более 900 организаций.
Это движение существует с середины 80-х годов прошлого века и до настоящего времени. Сапатисты стараются действовать мирными методами, донося свои требования для как можно большего числа граждан. Важно отметить, то, что по всем канонам постмодерна создаётся образ обезличенного героя в маске (Маркос), воплощающего в себе идеи свободы и справедливости. Сетевая структура в данном случае объединена образом вождя, но этот вождь неуничтожим. Силовыми методами можно уничтожить человека скрывающегося под маской субкоманданте, но нельзя уничтожить образ. Любой сапатист способен одеть эту маску снова и объявить себя субкоманданте Маркосом. Иерархическая структура оказывается бессильна противостоять созданному образу.
Последний пример столкновения «сети» и иерархии наиболее «горячее» и насильственное противостояние из рассмотренных нами. Вторая ливанская война (официальное наименование в Израиле с 21 марта 2007, в арабском мире - «Июльская война»)[73] - вооружённое столкновение между государством Израиль, с одной стороны, и радикальной шиитской группировкой «Хезболла», фактически контролировавшей южные районы государства Ливан, с другой стороны, в июле - августе 2006.
Конфликт, который был спровоцирован 12 июля ракетно-миномётным обстрелом укреплённого пункта «Нурит» и приграничного населённого пункта Шломи на севере Израиля (при обстреле ранены 11 человек)[74] с одновременным нападением на пограничный патруль (убийство трех и захват двух израильских военнослужащих) армии обороны Израиля на израильско-ливанской границе боевиками «Хезболлы».
В ходе наземной операции армия Израиля смогла продвинуться на 15-20 км ливанской территории и выйти к реке Литании. В оккупированных населённых пунктах проводилась «зачистка» от боевиков «Хезболла». Кроме того, боевые действия на юге Ливана сопровождались непрерывными бомбардировками населённых пунктов и важных объектов инфраструктуры на всей территории Ливана. В ходе данного конфликта закончившегося 14 августа 2006 противоборствующие стороны понесли следующие потери – Израиль: Военные потери:
121 погибло, ~ 400 ранено[75]
Гражданские потери:
44 погибло
4262 ранен[76]
Со стороны Ливана и соответственно Хезболлы:
250 (по утв. Хезболлы)[77]
500 (по утв. ООН)
500(по утв. ливанских источников)
Потери среди граждан Ливана:
1191 погиб
4409 ранено.
Данная операция израильской армии вызвала неоднозначную реакцию, как в мире, так и в самом Израиле. Мировая общественность резко осудила Израиль за большие жертвы со стороны ливанского мирного населения и агрессию на независимое государство в целом. Война спровоцировала исламский мир на продолжение разговоров об «уничтожении государства Израиль». Обе стороны считают себя победившими в данном конфликте, но объективные причины в самом Израиле, так и за его пределами говорят о том, что Израиль этот конфликт проиграл.
30 апреля 2007 в Израиле были обнародованы промежуточные итоги работы комиссии Элияху Винограда, которая занималась изучением действий и решений руководства и военного командования страны во время ливанской войны. Комиссия посчитала, что действия премьер-министра Эхуда Ольмерта, министра обороны Амира Переца и бывшего начальника генштаба Израиля Дана Халуца могут быть расценены как несоответствующие той ответственности, которая на них возлагалась.[78]
По мнению главы комиссии: «Эхуд Ольмерт несет личную ответственность за провал ливанской войны», поскольку его решение нанести удар по Ливану в ответ на похищение двух израильских солдат боевиками «Хезболлы» не основывалось на тщательном анализе внутриполитической ситуации в Ливане, что в конечном итоге привело к большому числу жертв среди гражданского населения Израиля и необходимости проведения «широкомасштабной наземной операции, цена которой оказалась слишком высокой».[79] Кроме того Хезболле удалось сформировать в мировых СМИ образ Израиля агрессора, а никак не борца с террористической организацией. На отношение международного сообщества к ситуации в Ливане и израильским действиям резко повлияла трагедия в ливанском городке Кана, где в результате израильской бомбардировки в ночь на 30 июля под обломками рухнувшего здания погибли 28 человек, (половина из которых - дети), а первые несколько дней, СМИ сообщали о вдвое большем числе погибших. Тем не менее, после данного инциндента, для выработки резолюции Совета Безопасности ООН в отношении урегулирования ситуации потребовалось почти две недели. В данном случае сетевая структура Хезболлы, позволила успешно укрываться среди мирных граждан и каждую атаку Израиля называть геноцидом ливанского народа. Успешное ведение информационной войны, во многом поспособствовало принятию мирной резолюции ООН, а серьёзные финансовые потери Израиля на ведение войны, позволили породить недовольство и в самой этой стране. По официальным израильским данным, общие убытки от конфликта составляют около 23 млрд шекелей (ок. 6 млрд долл. США), из них 7 млрд шекелей -прямые военные расходы.[80] Об убытках Хезболлы неизвестно, но очевидно основной урон пришёлся на государство Ливан, а не на эту террористическую организацию.
Как мы видим во всех трёх примерах противостояние сетевой и иерархической структур складываются не в пользу последней. Более эффективная в информационную эпоху «сеть» может бросить глобальный вызов иерархии, но пока такие угрозы всё ещё в будущем. Намного более реальная для общества постмодерна угроза лежит в конфликте идентификации, именно он раскрывает кризис состояния постмодерна, и о нём мы поговорим в последнем параграфе.
2.3 Конфликт идентификации и кризис постмодерна
Конфликты идентификации: характерны для обществ, в которых происходит отождествление субъектом себя с определенной группой (этнической, религиозной, языковой), а не с обществом (государством) в целом; этот тип конфликта возникаете условиях противоположности рас, этнической или языковой противоположности.[81] Считается, что данный конфликт возникает именно в условиях противоположности рас, этносов, религий или языка. Это действительно так, но лишь отчасти. Общество постмодерна прямое «поле боя» конфликтов идентификации самого разного рода. Во многом данный конфликт выступает в роли своеобразной игры где противостоят друг другу спортивные болельщики, молодёжные субкультуры, глобалисты и антиглобалисты, фанаты фэнтези и японского аниме. Всё это не исключает расовой, гражданской, религиозной или политической идентификации, но всё возрастающее число групп так или иначе приобретает как своих сторонников так и противников. Неконтролируемое усложнение общественной структуре на фоне растущей индивидуализации и безразличия ведут к неоднозначным эффектам. Человек не способен существовать вне общества, пример Робинзона Крузо, лишь исключение подтверждающее правило. Но ситуация когда общество доходит до такого состояния, что индивид вынужден от него отделиться, это частично и есть состояние постмодерна. Утрата идентификации и моральных ценностей вынужденная плата за «гарантированное выживание», но, во – первых, через неё проходят не все, во – вторых, не все из тех кто прошёл, готовы смириться с этим. Это и служит причиной для конфликта идентификации, когда старое уже не способно выдержать влияния новых тенденций, возникает необходимость нового.