24 часа 00 мин – опять пересменка. Начали (по чьей то инициативе) подъем мощности.
1 час 00 мин – уже 26 – апреля персоналу, наконец удалось поднять мощность реактора и стабилизировать ее на уровне 200 мВт (тепловых) вместо 1000 – 700, заложенных в программе испытаний.
1 час 03 мин и 1 ч 07 мин – к шести работающим главным циркуляционным насосам дополнительно подключили еще два, чтобы повысить надежность охлаждения активной зоны аппарата после испытаний.
Подготовка к эксперименту.
1 час 20 мин (примерно – по математической модели) – стержни автоматического регулирования (АР) вышли из активной зоны на верхние концевики, и оператор даже помогал этому с помощью ручного управления. Только так удалось удержать мощность аппарата на уровне 200 мВт (тепловых). Но какой ценой? Ценой нарушения строжайшего запрета работать на реакторе без определенного запаса стержней-поглотителей нейтронов.
1 час 22 мин 30 с – по данным распечатки программ быстрой оценки состояния, в активной зоне находилось всего шесть – восемь стержней. Эта величина примерно вдвое меньше предельно допустимой, и опять реактор требовалось заглушить.
1 час 23 мин 04 с – оператор закрыл стопорно - регулирующие клапаны турбогенератора №8. Подача пара на него прекратилась. Начался режим выбега. В момент отключения второго турбогенератора должна была бы сработать еще одна автоматическая защита по остановке реактора. Но персонал, зная это, заблаговременно отключил ее, чтобы, по-видимому, иметь возможность повторить испытания, если первая попытка не удастся. В ситуации, возникшей в результате нерегламентированных действий персонала, реактор попал (по расходу теплоносителя) в такое состояние, когда даже небольшое изменение мощности приводит к увеличению объемного паросодержания, во много раз большему, чем при номинальной мощности. Рост объемного паросодержания вызвал появление положительной реактивности. Колебания мощности в конечном итоге могли привести к дальнейшему его росту.
1 час 23 мин 40 с – начальник смены 4-го энергоблока, поняв опасность ситуации, дал команду старшему инженеру управления реактором нажать кнопку самой эффективной аварийной защиты. Стержни пошли вниз, однако через несколько секунд раздались удары, и оператор увидел, что поглотители остановились. Тогда он обесточил муфты сервоприводов, чтобы стержни упали в активную зону под действием собственной тяжести. Но большинство стержней-поглотителей так и остались в верхней половине активной зоны.
Ввод стержней, как показали позже специальные исследования, начавшийся после нажатия кнопки АЗ, при создавшемся распределении потока нейтронов по высоте реактора оказался неэффективным и также мог привести к появлению положительной реактивности.
Через 3 секунды, после нажатия кнопки, мощность реактора превысила 530 мВт. Расход воды ещё более снизился.
С ростом давления в реакторе захлопнулись клапаны ГЦН и полностью прекратилась подача воды через активную зону. Давление росло со скоростью 15 атмосфер в секунду.
Произошел взрыв!
6 часов 35 мин – благодаря героическим, самоотверженным усилиям пожарных, завершено тушение пожара на 4-м энергоблоке.
27 апреля – эвакуация жителей г. Припять, расположенного в полутора километрах от ЧАЭС, и начало эвакуации жителей из других близ лежащих населённых пунктов. Запрещалось брать с собой вещи, многие были эвакуированы в домашней одежде. Чтобы не раздувать панику, сообщалось, что эвакуированные вернутся домой через три дня. Домашних животных с собой брать не разрешали.
28-29 апреля – первые официальные сообщения об аварии в советских средствах массовой информации. В довольно сухом сообщении сообщалось о факте аварии и двух погибших, об истинных масштабах катастрофы стали сообщать позже.
29 апреля – начало засыпки развала реактора с вертолётов поглощающими материалами.
6 мая – начало работ по дезактивации зданий ЧАЭС и промышленной площадки.
Конец июня – сооружение защитной плиты под разрушенным реактором.
Октябрь-ноябрь – ввод в действие 1 и 2 энергоблоков, остановленных во время аварии.
Ноябрь 1986 года – завершение строительства саркофага, укрывавшего взорвавшийся энергоблок многометровым слоем бетона.
Декабрь 1987 года – ввод в действие 3 энергоблока…
Сотни тысяч людских судеб скрываются за этими строками. Судеб скромных и общественных, трагичных и героических…
Прямо скажу, описать всё то, что происходило той ночью на 4-м энергоблоке ЧАЭС, достаточно сложно. Так как во-первых меня там не было, и возможно я сама многое не знаю или попросту не понимаю… Да и слишком много оказалось действующих лиц.
Последствия были ужасающими.
§3. Ужасающие последствия катастрофы.
ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ приняли участие в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, в сооружении саркофага для взорвавшегося реактора, в дезактивации зараженной территории. Люди эти, прозванные впоследствии «ликвидаторами», трудились в зоне с повышенной радиоактивностью, проявляя самоотверженность, мужество, героизм, не считаясь с риском для здоровья, а во многих случаях и самой жизни. Для части из них риск оказался чрезмерным. К этим дням из 300 тысяч ликвидаторов более 7 тысяч человек уже умерли, а около 30 тысяч стали инвалидами. Они боролись с невидимым врагом, но радиация взяла своё…
Авария на ЧАЭС показала, что основным поражающим фактором была радиация. Авария так же показала, что представление о радиации не только широких слоёв населения, но и многих учёных и руководителей весьма искажены, а нередко и в корне неверны.
Непосредственно во время взрыва на четвёртом энергоблоке погиб только один человек, ещё один скончался утром от полученных травм. Впоследствии, у 134 сотрудников ЧАЭС и членов спасательных команд, находившихся на станции во время взрыва, развилась лучевая болезнь, 28 из них умерли в течении следующих нескольких месяцев.
Пожарные не дали огню перекинуться на третий блок. Вместо огнестойкого покрытия, как было положено по инструкции, крыша машинного зала была залита обычным горючим битумом. Примерно к 2 часам ночи появились первые поражённые из числа пожарных. У них стала проявляться слабость, рвота, «ядерный загар». Помощь им оказывали на месте, в медпункте станции, после чего переправляли в городскую больницу Припяти. 27 апреля первую группу пострадавших из 28 человек отправили самолётом в Москву, в 6-ю радиологическую больницу. Практически не пострадали водители пожарных машин.
В первые часы после аварии, многие, по-видимому, не осознавали, насколько сильно повреждён реактор, поэтому было принято ошибочное решение обеспечить подачу воды в активную зону реактора для её охлаждения. Для этого требовалось вести работы в зонах с высокой радиацией. Эти усилия оказались бесполезны, так как и трубопроводы, и сама активная зона были разрушены. Другие действия персонала станции, такие как тушение очагов пожаров в помещениях станции, меры, направленные на предотвращение более серьёзные последствия. При выполнении этих работ многие сотрудники станции получили большие дозы радиации, а некоторые даже смертельные.
В ликвидации последствий катастрофы участвовали около 300 тысяч россиян, из них около 150 военнослужащих. Причем, большинство – военнослужащего запаса, призванные на специальные военные сборы военными комиссариатами.
За 25 лет, прошедшие после катастрофы, признаны инвалидами со связью заболевания с воздействием радиации 39000 ликвидаторов – россиян. За этот же период преждевременно ушли из жизни 8000 ликвидаторов.
Находясь в зоне отчуждения, мало кто всерьёз задумывался о последствиях радиационного воздействия на организм. Люди выполняли порученную работу, потихоньку, шаг за шагом, метр за метром, разбирая завалы радиоактивного мусора, отмывая полы и стены от радиоактивной пыли, снимая зараженный грунт, обрабатывая пылеподавляющим составом дороги, а то и просто патрулируя обезлюдевшие, пронизанные радиацией улицы города Припять.
Наиболее сложными в первые месяцы после аварии были работы по сооружению саркофага. Высокие уровни радиации не позволяли находиться на рабочем месте более нескольких минут. За короткие сроки мгновенья люди «получали» предельную дозу и заменялись другими, те – третьими и так далее, пока работы не были выполнены.
Как было сказано выше, на ликвидацию аварии были брошены войсковые части, дислоцировавшиеся вблизи ЧАЭС, в их числе, естественно, и солдаты срочной службы, молодые ребята.
Здесь я расскажу об одном из молодых солдат, прибывших на ликвидацию аварии. О моём папе…
Житель г. Камешково Александр Лебедев перед катастрофой на ЧАЭС служил в мобильном отряде химической защиты, дислоцировавшемся в Саратовской области, заканчивал срочную службу, оказался в зоне отчуждения 29 апреля, через три дня после злополучного взрыва. Местное население уходило. Дороги заполняли массы людей с домашним скарбом. Здесь-то Александр и вспомнил хроники военных лет-всё как тогда. И, тоже как тогда - кто-то уходил, а кто-то, наоборот, шел навстречу опасности. А.В.Лебедев не попал на 4-й энергоблок, но работа, которую он выполнял до 13 июня, была так же очень опасна для здоровья. Сержанта Лебедева назначили заместителем командира взвода жидкостных средств ПУСО – Пункта ускоренной специальной обработки, расположенном в нескольких километрах от ЧАЭС. В его обязанности входила дезактивация, а проще мойка автотранспорта, следующего от ЧАЭС с радиоактивным грузом, предназначенным для отправки в могильники; измерять на машинах уровень радиации. Каждый имел дозиметр.
Мощные струи воды из шлангов, находящихся в руках военнослужащих, смывали с автомашин радиоактивную грязь и пыль. «Отработавшая своё», вода стекала в образовавшееся рядом болотце. Иные автомашины приходилось отмывать по два, а то и три раза, пока уровень исходящей от них радиации не снижался до допустимых норм. И так каждый день…