Структурно данная работа состоит из двух глав, которые в свою очередь разбиваются на два параграфа каждая. В первой главе рассматривается политика Пия IX до Ватиканского собора и первые протесты против нее. Вторая глава посвящена собственно собору и послесоборному периоду, когда основные принципы политики Пия IX были приняты в отдельных национальных католических церквях, а основная оппозиция была сломлена.
Глава I: Пий IX и предыстория собора
§ 1. Папство на распутье: понтификат Пия IX
С.В. Мосс называет Первый Ватиканский собор «третьей и последней частью программы Пия IX»[13]. Для начала рассмотрим, что же это была за программа, как она складывалась и какое влияние оказал понтификат Пия IX на положение Католической Церкви в мире. В 1846 г. скончался папа Григорий XVI, понтификат которого прошел под знаком борьбы с либерализмом. Папское государство, как и вся Италия, находилась на перепутье: от политики нового папы во многом зависела судьба папства как в пределах Италии, так и вообще на Западе. На конклаве, который длился всего лишь два дня, кандидатом от консервативной партии был государственный секретарь Ламбруччини, фактически правивший в последние годы вместо престарелого Григория XVI, а его противником – кардинал Гицци. В виде обычного компромиссного варианта был выдвинут незаметный, но слывший либералом кардинал Джованни Мастаи-Ферретти.
Потомок древнего графского рода, Джованни Мастаи-Ферретти родился в самый разгар Французской революции, в 1792 г. В самом начале своей карьеры, обычной для аристократов Папского государства, будущему римскому первосвященнику пришлось столкнуться со всеми ужасами революции, пришедшей на родину молодого Мастаи в лице Наполеона Бонапарта. Став епископом Имолы в Романье, Ферретти все больше тяготел к более мягкой модели социально-политического развития, которая в будущем смогла бы спасти население Италии от кровавых революционных пертурбаций. Он все больше сближается с адептами неогвельфизма, кардиналы из числа которых и обеспечили Мастаи победу на конклаве 1846 г. О молодом епископе Имолы в Риме в свое время ходили «слухи, что у него дома даже кошки либералы»[14]. Теологическое образование Пия IX было явно недостаточным. В своих решениях он часто подпадал под влияние своего окружения. По словам венгерского историка папства Е. Гергея, когда Мастаи в 54 года стал римским понтификом, «у него не было никакой программы, но он сам, имевший репутацию либерала, был программой»[15]. Кардиналы-неогвельфы, отдавшие свои голоса за Ферретти, наверняка надеялись, что последний своей политикой добьется превращения Италии в сильное национальное государство в обход революционных потрясений, что могло бы позволить сохранить status quo полусветских князей Церкви и даже способствовать поднятию Ее престижа на территории Италии. Поначалу действительно так и казалось: были проведены либеральные преобразования в самом Папском государстве, в начале 1848 г. папские войска даже участвовали в коалиции итальянских войск против Австрии. Но вскоре Пий IX отзывает свои войска из Ломбардии, а 29 апреля 1848 г. в одном заявлении аргументирует это тем, «что папский престол должен относиться с одинаковой любовью ко всем католическим народам»[16]: «Глава» Вселенской Церкви начал преобладать в Пие IX над папой как «первым итальянцем».
Можно говорить о том, что в середине XIX в. папство встало, наверное, перед одним из самых важных выборов в своей истории, перед ним открылось две перспективы: 1) стать деятельным руководителем итальянского народа на пути к национально-государственному единству и впоследствии ведущим политическим и культурным центром нового государства; 2) продолжать свои притязания на мировую супрематию как в церковных, так и в светских, в основном, государственных делах. В силу ряда причин, в первую очередь, благодаря длительной исторической традиции оно, в лице Пия IX, выбрало второй путь. Отказавшись от участия в антиавстрийской коалиции итальянских государств, правительство Пия IX примерно в то же время сворачивает либеральные преобразования, начавшиеся в Папской области. Апостольский престол переходит к активной деятельности в области укрепления своего положения на мировой арене. Для самого графа Джованни Мастаи, с рождения воспитывавшегося в традициях старого римского благочестия, непременным компонентом которого было признание приматства Римской Церкви над всеми другими территориальными Церквами (в последние века тон здесь во многом задавали иезуиты), было вполне нормальным явлением пренебречь национальными интересами во имя поддержания «папской идеи». Именно поэтому во время революции 1848 г. в Риме Пий IX отказался от помощи, предложенной Джоберти, к тому времени уже премьер-министром Пьемонта, предпочел бежать из столицы и вернулся в Рим только 12 апреля 1850 г., после поражения всех революций в Европе и взятия папской столицы войсками Луи Наполеона Бонапарта. Во время революции, в период пребывания папы в замке Гаэта в Неаполитанском королевстве, начала наиболее четко вырисовываться программа Пия IX, последним и самым важным аккордом которой стал Ватиканский собор 1869-1870 гг. До собора оставалось около 20 лет, которые папа потратил исключительно на подготовку к самому важному акту в своем понтификате. Пий IX прекрасно понимал, что папству уже не удастся сохранить status quo: выбор между политической властью в Италии и «вселенскими» амбициями святого престола уже был сделан. В течение последующих десятилетий своего понтификата папа проводил поступательную политику в направлении удовлетворения этих амбиций. Первым важнейшим шагом здесь явилось объявление 8 декабря 1854 г. догмата «о непорочном зачатии Девы Марии», что уже de facto означало признание высший власти и даже непогрешимости папы в вопросах веры и вообще в церковных делах, если папа без постановления вселенского собора вводит новый догмат. Присутствовавшие при объявлении догмата 200 епископов только одобрили решение Пия IX. Это объясняется тем, что доктрина о «непорочном зачатии» уже давно была достаточно распространена в католическом мире и несмотря на то, что была оспариваема некоторыми богословами и монашескими орденами, благодаря деятельности иезуитов была уже как бы неформальным догматом католицизма. Следующим шагом на пути к догматизации непогрешимости папы и его прямой верховной власти над всеми территориальными католическими Церквами было издание в 1864 г. «Силлабуса» (перечня заблуждений современного мира, среди которых можно назвать рационализм, либерализм, социализм, свободу науки и философии, отделение церкви от государства, отрицание необходимости папского государства). Издание данного документа хотя и возбудило значительные богословские и прагматические прения и столкновения в западном мире, но все же еще не произвело такого эффекта в католицизме Запада, как I Ватиканский собор. Пий IX только готовился к генеральному удару, так сказать, щупал почву.
§ 2. Подготовка к собору и католический мир
Пий IX думал, что вселенский собор утвердит его политику и навеки установит принципы, которые он считал необходимыми для церкви в новых обстоятельствах. За два дня до провозглашения «Силлабуса» папа начал частным образом советоваться с кардиналами в Конгрегации церковных уставов (структурное подразделение Римской курии) о необходимости проведения вселенского собора.[17] В 1865 г. им была назначена комиссия для рассмотрения соборной программы. 26 июня 1867 г. на открытой аудиенции Пий IX официально объявил о созыве 20-го вселенского собора, что встретило одобрение 500 епископов, собравшихся в Риме по случаю празднования 1800-летнего юбилея мученичества апп. Петра и Павла. Те круги курии, которые одобряли решение о созыве собора, все более открыто указывали, что функцией собора должно стать окончательное определение границ верховной власти папы. Согласно римскому печатному органу иезуитов «Civilta Cattolica» и централистски настроенным кардиналам курии, из полной и непосредственной верховной власти, которая якобы распространяется на всякого католика, следовала папская непогрешимость. Вопрос о непогрешимости папы и пределах его верховной власти возник не вдруг, еще в XV в. он волновал не только Западную, но и Восточную Церковь (Флорентийская уния). Однако тезис о папской непогрешимости был отклонен Базельским и Константским соборами, а Тридентский собор по этому вопросу не занял однозначной позиции.[18] Такие церковные течения нового времени, как галликанизм, янсенизм, фебронианство и иосифинизм также активно оспаривали данный тезис (С.В. Мосс посвятил данным движениям почти всю первую половину своей монографии, дабы осветить идейную предысторию старокатолицизма. В рамках данного доклада нет возможности говорить об этом подробно).
6 февраля 1869 г. «Civilta Cattolica» опубликовала письмо одного проиезуитски настроенного католика из Франции (автор не был указан) о предполагаемой работе собора. В письме выражалась надежда на то, что доктрина «Силлабуса» будет утверждена, а непогрешимость папы и «непорочное зачатие» будут единогласно объявлены необходимыми для спасения догматами.[19] (По мнению Е. Гергея, представители воинствующего ультрамонтанского направления взаимоувязывали «Силлабус» с непогрешимостью папы[20], так что его соборное утверждение для них вполне естественно влекло за собой и принятие догмата о папской непогрешимости). Папа отказался нести ответственность за письмо, опубликованное иезуитами, но все придали ему очень большое значение.