Более значимых результатов Китай и Кыргызстан достигли в развитии совместной транспортной инфраструктуры. В 1995 году было завершено строительство дороги Иркештам - Коноо - Улугчат. Особую значимость приобретает проект создания коммуникационного коридора Андижан - Ош - Иркештам, работа над которым была начата в 1999 году. Предполагается, что его успешная реализация принесет выгоды всем его участникам: Китаю, Кыргызстану и Узбекистану, способствуя созданию транспортного коридора с Востока на Запад с существенным сокращением нахождения груза в пути. Своеобразная «реанимация» данного проекта произошла в ходе встречи глав правительств ШОС в сентябре 2004 года, когда было заявлено о возобновлении работ после имевшего места 2-летнего перерыва.
Особую область в развитии межгосударственных отношений между Кыргызстаном и Китаем представляет сотрудничество в области региональной безопасности. Его основу составляет взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества, начатое в 1996 году с создания «шанхайской пятерки»[17].
Сотрудничество Кыргызстана с КНР в рамках ШОС прошло значительную эволюцию. Начинаясь с урегулирования пограничных вопросов, оно охватило широкий комплекс проблем в сфере экономики, совместного противостояния угрозам международного терроризма, организованной преступности, радикальному экстремизму и этническому сепаратизму. Соответствующие решения были зафиксированы первоначально в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом от 15 июня 2001 года, а позднее в Хартии ШОС, ставшей правовым фундаментом этой организации. Шанхайская организация сотрудничества на современном этапе все более очевидно превращается в значимый фактор поддержания стабильности в Центральной Азии и мире, символизируя собой новую концепцию безопасности, основанную на принципах многостороннего участия, взаимного уважения, мирного решения проблем.
Существенным элементом обеспечения региональной безопасности выступает скоординированная позиция Кыргызстана и КНР в отношении проблемы уйгурского сепаратизма в СУАР КНР. В декабре 2002 года президентом КР А. Акаевым было отмечено, что Кыргызстаном, как и ранее, будут полностью поддержаны действия китайских властей в отношении уйгурских сепаратистов. Позднее, в ноябре 2003 года, Генеральной прокуратурой Кыргызской Республики, Исламская Партия Восточного Туркестана (ИПВТ), костяк которого составляют выходцы из СУАР КНР, была объявлена международной террористической организацией, деятельность которой запрещена на территории Кыргызстана и будет преследоваться в уголовном порядке.
Такое решение носит вполне обоснованный и объективный характер. Активисты ИПВТ в 1998-2003 годах совершили в Кыргызстане ряд террористических актов, включая организацию взрывов и поджогов в общественных местах, серию убийств должностных лиц и представителей местной уйгурской общины, отказавшим им в финансовой и иной поддержке[18]. В последние годы становится все более очевидным, что в деятельности активистов ИПВТ лозунги за самоопределение Уйгуристана отступают на задний план, уступая место идеям радикальных исламских группировок, направленным на свержение светских режимов Центральной Азии и создание здесь исламского государства. Национально-освободительная риторика призвана сыграть роль катализатора в распространении очагов нестабильности на территории СУАР КНР и центральноазиатских государств, где проживает значительная уйгурская диаспора. Обеспокоенность руководства Кыргызстана и КНР возможным негативным развитием событий способствует дальнейшему сближению и выработке согласованной политики по отношению к национальному и религиозному экстремизму в регионе. В то же время, можно согласиться с тем, что проведение Пекином скорректированной политики по предупреждению террористических проявлений в СУАР, включающей в себя пересмотренное отношение к «национальному вопросу» в значительной мере способствовало бы уменьшению социальной базы этого экстремистского движения среди коренного населения[19].
Определенную неясность в отношения Китая с Кыргызстаном, как и с другими государствами Центральной Азии, вносит размещение сил международной антитеррористической коалиции, возглавляемой США на территории Кыргызстана и Узбекистана. Данный факт, в свете усиливающихся глобальных амбиций США и КНР[20], не может не вызывать обеспокоенности руководства последнего. При этом, особое значение для понимания этого сохраняет издавна существующая в Китае концепция, согласно которой земли, некогда входившие в состав китайского государства или же находившиеся в любой степени зависимости от него, считались частью его территории. После обретения ими самостоятельности, как в случае с государствами Центральной Азии, они рассматривались как «утраченные территории»[21]. Хотя этот тезис не находит прямого отражения в выступлениях официальных лиц КНР, об этом все же не стоит забывать в контексте их геополитических притязаний.
После размещения в регионе сил западной антитеррористической коалиции со стороны КНР по отношению к центральноазиатским государствам не предпринимались меры, которые можно было бы однозначно трактовать как методы дискриминации и давления. Это дает основание предположить, что руководство Китая, не разделяя позиции лидеров центральноазиатских государств, вынуждено принимать ее из-за сохраняющегося доминирования США на мировой арене.
Анализ приведенных выше данных показывает значимые перспективы сотрудничества между Кыргызской Республикой и Китайской Народной Республикой. Наиболее актуальными представляются задачи развития и укрепления сотрудничества в области региональной безопасности и экономического сотрудничества. При этом, торгово - экономическое сотрудничество, имея огромный неиспользованный потенциал, выступает в качестве фундамента для дальнейшего укрепления взаимовыгодных отношений между Кыргызской Республикой и КНР.
Обоснованным представляется мнение М. Иманалиева о том, что наша республика в межгосударственных отношениях с КНР должна преследовать следующие цели:
1. Китай может и должен стать одним из крупнейших партнеров Кыргызстана в торгово-экономическом отношении. Умелое использование экономического потенциала КНР позволит Кыргызстану «прицепиться» к «локомотиву» мировой экономики в лице одной из наиболее динамично развивающихся стран,
2. Китай и Кыргызстан должны выступить в качестве гарантов региональной безопасности, не позволяя разнонаправленным силам стать источником угрозы Центральной Азии,
3. Китай должен быть равноправным политическим партнером Кыргызстана, способным в силу своих преимуществ выступить гарантом стабильности и развития в центральноазиатском регионе[22].
Несмотря на то, что последний пункт не разделяется мною безоговорочно, все же не вызывает сомнений значимая стабилизирующая (или дестабилизирующая - в случае негативного сценария) роль КНР в регионе.
Итогом всему отмеченному является необходимость дальнейшего последовательного укрепления взаимовыгодных отношений с Китайской Народной Республикой на долговременную перспективу.
Провозглашенные государствами Центральной Азии, в том числе и основополагающие принципы их внешней политики, опираются на общепризнанные нормы международного права. Представляется возможным выделить следующие главные принципы, которыми руководствуются государства региона на международной арене:
· Развитие отношений дружбы и сотрудничества со всеми заинтересованными в этом странами, вне зависимости от их экономической и политической систем, господствующей идеологии и религии;
· Равноправие и взаимный учет интересов в межгосударственных отношениях, невмешательство во внутренние дела друг друга;
· Отказ от применения силы и угрозы силой в межгосударственных спорах, всемерное содействие укреплению мира и безопасности;
· Приоритет норм международного права перед внутригосударственным правом;
· Углубление сотрудничества в рамках международных организаций;
На начальной стадии установления контактов с международным сообществом выявились огромные трудности вхождения государств ЦА во внешний мир, в особенности неподготовленность к интеграции в мировое хозяйство. “Эйфория, связанная с независимостью, была присуща всем республикам, политическую независимость получить легче, нежели экономическую. И поэтому … эйфория затухает”, способствуя реалистическому подходу к приоритетам их внешней политики.
Первые годы государственного суверенитета выявили следующую градацию внешнеполитических приоритетов стран ЦА:
· Отношения в пределах СНГ;
· Отношения с южными соседями – Турцией, Ираном, Пакистаном, Афганистаном, Китаем и Индией
· Отношения со странами Западной Европы, США и Японии, с т.н. “азиатскими тиграми”
· С арабскими странами, мусульманским миром, Израилем
Особая важность “китайской направленности” для стран ЦА определяется в первую очередь такими факторами как общая граница между трёмя из пяти центральноазиатских государств (Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном) и КНР. Важное значение для укрепления взаимного доверия в отношениях между соседними странами имеет соглашение о китайско-казахстанской границе, которое было заключено в Алматы в апреле 1994 года.
Центральноазиатские республики в силу своей географической замкнутости, былой экономической зависимости от советской межреспубликанской торговли, сильно зависят от тех партнерских отношений, которые им удастся выстроить с международным сообществом.