Смекни!
smekni.com

по зарубежной литературе второй половины XX века (стр. 3 из 4)

Как бы привлекательно ни звучали эти слова, Абэ решительно отвергает идею логичности, допустимости бегства человека от общества, хотя больное общество часто не в ладах с логикой. Случайно ли, что в романе приводится газетная заметка, в которой говорится, что в Японии ежегодно пропадают без вести восемьдесят тысяч человек. Возможно, эта цифра вымышленная, но Абэ специально приводит ее, чтобы лишний раз подчеркнуть универсальность явления, описываемого им в романе.

Другая мысль, к которой автор неоднократно возвращается, - одиночество человека в нынешней Японии, где такое огромное количество людей сосредоточено на сравнительно небольшой территории, что об одиночестве, казалось бы, не может быть и речи. "Под ночным небом, на котором дышит неон, водовороты людей, мчащихся к неведомой цели... людей, которые не могут увеличить расстояние между собой и чужими больше чем на три метра, с какой бы скоростью они ни неслись". И вот в этом людском водовороте человек одинок.

Есть японская старинная картина "Ад одиночества". На ней изображено множество летящих людей. Они теснят друг друга, отстают, обгоняют, кажется, они слиты в единое целое, в какой-то общий, несущийся вперед организм. Но весь ужас в том, что каждый из летящих - одинок. Это души грешников, обреченных на вечное одиночество. Это одиночество и имеет в виду Абэ - одиночество духовное. Вот как говорится об этом в "Сожженной карте".

В подземном переходе, опершись о колонну, сидит человек. Но "людей, проходящих мимо, этот странный человек нисколько не беспокоит. Видимо, потому, что для них он не больше, чем пустота, исчезающая под ногами, подобно узору на кафеле". Вот что для них человек - пустота. Они могут, не задумываясь, растоптать его, а не то что помочь - вдруг человек болен, умирает и его еще можно спаси. Нет, такая мысль чужда окружающим. Сегодня они способны растоптать человека, завтра - не исключено - растопчут их. Такова жизнь - обижаться, удивляться, негодовать не приходится.

От этой-то жизни и бежит человек, хотя прекрасно осознает, что бежит он в такую же точно жизнь, не сулящую ему никаких радостей, неспособную спасти его от тех горестей, которые его окружают.

ТАЙНОЕ СВИДАНИЕ

"Тайное свидание" - роман о трагедии человека в мире зла. Но если в предыдущих романах сатира сосредоточивалась в первую очередь на человеке, пытающемся найти способ утверждения в обществе и, как правило, не находящем его, то в этом романе объектом осмеяния становится общество как таковое. Герои служат лишь персонификации тех или иных сторон социального зла.

"В своем романе я хотел показать, во что может превратиться мир, если в нем правит ненависть, если человеческие отношения деформированы", - пишет Абэ, обращаясь к читателям. Его слова удивительно точно передают суть "Тайного свидания", служат нитью, позволяющей не заблудиться в сложном лабиринте, в котором по воле автора оказывается читатель. Важно также и то, что Абэ не только декларирует поставленную перед собой задачу, но и блестяще воплощает ее в жизнь.

События романа происходят в некой таинственной клинике, куда попадает герой в поисках жены, которую неожиданно, без вызова увезла машина "скорой помощи". И он убеждается, сколь бессилен человек, даже когда на его стороне правда.

Клиника - мир абсурда, антимир, в котором смешаны, поставлены с ног на голову все представления, мир, где царит безудержная жестокость. Она даже внешне напоминает концентрационный лагерь. Одной фразы автора достаточно, чтобы понять это: "Длинное деревянное строение в два этажа, обнесенное невысокой проволочной оградой - там были скорее всего больничные палаты, - оно тянулось без конца, насколько хватал глаз". А над ним господствует главный административный корпус - здание "этажей в пятнадцать, сужающееся кверху, раскинуло внизу четыре могучие лапы и, точно зловещая птица, впилось когтями в землю". Отчетливо представляешь себе эту страшную картину: уходящий в бесконечную даль низкий унылый барак, в котором навечно заключены больные или, лучше сказать, рядовые обитатели страны-клиники, и высоко вознесшаяся над ним, как грозный, хищный символ власти, мрачная громада административного корпуса.

Но концентрационный лагерь не ограничивается пределами клиники. Да, собственно, клиника и не имеет пределов - она сливается с городом, перерастает в него.

Чтобы связать клинику с реальным миром, чтобы подчеркнуть, что клиника и реальный мир - одно нерасторжимое целое, Абэ превращает всех работающих в ней одновременно и в больных. Больные все, всем место в клинике - такова философия властей, - и вопрос лишь в диагнозе, хотя некоторые неразумные считают себя совершенно здоровыми и поэтому затрудняются сами поставить себе диагноз. Иначе говоря, есть еще люди, не осознавшие, что клиника - единственное место, где им следует быть. Следовательно, люди обречены жить в мире зла.

В клинике все регламентировано. Не только поведение ее обитателей, но и статут каждого из них. Врачи, служащие, охранники - каждый имеет строго определенное количество нашивок на халате. Так что никто не ошибется - следует человека бояться или можно спокойно третировать его или даже нещадно избивать. Очень удобно.

Немаловажная деталь: в клинике не лечат. Задача ее другая - тотальная слежка за всеми, кто в ней оказывается, и торговля порнографическими магнитофонными записями, добытыми с помощью подслушивающей аппаратуры. Абэ делает все, чтобы у читателя не создалось впечатления, будто речь действительно идет о лечебном учреждении. Он придумывает несуществующие названия отделений, например, "отделение хрящевой хирургии", снабжает клинику "лабораторией лингвопсихологии", оборудованной детектором лжи, не имеющим, конечно, ничего общего с настоящей клиникой. Зачем же понадобился детектор лжи? Оказывается, он рассматривается здесь как средство достижения взаимопонимания между людьми. Никто никому не верит. И вот молодые супруги, чтобы быть уверенными друг в друге, беспрерывно прибегают к его помощи. Мораль, этика - такие категории просто неведомы обитателям этого мира всеобщей лжи.

Итак, клиника - место слежки и доносов, а не место исцеления страждущих. Наоборот, клиника рассматривает здоровье как уродство. Не случайно заместитель директора выдвигает идею: хороший врач - хороший больной. То есть только человек ни на что не способный, человек, который не в состоянии исцелить себя, может исцелять других. Поистине антимир, мир деформированных представлений.

Но что в клинике действительно налажено, что делается с любовью и размахом, на что устремлены все помыслы ее властителей, - это слежка. Подслушивающая аппаратура везде. Ни один шаг обитателей клиники не остается вне поля зрения главного охранника. Ему известно все. Но если что-то и проскользнуло сквозь сеть подслушивания, на подмогу приходят соглядатаи. Каждый обитатель клиники считает своим долгом доносить. Донос - норма поведения. Чтобы "не огорчать" власти, доносят и те, кто ничего не знает. Не доносить - позорно.

Герои романа, даже те, кто творит зло, одновременно и жертвы антигуманного мира, созданного их же руками. Они рабы системы слежки и доносов. Не случайно директора клиники уже давно не существует. Ему не осталось в ней места - его "сожрали" магнитофонные записи, лавиной обрушивающиеся на клинику. В общем, люди, породившие эту систему, обречены на гибель. Вопрос лишь во времени. Так что в один прекрасный день вся клиника от подвала до чердака окажется набитой магнитофонными записями личной, интимной жизни людей, но самим людям места в ней не окажется. Таков парадокс общества, антинародного по своей сущности.

Роман Абэ - беспощадная сатира на бюрократию. Клиника - страна бюрократов. Эта идея пронизывает весь роман. Она блестяще демонстрируется случаем с больным, в бессознательном состоянии попавшим в реанимационное отделение, где его оживили и сразу же забыли о нем, поскольку задача реанимационного отделения - возвращать человека к жизни, но не лечить. У больного снова наступила клиническая смерть, его вновь оживили и вновь забыли о его существовании. И так продолжается уже много дней, и больной занят лишь тем, чтобы, приходя в себя, не забывать поблагодарить своих спасителей. Бюрократически понимаемый долг заслонил, более того, перечеркнул человека.

Черная работа по поддержанию порядка в клинике, контроль за подслушивающей аппаратурой поручены коротко стриженным юнцам, готовым на все - только прикажи. Они не рассуждают, любые средства для них, начиная от слежки и кончая убийством, приемлемы. Они опасны не только своими действиями, достаточно омерзительными, но и своими принципами или, правильнее сказать, беспринципностью. В их представлении человека как такового не существует. Есть лишь объект. Не задумываясь, они убивают своего начальника - главного охранника - только потому, что приказ исходил от более высокого лица - секретарши заместителя директора клиники, которую завтра же может постигнуть подобная участь. В нынешнем мире, когда насилие становится чуть ли не повседневной рутиной, образы юнцов, нарисованные Абэ, наполняются особым содержанием, особой значимостью, причем не только в Японии, но в современной Европе, а также России, свидетелями чего нам приходится быть ежедневно, когда мы только включаем программу новостей.

Во взаимном столкновении, взаимном отрицании показаны в романе две болезни, которыми действительно страдают главные персонажи, - болезнь зла и болезнь добра. Болезнь зла, пожалуй, и в самом деле неизбежна в том обществе, в котором живут персонажи Абэ. Болезнь же добра воспринимается как аномалия, как нечто противоестественное - те, кто заболевает ею, обречены на гибель.

Болезнь зла, олицетворяемая заместителем директора клиники, властвует безраздельно, реализуясь в самых страшных проявлениях. Для достижения своих гнусных целей он не останавливается ни перед чем. Он лишен самых элементарных морально-этических норм, свойственных человеку. И Абэ совершенно прав, называя его болезнь импотенцией. Но он имеет в виду, разумеется, не физическую его ущербность, хотя она в романе и обозначена, а духовную. У него полная атрофия "химеры, именуемой совестью". И не случайно, желая избавиться от импотенции, он прибегает к умопомрачительной авантюре - приказывает привязать (именно привязать) нижнюю часть тела убитого и расчлененного пополам главного охранника и таким способом превращается в некое подобие жеребца. Цель оправдывает средства. Образ заместителя директора в чем-то комичен, но одновременно и страшен. Он излечивается, убив человека. Хотя в клинике совершенное им даже не считается убийством. Человек - ничто. Убийство - норма, одно из средств лечения.