Как указано в приговоре, осуждённый, нанося потерпевшему множественные удары ногами по груди и голове, сознавал, что своими действиями совершает его убийство, предвидел возможность наступления его смерти и сознательно допускал её наступление. Суд пришел к выводу о совершении Зубом покушения на убийство Сироцкого с косвенным умыслом, в то время как в соответствии с уголовным законодательством покушение на это преступление может быть совершено только с прямым умыслом. Поэтому действия Зуба переквалифицированы на ч.1 ст.111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью[8].
Также разграничение умыслов имеет значение при квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации уголовной ответственности и наказания.
Задачи.
1. Согласно условиям задачи Чижов нанес Щукину удары ножом в живот и в область сердца. При этом он сознавал, что своими действиями мог причинить смерть Щукину, предвидел возможность наступления его смерти и сознательно допускал её наступление.
Удары ножом были нанесены не хаотично, а целенаправленно, имея целью повредить жизненно важные органы. Но благодаря стараниям врачей и вопреки желанию Чижова Щукин выжил.
В данном случае имеет место покушение на убийство.
Согласно ч.3 ст.30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.
Формой вины при покушении является только прямой умысел. Произошедшее событие свидетельствовало о том, что Чижов осознавал общественную опасность своих действий, предвидел неизбежность наступления смерти Щукина (удары наносились в жизненно-важные органы) и желал её наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (своевременная помощь врачей).
2. Формой вины здесь является косвенный умысел.
Смит осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал, но сознательно допускал эти последствия.
Интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершенного деяния и предвидения реальной возможности наступления общественно опасных последствий.
Смит осознавал общественную опасность взрыва здания вокзала и предвидел реальную возможность наступления соответствующих общественно опасных последствий, т.е. гибели большого количества людей.
Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение (ч.3 ст.25 УК).
Виновное лицо не стремится причинить общественно опасные последствия. Однако отсутствие желания причинить вредные последствия означает лишь отсутствие прямой заинтересованности в их наступлении. Смит не хотел убивать людей, не желал их смерти.
Но в то же время он не стремился избежать этого и выполнил своё задание. Сознавая, что его действия причинят данный результат, он, тем не менее, совершил эти действия, не рассчитывая при этом на какие-либо обстоятельства, которые, должны были бы и по своему характеру реально могли бы предотвратить наступление результата.
Т.е. сознательно допуская наступление общественно опасных последствий, он, тем не менее, взорвал вокзал, вызвав своими действиями определенную цепь событий и сознательно, т.е. осмысленно, намеренно, допустил развитие причинно-следственной цепи, которая привела к наступлению общественно опасных последствий.
3. По условиям задачи Штоф вытолкнул Удачина из поезда для того, чтобы прекратить возникшую между ними ссору и "отделаться от него". Умысла на убийство Удачина у Штофа не было. Между тем он понимал, что своими действиями может причинить Удачину вред, но отнёсся к этому безразлично.
Т. е. он осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал их наступления, но относился к ним безразлично.
В данном случае имеются все признаки косвенного умысла.
Действия Штофа следует квалифицировать по ст.112 УК РФ, и он должен нести ответственность за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, а не за покушение на убийство.
Согласно ч.3 ст.30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.
Покушение возможно только с прямым умыслом, когда лицо желает смерти другому лицу и совершает все необходимые действия для причинения ему смерти.
Если бы Штоф действительно хотел убить Удачина, то не стал бы просто выталкивать его из поезда. Потому что при этом существовала большая вероятность того, что Удачин останется жив. Что и произошло в действительности. Удачин упал в сугробы, и, получил телесные повреждения не от падения, а только из-за того, что ударился о торчащий из-под снега пенек.
1. Уголовный кодекс РФ.
2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
3. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ, М., 2004 г.
4. П.С. Дагель, Р.И. Михеев. Установление субъективной стороны преступления, Владивосток, 1972 г.
5. Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972 г.
6. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005 г. № 9, стр.28.
7. Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 5, стр.22.
8. Уголовное право России. Общая часть. М., 2005 г.
9. Бюллетень Верховного суда РФ, 2005 г. № 7. стр.25.
10. Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 9, стр.28.
[1] Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ, М., 2004 г.
[2] П. С. Дагель, Р. И. Михеев. Установление субъективной стороны преступления, Владивосток, 1972 г.
[3] Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972 г.
[4] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005 г. № 9, стр. 28.
[5] Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 5, стр. 22.
[6] Уголовное право России. Общая часть. М., 2005 г.
[7] Бюллетень Верховного суда РФ, 2005 г. № 7.
[8] Бюллетень Верховного суда РФ. 2004 г., № 9, стр. 28.