В следующие свои приезды И. А. Бунин познакомился со многими другими литераторами той поры — с В. Я. Брюсовым, А. П. Чеховым, Н. Н. Златовратским, И. А. Эртелем, К. Д. Бальмонтом. “В Москве Бунин и Перцов,—записал в дневнике в начале 1900 года Брюсов,—с Буниным виделся раза три. Он гораздо глубже, чем кажется. Иные размышления его о человечестве, о древних египтянах, о пошлости всего современного и позоре нашей науки — даже сильны, производят впечатление. В жизни он, кажется, очень несчастен”.
“Брюсова,—писал Бунин,—я узнал еще в студенческой тужурке. Поехал к нему в первый раз с Бальмонтом. Он жил на Цветном бульваре, в доме своего отца... Мы Брюсова в тот день не застали. Но на другой день Бальмонт получил от него записку: “Очень буду рад видеть Вас и Бунина,—он настоящий поэт, хотя и не символист”.
Иван Алексеевич Бунин всегда стоял на позициях реализма и был противником модернистских влияний в литературе.
Поэтический дар Бунина быстро мужал, критика неоднократно отмечала его лирический талант, свежесть его поэзии, точность образов. По достоинству оценил бунинские стихи и такой строгий критик, как Л. Н. Толстой. М. Горький вспоминал отзыв Льва Николаевича о Бунине (речь шла о написанном в 1889 году стихотворении “Не слышно птиц. Покорно чахнет...”, опубликованном в 1898 году.—Лег.):
“— Недавно прочитал где-то стихи:
Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной...
— Очень хорошо, очень верно!”
В 1901 году в московском издательстве символистов “Скорпион”, фактическим руководителем которого был Валерий Брюсов, вышел первый большой сборник стихотворений Бунина “Листопад”, удостоенный Пушкинской премии. На этом временное содружество Бунина с символистами закончилось. бунин вспоминал, что со “Скорпионом” он “очень скоро разошелся, не возымев никакой охоты играть “со своими новыми сотоварищами в аргонавтов, в демонов, в магов и нести высокопарный вздор...”.
Знакомство Бунина с Чеховым состоялось еще в 1896 году. Дружба их крепла год от года. Иван Алексеевич ездил к Чехову в Крым, посещал его на московской квартире, иногда подолгу гостил у него. В одном из писем Бунину Куприн замечает: “...Я вижу, что в доме Чеховых тебя все очень любят”.
В конце октября 1903 года Бунин снова побывал в Москве у Чехова (Петровка, 19). В присутствии Антона Павловича, его жены Ольги Леонардовны и автора “Детей Ванюшина” драматурга С. А. Найденова он читал свой перевод байронов-ского “Манфреда”. От О. Л. Книппер-Чеховой Бунин узнал о том, что Антон Павлович закончил свою новую пьесу “Вишневый сад”.
С Чеховым в конце 1903 года Бунин встречался очень часто: “Ежедневно по вечерам я заходил к Чехову, оставался иногда у него до трех-четырех часов утра, то есть до возвращения Ольги Леонардовны домой... и эти бдения мне особенно дороги”. Писателям было о чем поговорить в эти долгие зимние вечера: они делились планами, обсуждали написанное, вспоминали общих знакомых, беседовали о театре, музыке, живописи. Оба с большим уважением относились к творчеству друг друга. Уезжая для лечения за границу, Антон Павлович наказывал Н. Д. Телешову: “А Бунину передайте, чтобы писал и писал. Из него большой писатель выйдет. Так и скажите ему это от меня. Не забудьте”.
В следующем году Чехова не стало. Смерть его потрясла Бунина. Тяжело переживал он невозместимую утрату. По совету Горького и композитора С. В. Рахманинова Иван Алексеевич вскоре приступил к работе над воспоминаниями о Чехове.
В конце октября 1905 года Бунин снова побывал в Москве. Он поселился в гостинице “Нациоиаль” (ныне улица Горького, 1), а затем переехал в номера Гунста. В Москве писатель стал свидетелем декабрьского вооруженного восстания, видел огромное зарево пылающей Пресни, слышал винтовочные выстрелы, разрывы снарядов. По словам В. Н. Муромцевой-Бу-ниной, жены писателя, он нередко с риском для жизни пробирался по опустевшим улицам в квартиру Горького на Воздвиженке (ныне проспект Калинина).
Знакомится Бунин с Горьким (в 1899 году), Андреевым, Серафимовичем, Телешовым и становится постоянным членом литературного кружка “Среда”. “Бунин,—писал Н. Д. Телешов,—представлял собою одну из интересных фигур на “Среде”. Высокий, стройный, с тонким умным лицом, всегда хорошо и строго одетый, любивший культурное общество и хорошую литературу, много читавший и думавший, очень наблюдательный и способный ко всему, за что брался, легко схватывавший суть всякого дела, настойчивый в работе и острый на язык, он врожденное свое дарование отгранил до высокой степени. Литературные круги и группы, с их разнообразными взглядами, вкусами и искательством, все одинаково признавали за Буниным крупный талант, который с годами рос и креп, и, когда он был избран в почетные академики, никто не удивился, даже недруги и завистники ворчливо называли его “слишком юным академиком”, но и только. Наши собрания Бунин не пропускал никогда и вносил своим чтением, а также юмором и товарищескими остротами много оживления”.
Постоянным членам “Среды” были даны шутливые прозвища. “Иван Бунин,—писал Телешов,—отчасти за свою худобу, отчасти за острословие, от которого иным приходилось солоно, назывался “Живодерка”.
На страницах горьковских сборников “Знание” Бунин выступал систематически. В издательстве “Знание” выходили и отдельные сборники стихов и прозы Бунина. Благотворное влияние Горького сказывалось и на ряде произведений Бунина, написанных им уже в годы реакции. Так, своеобразным откликом писателя на события первой русской революции явилось напечатанное в 1506 году в четырнадцатом сборнике “Знание” стихотворение “Джордано Бруно”, где воспевается мужество, самопожертвование во имя великой цели:
И маленький тревожный человек С блестящим взглядом, ярким и холодным, Идет в огонь. “.Умерший в рабский век Бессмертием венчается.—в свободном!..”
Кроме знаменитых телешовских “Сред”, в Москве с 1886 по 1924 год проходили шмаровинские “Среды” (Большая Молчановка, 25), собиравшие преимущественно художников. Знаток искусства В. Е. Шмаровин вначале жил в Савеловском переулке, а затем переехал на Молчановку. Постоянными участниками его “Сред” были К. Коровин, И. Левитан, Н. Андреев, А. Голубкина, иногда приходили В. Суриков, братья Васнецовы, некоторые артисты, композиторы. Из писателей и поэтов на “Средах” можно было встретить “дядю Гиляя”—Гиляровского, поэтессу М. Лохвицкую, В. Брюсова. Бывал здесь и Иван Алексеевич Бунин. В память об этом участник шмаро-винских “Сред” художник Л. Туржанский, известный пейзажист и анималист, очень редко работавший в портретном жанре, создал в 1905 году исполненный глубокого психологизма, исключительно четкий по рисунку, своеобразный по цветовой гамме портрет писателя.
В 1906 году в жизни Бунина произошло большое событие:
в Москве он познакомился с Верой Николаевной Муромцевой, ставшей с тех пор верной спутницей всей его долгой жизни.
19 октября 1909 года Академия наук вторично присудила Бунину Пушкинскую премию—за сборники стихотворений 1903—1907 годов, а также за мастерские переводы произведении Лонгфелло, Теннисона и Байрона. Правда, премия была неполная—500 рублей. Остальная часть досталась другому писателю—Куприну, за три тома его рассказов. По этому поводу в письме Куприну Бунин писал: “Да, я ужасно рад, что именно мы с тобой разделили премию Пушкина”. 30 октября Иван Алексеевич получил из Петербурга телеграмму, сообщавшую об избрании его почетным академиком “по разряду изящной словесности”.
В конце декабря этого года в одном из частных санаториев близ станции Крюково Николаевской (ныне Октябрьская) железной дороги Бунин присутствовал при открытии “комнаты Чехова”. Артисты Художественного театра готовились торжественно отметить пятидесятилетие со дня рождения Антона Павловича, и Вл. И. Немирович-Данченко просил Бунина принять участие в этих торжествах. Бунин с радостью согласился.
На торжественное заседание, состоявшееся 17 января 1910 года, приехали многочисленные представители московской художественной интеллигенции, актеры, родные и близкие великого писателя. В переполненном зале Художественного театра Бунин читал свои воспоминания о Чехове. “Мое выступление,—писал Бунин впоследствии,—вызвало настоящий восторг, потому что я, читая наши разговоры с Антоном Павловичем, его слова передавал его голосом, его интонациями, что произвело потрясающее впечатление на семью: мать и сестра плакали”.
Через два дня в Московском университете, где проводилось “чеховское утро”, в присутствии профессоров, студентов, литераторов, артистов Бунин вновь читал свои воспоминания, а также рассказ Чехова “В усадьбе”. Кстати, артистический талант Ивана Алексеевича был развит настолько сильно, что К. С. Станиславский неоднократно предлагал ему исполнить роль Гамлета в своей новой постановке шекспировской трагедии.
Бунина — человека и писателя хорошо знали и любили родные Чехова. В эти дни Бунин и Вера Николаевна часто встречались с Ольгой Леонардовной, с племянником писателя, впоследствии известным артистом М. А. Чеховым, с матерью Антона Павловича Евгенией Яковлевной. На протяжении многих лет большая дружба связывала Бунина с Марией Павловной Чеховой. Об этом красноречиво свидетельствует переписка Ивана Алексеевича с сестрой великого писателя.
В течение 1909—1910 годов Бунин с большим напряжением работал над своей новой повестью “Деревня”. Еще в первой половине сентября 1909 года в присутствии Белоусова, Телешова и других литераторов в отдельном кабинете ресторана Большой Московской гостиницы он читал одну из частей “Деревни”. В. Н. Муромцева-Бунина вспоминает, что писатель“приступил к чтению и прочел всю первую часть. Читал он хорошо, изображая людей в лицах. Впечатление было большое, сильное”. 15 ноября 1909 года в московской газете “Утро России” под заголовком “Утро” появился большой отрывок из будущей повести. В августе следующего года Бунин сообщал Горькому о своей работе над “Деревней”: “В Москве я писал часов по пятнадцати в сутки, боясь оторваться даже на минуту, боясь, что вдруг потухнет во мне электрическая лампочка II сразу возьмет надо мной полную силу тоска, которой я не давал ходу только работой. А потом это напряжение привело меня к смертельной усталости и сердечным припадкам до ледяного пота, почти до потери сознания... Повесть я кончил...”