Право владения и право пользования, как мы видели, можно выделить из права собственности и предоставить стороннему лицу. Спрашивается, имеет ли место выдел относительно права распоряжения? Нам кажется, следует отринуть возможность такого выдела: право распоряжения вещью так тесно связано с существом права собственности, что без прекращения его самого выдел права распоряжения неудобомыслим. По исключению встречаются, правда, случаи, что право распоряжения выделяется из права собственности и переходит к другому лицу; однако нормальное состояние юридического быта то, что право распоряжения остается за собственником, хотя бы у него не было ни владения, ни пользования. И в самом деле, если из права собственности выделяется право владения или право пользования, то у собственника останется право распоряжения и оно знаменует право собственности. Но если выделить право распоряжения, то выдел его может повлечь за собой и выдел права владения, и выдел права пользования, так что у собственника ничего не останется от его права собственности: стороннее лицо, которому будет предоставлено право распоряжения, в силу своего права, пожалуй, и уничтожит вещь, и подвергнет ее отчуждению - словом, разрушит право собственности.
Законодательство говорит о выделе права распоряжения не в том смысле, что это право предоставляется стороннему лицу, а законодательству представляется выдел права распоряжения там, где, собственно, нет его выдела, именно: законодательство видит выдел права распоряжения в выдаче доверенности на отчуждение вещи; но поверенный есть только представитель доверителя, так что каждое действие поверенного нужно считать действием самого доверителя, и, следовательно, выдачей доверенности никакого выдела из права собственности не делается.
Но это воззрение законодательства объясняется исторически. Известно, что при существовании крепостного права только потомственные дворяне могли приобретать право собственности на населенные имения. Но по выгодам, связанным с правом собственности на населенные имения, естественно, что и для лиц других сословий было искушение приобрести такие имущества. Действительно, в нашем юридическом быту встречались разные попытки обойти запрещение законодательства, а известно, что личный интерес делает людей весьма изобретательными, и практика часто прибегала к такой хитрости: лицо, желавшее пользоваться выгодами права собственности на населенное имение, за известное вознаграждение, равное стоимости имения, получало от собственника доверенность на управление тем имением со всеми вотчинными правами, так что по своему усмотрению могло подвергнуть имение и отчуждению. В то же время лицо обеспечивало себя против уничтожения доверенности со стороны доверителя и, таким образом, получало возможность фактически располагать населенным имением или крепостными людьми как своей собственностью. При таких условиях законодательство, конечно, легко могло дойти до мысли, что выдача доверенности на отчуждение права собственности составляет выдел права распоряжения [2.4].
Всякое право, каким бы емким ни было его содержание, имеет свои границы. При определении границ права собственности граждан, а следовательно, и границ его осуществления надлежит исходить из присущих гражданскому праву принципа дозволительной направленности гражданско-правового регулирования и принципа диспозитивности. Действие первого принципа означает, что гражданину при осуществлении принадлежащих ему прав, в том числе и права собственности, дозволено все, что не запрещено законом. Действие принципа диспозитивности означает, что гражданин по своему усмотрению осуществляет право собственности или не осуществляет его, сам избирает цели осуществления права и средства их достижения.
Расширение границ субъективного права собственности, целей и средств его осуществления, разумеется, не означает вседозволенности. Если в доперестроечные времена содержание права собственности граждан чрезмерно ограничивали, сводя его функциональное назначение к удовлетворению потребительских нужд собственника, то ныне наблюдается обратная крайность - даже явно противоправные действия собственника зачастую квалифицируются как не выходящие за пределы его права и не влекут применения к собственнику санкций.
В условиях, когда объекты собственности граждан использовались главным образом в потребительских целях, при осуществлении права собственности на первый план выдвигались такие правомочия, как владение и пользование. К осуществлению правомочия распоряжения собственник прибегал сравнительно редко.
Теперь при осуществлении права собственности все чаще идет в ход правомочие распоряжения, поскольку многие товары производятся и приобретаются собственником для последующей продажи на рынке в целях извлечения прибыли. Оборотоспособность объектов права собственности граждан, как, впрочем, и права собственности вообще, резко возросла, что вполне соответствует духу времени и без чего немыслима рыночная экономика.
Ранее действовавшее законодательство было нацелено на борьбу с нетрудовыми доходами. Извлечение таких доходов могло повлечь для собственника самые неблагоприятные последствия, вплоть до изъятия у него имущества, из которого систематически извлекался нетрудовой доход (см., например, ст.111 ГК 1964 г).
Ныне положение коренным образом изменилось. Собственнику не только не возбраняется извлекать из своего имущества нетрудовой доход, присваивая неоплаченный труд наемного работника или используя благоприятную рыночную конъюнктуру, но, наоборот, он к этому поощряется. В то же время гражданское законодательство присущими ему специфическими средствами (наряду с уголовным и административным) по-прежнему призвано вести борьбу с извлечением собственником незаконных доходов. Такие доходы могут быть получены путем злоупотребления доминирующим положением на рынке, недобросовестной конкуренции, занятия без лицензирования деятельностью, требующей получения лицензии, и т.д.
В новом ГК нет норм, которые специально предусматривали бы применение санкций к собственнику, извлекающему из своего имущества незаконный доход. Правило ч.4 ст.473 ГК 1964 г. в нем также не воспроизведено. Сказанное, однако, не означает, что гражданское и примыкающее к нему законодательство безучастно относится к извлечению собственником незаконных доходов, отдавая применение санкций к нему на откуп административному и уголовному законодательству. Применение санкций в виде изъятия в доход государства предмета противозаконной сделки предусматривает ст.169 ГК. Санкции за получение незаконных доходов установлены Законом РФ "О валютном регулировании и валют - ном контроле", Законом РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" и целым рядом других законодательных актов.
В разъяснении применительно к обсуждаемому вопросу нуждается п.2 ст.10 ГК, который в виде санкции за злоупотребление правом вроде бы предусматривает лишь отказ лицу в защите судом принадлежащего ему права. Из этого на первый взгляд может быть сделан вывод, что лицо, злоупотребившее правом, лишить самого права нельзя. Если, скажем, гражданин путем совершения противозаконной сделки извлекает из своего имущества незаконный доход, а затем предъявит иск о взыскании такого дохода, то ему в этом будет отказано. Но изъять в доход государства имущество, из которого извлекается незаконный доход, якобы нельзя.
Представляется, однако, что отказ в иске о взыскании незаконного дохода не исключает в принципе, с учетом тяжести совершенного правонарушения, применение санкций, предусмотренных ст.169 ГК, т.е. изъятие в доход государства предмета противозаконной сделки. В противном случае действие ст.169 ГК применением п.2 ст.10 ГК было бы парализовано. Сложнее обстоит дело, если собственник уже получил незаконный доход от использования принадлежащего ему имущества. В подобной ситуации в доход государства могут быть изъяты либо незаконно полученный доход, либо имущество, за счет которого он получен. Изъять в доход государства и то и другое нельзя, поскольку это означало бы применение двойной санкции за одно и то же правонарушение. [2.1].
Право собственности - это система правовых норм, регулирующих отношения по владению, пользованию и распоряжению собственником принадлежащей ему вещью по усмотрению собственника и в его интересах, а также по устранению вмешательства всех третьих лиц в сферу его хозяйственного господства.
В тех случаях, когда собственник сам владеет и пользуется, содержание права собственности составляют принадлежащие собственнику правомочия по владению, пользованию и распоряжению вещью. Указанные правомочия, как и субъективное право собственности в целом, представляют собой юридически обеспеченные возможности поведения собственника, они принадлежат ему до тех пор, пока он остается собственником. В тех случаях, когда собственник не в состоянии эти правомочия реально осуществить (например, при аресте его имущества за долги или когда имуществом незаконно владеет другое лицо), он не лишается ни самих правомочий, ни права собственности в целом.