Классическим примером убийства с косвенным умыслом может служить следующее дело.
Е. и К., решив ограбить магазин, напали на сторожа Г., обезоружили его, повалили на землю, связали ему руки и ноги и заткнули в полость рта носовой платок. После этого преступники ограбили магазин. Сторож Г. в результате закрытия гортани платком скончался от асфиксии. Суд отверг объяснения Е. и К. в той части, что они якобы не имели умысла лишить Г. жизни. Затыкая сторожу в полость рта платок, Е. и К. сознавали опасность своего поведения для жизни Г. и предвидели возможность наступления от этого его смерти. Преступники не желали смерти Г., однако, действуя подобным образом, они сознательно допускали смертельный исход, относясь к нему безразлично. Поэтому действия Е. и К. в этой части были правильно расценены Ростовским областным судом как убийство с косвенным умыслом.
Исключительно важное значение имеет установление по делам этой категории мотивов и целей лишения потерпевшего жизни. В п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" по этому поводу, в частности, говорится: "По каждому такому делу должны тщательно выясняться все обстоятельства, в том числе мотивы, цель и способ убийства, имеющие важное значение для правильной правовой оценки содеянного виновным и назначения ему справедливого наказания".
Особую сложность для правоприменительной практики представляет выявление направленности умысла в момент нанесения потерпевшему тех или иных ранений. Практические работники не всегда четко знают, по каким признакам можно судить о такой направленности. А это прежде всего объективные признаки: способ причинения вреда жизни или здоровью, особенности используемых при этом орудий и средств, количество и локализация ранений, обстановка совершения преступления, характер взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим, наличие и содержание предшествующих угроз, поведение обвиняемого во время и после криминального акта и др. В зависимости от сочетания указанных признаков и решаются вопросы о направленности умысла и его видах, разграничении убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, отграничения покушения на убийство от причинения вреда здоровью той или иной степени тяжести, убийства от неосторожного причинения смерти и др.
Показательно в этом плане следующее дело.
П. и Е. затеяли в автобусе ссору с Ш. и И. На остановке Ш. и И. вышли из автобуса и попытались укрыться от преследователей в парадном одного из домов, но те догнали их. П. нанес И. удар ножом в грудь и дважды ударил в грудь ножом Ш. Раненый Ш. попытался спрятаться в подъезде соседнего дома, но Е. обнаружил его и ударил скамейкой по голове, а подоспевший П. еще раз нанес Ш. удар ножом. Дальнейшее избиение Ш. было прекращено благодаря вмешательству граждан. П. и Е. скрылись, а Ш. и И. были доставлены в больницу в тяжелом состоянии. Спустя три часа И. умер; Ш. были причинены тяжкие телесные повреждения.
Районный народный суд квалифицировал действия П. и Е. как умышленное причинение тяжких телесных повреждений.
Однако последовал протест прокурора. В нем отмечалось, что действия П. и Е. квалифицированы судом неправильно, поскольку орудие, которым было совершено преступление, способ его применения (нанесение ударов ножом в грудь) и характер причиненных повреждений (ранение сердца и др.) свидетельствовали об умысле П. и Е. на убийство.
Президиум областного суда удовлетворил этот протест. Дело было направлено на новое рассмотрение. При вторичном рассмотрении дела П. был осужден за убийство И. из хулиганских побуждений и за покушение на убийство Ш. по тем же мотивам; Е. был осужден за покушение на убийство Ш. из хулиганских побуждений.
Иногда в правоприменительной практике не уделяется должного внимания тем разновидностям умысла, которые прямо в законе не указаны, но относительно полно разработаны теорией уголовного права. В особенности это касается часто встречающегося по делам о преступлениях против жизни и здоровья неопределенного (неконкретизированного) умысла, при котором виновный предвидит, что в результате его действий наступят преступные последствия, но не представляет их себе достаточно определенно. В таких случаях виновный несет ответственность в зависимости от фактически наступивших последствий, что не всегда правильно понимается на практике.
Между супругами Т. сложились неприязненные отношения в связи с тем, что муж пьянствовал и поздно возвращался домой.
Однажды Т. вернулся домой ночью в нетрезвом состоянии и между супругами возникла ссора, во время которой Т. ударил жену табуретом по голове.
Нанося удар с большой силой табуретом в жизненно важный орган, Т. предвидел, что в результате его действий будет причинен вред либо жизни, либо здоровью потерпевшей, но не представлял себе преступные последствия достаточно определенно. Он и не задумывался над ними (хотел "проучить" жену). Его сознанием охватывалась возможность причинения любого вреда (от легкого вреда здоровью до повреждений, несовместимых с жизнью, как произошло на самом деле). Поскольку жена Т. от полученных повреждений скончалась, он был осужден Воронежским областным судом за убийство. Если бы она осталась жива, он бы отвечал за причинение вреда здоровью в зависимости от фактически наступивших последствий (тяжкий, средней тяжести или легкий вред).
По делам об убийстве, для правильной их квалификации, важны фактические обстоятельства: событие убийства (кем, какое убийство совершено, кто потерпевший), время, место, способ, мотивы и цели его совершения, а также иные обстоятельства, имеющие значение для индивидуализации ответственности и квалификации.
Для квалификации действий виновного по ст. 105 УК РФ необходимо, чтобы лишение жизни потерпевшего было противоправным. Нельзя рассматривать как убийство лишение жизни другого человека, например, при приведении в исполнение судебного приговора к смертной казни.
Для признания лица виновным в умышленном убийстве суду необходимо учитывать характер действий и способ, избранный для совершения преступления. При определении отягчающих обстоятельств, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ, перечень которых является исчерпывающим, в теории и на практике возникают дискуссии. Некоторые отягчающие обстоятельства, такие как: убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; убийство по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом; по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды; в целях использования органов или тканей потерпевшего; убийство, совершенное неоднократно, — впервые предусмотрены УК РФ.
Другие отягчающие обстоятельства, хотя и предусматривались ранее УК РСФСР, но их установление до настоящего времени вызывает определенные трудности. Для квалификации действий по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц) необходимо, чтобы действия виновного охватывались единым преступным умыслом. Постановлением № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" подчеркивается, что квалификация содеянного как убийства двух и более лиц возможна, если действия виновного охватывались единством умысла и совершены, как правило, одновременно. Формулировка "как правило" свидетельствует о том, что в определенных ситуациях разрыв во времени при убийстве двух и более лиц полностью не исключается.
В учебной и научной литературе встречаются самые различные суждения на этот счет.
Так, Т. Кондрашова утверждает, что "при лишении жизни нескольких лиц субъект может руководствоваться различными мотивами и преследовать различные цели".
С. Бородин пришел к иному выводу. По его мнению, о единстве преступного намерения свидетельствует умысел на лишение жизни двух или более лиц и один и тот же мотив преступления. Однако далее он отмечает: "Мотив не может считаться во всех случаях обязательным признаком единства преступного намерения виновного. Вполне возможна квалификация по п. "а" ст. 105 УК, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам, например смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побуждений, а другому - в связи с выполнением им общественного долга".
Л. Андреева считает, что "мотив является самостоятельным признаком субъективной стороны состава, и единый умысел на убийство может быть и при разных мотивах, но под п. "а" ч. 2 ст. 105 такая ситуация не подпадает, так как речь идет об едином преступлении, и при квалификации по п. "а" ст. 105 УК при разных мотивах один из них либо игнорируется, либо распространяется и на то убийство, к которому отношения не имеет".
Как видим, высказаны три точки зрения о возможности признания единым преступлением разновременного убийства нескольких лиц, совершенного по разным мотивам, но охватываемого единым умыслом: 1) безоговорочное признание такой возможности; 2) допущение такой возможности в некоторых случаях; 3) отрицание такой возможности.
На наш взгляд, последний подход является наиболее правильным, поскольку при квалификации разновременных убийств, совершенных по разным мотивам, нет оснований для признания их единым преступлением, даже если убийства охватываются одним умыслом, направленным на убийство всех потерпевших.
Убийство двух или более лиц предполагает, что совершается единое преступление, отягощенное гибелью нескольких лиц.
В основе выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного лежит преступный умысел на одновременное убийство нескольких лиц, т.е. умысел на одно преступление, отягощенное одновременной гибелью нескольких лиц. Иначе говоря, законодатель при выделении убийства двух или более лиц в качестве отягчающего обстоятельства исходил из необходимости ликвидации пробела, при котором одновременное причинение смерти нескольким лицам оставалось бы без надлежащей уголовно-правовой оценки. Другие варианты причинения смерти двум или более лицам охватываются иными пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ.